в центре которой в небольшой дырочке выступала прозрачная капелька. Яички влажно поблёскивали ниже, и были покрыты такой же страной перламутровой кожей, как и щупальца.
– Правда, я красивый? – спросил Тилори́н, когда я смогла оторвать взгляд от него и вновь посмотрела ему в глаза.
– Ты – монстр! – выдохнула я, а на его лице появилась плотоядная усмешка.
– Для тебя я буду кем угодно! – сказал он.
Я зажмурилась, понимая, что это намного страшнее всего, что я когда-либо видела в океанариуме, и теперь моя фобия перешла в пиковую форму.
– Пожалуйста, не трогай меня! – взмолилась я, сотрясаясь в рыданиях.
– Ну почему? Я же не страшный! – Тилори́н обнял меня, прижав мою голову к плечу, и стал гладить. – Я хороший, правда. Ну, подумаешь, щупальца, зато смотри, какой у меня замечательный член! Весь для тебя, сладкая писечка!
Я оттолкнула его, зло бросив:
– Отвали, тварь! Ты мне отвратителен!
– Ну вот зачем ты так? – обиженно поджал губы Тилори́н и вновь полез на меня. – Давай покажу, как хорошо у нас там всё работает с тобой.
Щиколотки ухватили щупальца, развели мне ноги, заодно переворачивая меня на спину. Я в ужасе стала выкручиваться, но Тилори́н, устойчиво расположившись надо мной на остальных склизких конечностях, сжал пальцами мои запястья, развёл руки и зафиксировал их по бокам от моей головы. Я посмотрела вниз и увидела, что он держит мои разведённые ноги двумя передними щупальцами, а на остальных спокойно стоит. С торчащего прямо напротив моего живота пениса вязко капнуло мне в промежность.
– Смотри, – приказал он, жарко выдохнув мне в лицо.
Приблизил пах, дёрнул членом, и я увидела, как из-под его основания в меня прыснуло чем-то прозрачным, будто яичный белок.
– Фу! – не выдержала я, а Тилори́н придвинул лицо ближе, и я почувствовала, как его головка тоже прислонилась ко мне внизу. Он, неотрывно смотря мне в глаза, чуть поводил ею по моим половым губам, а затем надавил, плавно входя.
– Мы же не хотим порвать такую сладкую девочку, правда? – спросил он, всовывая в меня пенис. – Правда, нет? – засмеялся. – Поэтому вот смазочка. Лубрикантик для тебя. Чтобы тебе не было больно, моя сладкая. Я же знаю, что у тебя анатомия не приспособленная, моя ты тесная тёпленькая сучка. Ваши человеческие мужчинки все скучные, все крохотные…
– А что, много перепробовал? – огрызнулась я, а он вжался в меня, давая ощутить головку максимально глубоко, и с улыбкой ответил:
– В чём ты пытаешься упрекнуть меня, сладкая? Меня не интересуют другие люди. Ни мужчины, ни женщины – вообще никто. Я хочу тебя, только тебя одну. М-м-м-м-м, – и он завращал бёдрами. – Тебе же нравится? Приятно? Видишь, как оно замечательно всё сошлось? Будто так и было, а ещё так тянет хорошо, так и хочется в тебя поглубже, – и он закусил губу. – Хочешь, я в тебя кончу, да? Скажи мне это, м-м-м-м-м-м!
– Не хочу, – со слезами ответила я.
Он осклабился, а затем начал совершать пока короткие и спокойные фрикции:
– Жаль, что это ничего не изменит, правда? – сказал он и склонился, чтобы вязко провести языком по моим приоткрывшимся губам.
Я зажмурилась и отвернулась, а он воспользовался ситуацией и начал елозить ртом по моей шее, вылизывая и покусывая. Снизу хлюпало всё чаще, и я ощущала, как его член проникает всё глубже и всё резче.
Потом Тилори́н отпрянул, приподнялся на вытянутых руках, продолжая прижимать мои запястья к камню большими пальцами, и стал смотреть, как его член входит в меня до основания, а затем выходит почти до головки. Похоже, он любовался собой, а чуть позже приказал и мне:
– Смотри. Смотри, как я ебу тебя, сладкая сучка, – выдохнул он жарко и, видя, что я не слушаюсь, рявкнул: – Смотри! Я кому показываю?!
Я послушно скосила взгляд, а под голову мне тут же залезло одно из щупалец, заставляя ещё чуть приподняться и помогая держать голову на весу.
– Ох, какая сладкая у тебя писечка! – простонал гад, начав входить резче и чаще.
Яички шлёпались о мою промежность, от его лобка к моим половым губам при каждом движении вытягивались провисающие нитки слизи, но Тилори́н уже не контролировал себя – выгнулся и принялся молотить меня часто, при этом начиная рычать так, что изо рта вылетали капельки слюны мне на лицо.
Щупальца, что не давали моим ногам сойтись, чуть напряглись, движения Тилори́на стали настолько быстрыми, что звук соития почти превратился в хлюпанье, как когда яйца в миске взбиваешь венчиком, он ударял меня бёдрами, а на покрасневшем лице проявились венки на лбу.
– О-о-о-о-о-ох, какая же ты сучка! – простонал он, а следом вжался в меня, выплёскивая сперму. Я чувствовала, как она била внутрь меня, а яички поджимались при каждом движении.
Тилори́н расслабился и лёг сверху, облокотившись по бокам от моей головы, чтобы можно было чмокнуть меня в скулу, а затем ласково и весело спросил:
– Вот зачем ты это сделала? Взяла и опять меня возбудила. Не ругайся так больше. Я вообще собирался дать тебе поспать. Ты же устала, сладкая? М? Давай, поспи уже, хорошая моя, а то я тебя извозил уже совсем. Как же хорошо с тобой трахаться, м-м-м-м! – и опять поцеловал.
А я лежала и молчала, боясь двинуться, потому что, после всего, что он со мной сделал, внизу, там, где опадал его член, а в переполненной матке ещё находилась его сперма, было как-то примитивно и по-животному хорошо. Приятно. И я ненавидела себя в этот момент за это.
7. Логово Тилори́на
Щупальца, что ещё удерживали меня, плавно и бережно распустили кольца, и Тилори́н, чуть подождав, вынул пенис и опять лёг на бок рядом.
– Что же ты со мной делаешь? – сыто и с наслаждением произнёс он, глядя на меня искоса.
Я уже не могла плакать, как не могла и сетовать. Просто лежала и смотрела в далёкий потолок, усеянный светящимися водорослями. Они давали вполне неплохое освещение, и можно было разглядеть, что мы, похоже, в подводной пещере. Не слишком большой, но и не крошечной. Размером со среднестатистическую дачу. На потолке играли блики от воды, а снизу плюхалось и плескалось.
Тилори́н, видя, что я не отвечаю, навис надо мной, а после прикоснулся губами к моим, и я почувствовала, что он снова кормит меня. Не стала артачиться и приникла к нему, понимая, что морскую воду пить всё равно нельзя. А пить, и правда, опять хотелось. А ещё есть, спать и куда-нибудь в сухое место.
Когда напилась, Тилори́н
