– Родственников у Томаса никого нет в живых… – ответила Полина. – С друзьями он после развода как-то не очень общается…
– Развода? – насторожился Куприянов. – Кого развода? Он был женат?
Девушка кивнула:
– Дважды… Одна жена погибла в аварии автомобильной… А со второй он развелся… – она замолчала, словно подбирая слова. – … когда меня встретил.
– Так-так, – Куприянов задумчиво наморщил лоб. – Он с бывшей женой общается?
– Насколько я знаю – нет. Хотя, уверенной быть не могу, – негромко ответила Полина. – Она у него много денег отсудила при разводе…
– Фамилия, адрес? – вопросительно приподнял бровь Куприянов.
Полина вздохнула:
– Катя Щукина. Адрес я не знаю. Где-то в Сан-Франциско, на русском холме, кажется, живет…
– Русская? – Куприянов искренне удивился.
– Русская…
Частный детектив оживленно потер ладони:
– Подробности давай.
– Олег… – жалобным тоном попросила Полина. – Не мучай ты меня вопросами. Не думаю, что бывшая жена как-то причастна к происходящему. Давай, оставим это… А сейчас я съезжу в банк, потом отдохну. Завтра тяжелый день.
– Как скажешь, – пробурчал Куприянов, понимая, что более оставаться в гостях у клиентки уже неудобно и некрасиво. – Если ты сейчас в Соному поедешь, я бы хотел тебя проводить, чтобы убедиться, что за тобой нет слежки…
– Хорошо, – согласилась Полина. – Подожди здесь, я посмотрю ключ в кабинете, переоденусь, и поедем.
– Последний вопрос! – окликнул её Куприянов. – И на сегодня, я от тебя отстану…
Уже стоя на ступеньках лестницы, красивым резным изгибом уходящей на второй этаж, Полина обернулась:
– Да?
– Когда в доме в последний раз были посторонние?
Полина наморщила лоб, отозвалась почти без заминки:
– Месяца четыре назад, в феврале, был сантехник… в ванной вода протекала… А перед этим, на Рождество приходили двое старых приятелей Томаса с женами…
– И всё? – удивился Куприянов, у которого в доме постоянно бывали какие-нибудь друзья и знакомые, если не его, то Оксаны, а последнее время и подружки сына Никиты.
– Мы живем уединенно, – усмехнулась Полина и, оставив частного детектива в легком недоумении, быстро взбежала по лестнице.
Воспользовавшись отлучкой хозяйки, Куприянов принялся разглядывать портреты представительных мужчин в старинной одежде, развешанные по стенам. Не будучи большим знатоком живописи, бывший опер, тем не менее, понимал, что перед ним работы весьма и весьма старые. Холсты, за прошедшие со времени их создания десятилетия, приобрели характерный охряный цвет, пестрили паутинками трещинок и, казалось, пахли как-то по-особенному. Именно такой запах бывает в музеях.
Отвлекшись от созерцания и обоняния, Куприянов быстро набрал номер телефон и когда Славик отозвался, быстро поставил перед ним задачу: выяснить всё что можно о бывшей жене Томаса Маркуса.
– Главное – адрес, – стараясь звучать умоляюще, попросил Куприянов. – Я бы её навестил. Плизз-з-з-з…
– Сделаем, – ухмыльнулся Славик и отключился.
Когда Полина спустилась по лестнице, Куприянов мирно разглядывал уставленный очень старыми книгами стеллаж всё из того же красного дерева, расположившийся вдоль стены гостиной. Никто бы и не подумал, что еще минуту назад он прикрепил крохотную незаметную фитюльку, позволяющую не только слышать всё, что происходит внутри большого дома, но и включающуюся при телефонном звонке. Вручая очень полезное в розыскной деятельности устройство, Славик долго объяснял, как оно работает, но единственное, что понял Олег, так это то, что прибор записывает события, в том числе и телефонные разговоры, сжимает это в пакет информации и выстреливает им в эфир небольшими порциями с совсем небольшой задержкой. Приемник, имеющийся не только в доме гениального программиста, но и в кабинете Куприянова, принимает информацию, разворачивает её в удобоваримое состояние и, как выразился Славик: «Оп-ля! И мы все слышим почти в живом режиме!»
– Я готова, – сообщила Полина, появляясь за его спиной и вынимая из небольшой сумочки ключи от машины. – Можем ехать.
– Сколько старинных книг! – оборачиваясь к ней, восхитился Куприянов.
– Если продать все, как раз миллиона три получится, – небрежно сообщила девушка. – Ключ от сейфа в банке я нашла. Поехали?
Куприянов проводил взглядом, скрывшуюся за дверями банка Полину, быстро осмотрелся по сторонам, не заметив ничего, что могло бы свидетельствовать о наблюдении, вытянул из пачки сигарету. Выпустив в открытое окно струю дыма, набрал номер телефона Славика Зинчука. К его удивлению, Славик, имевший привычку мгновенно реагировать на звонок, откликнулся не сразу, а когда в трубке послышался его голос, Куприянов с удивлением понял, что приятель был разбужен его звонком.
– Давай-давай, просыпайся! – чуть извиняющимся тоном проговорил Олег. – Кто днем спит…
– …тот громко храпит, – не очень радостно пробурчал Славик, поскольку, по программистской традиции вел, преимущественно, ночной образ жизни, что объяснялось не столько личными пристрастиями, сколько разбросанностью помощников гениального программиста по разным часовым поясам. – Ты где и что происходит?
– Сижу в машине возле банка, куда, согласно инструкциям похищенного мужа, ушла клиентка, – сообщил Куприянов истинную правду. – А ты, я смотрю, покемарить решил?
В трубке раздалось страдальческое хмыканье, после чего Славик стоически вздохнул:
– С тобой покемаришь! Сморило, прилег на полчаса, – он явно начинал просыпаться. – Ночь-то работал… Но твою просьбу о координатах Кати Щукиной исполнил. Есть и адрес и телефон…
– Чего же сразу не позвонил? – обиделся Куприянов.
– Я же тебе говорю – смо-ри-ло… Отрубился, – чуточку виновато объяснил гениальный программист. – Записывай…
Куприянов записал номер телефона и адрес, услышав который не удержался от восклицания:
– Надо же, совсем недалеко от квартиры Дениса!
– Ага. Я обратил внимание, – пробурчал Славик. – И еще кое-что интересное обнаружил. Дамочка работала у небезызвестного тебе Алекса Хачило…
– Опаньки, – вдохнул Куприянов. – Тогда с ней точно надо встречаться. Всё, спасибо!
Не слушая недовольного бурчания приятеля, он стал набирать номер телефона Кати Щукиной, а услышав приятный женский голос, проговорил уверенным тоном:
– Мне необходимо с вами встретиться…
7
Катя Щукина положила телефонную трубку и медленно, словно не решив, что ей нужно предпринять, подошла к огромному окну своей квартиры. Глядя на океан, она спрашивала себя, правильно ли она сделала, согласившись встретиться с этим частным детективом. Можно было и отказать, но поскольку дело касалось её бывшего мужа Томаса, это могло бы показаться подозрительным. А вызывать у кого-либо ненужные вопросы, Кате не хотелось. Придя к выводу, что решение было верным, Катя прикурила тонкую сигарету, плеснула себе глоток коньяка.
Катя Щукина оказалась в Америке вместе с мужем, и приехали они в солнечную Калифорнию почти десять лет назад. В доамериканской своей жизни Катя Щукина успела окончить школу, педагогический институт и даже поработать пару лет учительницей английского языка в средней школе небольшого рабочего поселка с красноречивым названием Гнобино. Успела Катя побывать и замужем, правда, совсем недолго, поскольку муж ей попался из категории «маменькиных сынков» и то, что замужество было ошибкой, Катя поняла после полугода совместного проживания со свекровью в одной квартире. На все просьбы жены переселиться куда-нибудь подальше, инфантильный супруг отвечал, сурово сжав губы: «Я маму не брошу!». И не бросил.
Катя ушла одна. И от мужа, и из школы. Перебравшись в алтайский город Барнаул, где почти всю жизнь проживала её тётка, устроилась секретарем-референтом в фирму, снабжавшую весь край мороженой рыбой. Уже к концу первой недели своей работы, Катя поняла, что в обязанности секретаря-референта входит не только подготовка бумаг для шефа – бодрого сорокалетнего крепыша со странным именем Алевтин Кузьмич, но и услуги более интимного характера. Всплакнув после первого случая, когда, завалив на стол в своем кабинете, Алевтин Кузьмич практически изнасиловал её, в дальнейшем Катя уже переносила отнюдь не редкие всплески желания своего шефа стоически и даже научилась получать от этого удовольствие. А куда деваться? Такой зарплаты, которую платил рыботорговец, надо было еще поискать.
Путь в Америку для Кати открылся неожиданно. Если Петр Первый с большим трудом и потерями прорубал окно в Европу, то окном в Америку для Кати Щукиной, стала дверь соседней квартиры, в которой прожевал угреватый шофер Вася Поддуев – тихий, спокойный и не пьющий, в отличии от большинства других соседей. Вася Поддуев, как и его родители, – был баптист, регулярно посещал собрания и собирался перебираться в Америку, поскольку правительство этой страны предоставляло для притесняемых в России религиозных меньшинств статус беженцев. А поскольку, баптистов к религиозному большинству отнести никак не получалось, то Вася, откликнулся на приглашение родственников, перебравшихся в штат Орегон еще десять лет назад, и решил ехать в страну, где большинство как раз и составляют баптисты и протестанты прочих мастей.
