Спорить я не стала, лишь в очередной раз сделала себе пометку на будущее о том, что лучше мне помалкивать о своих переживаниях, ибо единственное, что мне могли предложить окружающие, — это верить.
Впрочем, я и так не особо выносила свои чувства на обозрение. Даже мужу объяснить не могла, что именно меня так тревожит. Ну подумаешь, детей нет. Ну так я и до этого без них была вполне счастлива. Главное, что у меня имелись муж, любимая работа и… В общем, убедить себя в том, что всё ещё впереди, не составляло особого труда.
А потом мы как-то вместе пришли к идее ЭКО.
— Давай попробуем, — предложил Илья, полный оптимизма и довольный тем, что смог найти выход из ситуации. Как раз то самое «поднажать».
Я хоть и испугалась, но согласилась, практически не раздумывая:
— Давай.
***
Морально готовилась ко всему. Даже Нечаеву ходила и зудела, чтобы он не рассчитывал на удачу с первого раза, повторяя свою идиотскую мантру: «Бывает по-разному…»
— Да ты оптимист, — однажды вечером вздохнул Нечаев, явно устав от моего нытья.
— Не смешно! — надулась я. Гормональная терапия перед подсадкой эмбрионов сделала меня чувствительной ко всему. — Я же о тебе беспокоюсь, чтобы потом разочарования не было!
— А что обо мне-то беспокоиться? — удивился муж. — Я тебя любой люблю. Без разницы — с ребёнком или нет.
— Это ты сейчас так говоришь, — расстроилась окончательно, задетая его словами. Ощущение было такое, что беременность ждала только я. — А через пару лет ты захочешь иметь наследника.
— Поверь мне, через пару лет я буду хотеть одного — адекватную жену.
— То есть я неадекватная?! — взвилась, подскочив с дивана, на котором сидела до этого. Мне кажется, что в тот период я могла среагировать абсолютно на всё, даже на просто показанный палец, и даже не средний.
Илюха снисходительно хмыкнул и, обхватив меня за талию, усадил к себе на колени.
— То есть ты слишком сильно себя накручиваешь, — как для маленькой пояснил он, — но меня это вполне устраивает.
— Вполне?
— Вполне, — повторил Нечаев, усмехнувшись мне в шею. — Я тебе однажды обещал, что у нас всё будет? Обещал. Значит, будет.
Спокойствие Ильи действовало на меня гипнотически, и мне действительно хотелось верить, что всё будет хорошо. Не знаю, что явилось решающим фактором — достижения в области медицины, магия звёзд или нечаевская самоуверенность, но у нас и вправду получилось. С первого раза.
— Поздравляю, — просиял наш врач, водя датчиком по моему плоскому животу. — У нас два закрепившихся эмбриона.
Пальцы мужа чуть сильнее сжали мою ладонь, выдавая степень его волнения. Это он только со стороны демонстрировал стойкость, но я чувствовала, что для него происходящее не менее важно, чем для меня.
— Нужно принять решение, — продолжил репродуктолог, — оставляем обоих или…
— Оставляем! — хором выдали мы с Нечаевым, а я ещё и разревелась, не сдержавшись.
***
Беременность протекала по-разному. Случались дни, в которые мне вполне по силам было перевернуть мир, если бы мне дали нужную точку опоры, в другие же дни я ощущала такой упадок сил, что жить хотелось через раз. Но в целом всё это было ожидаемо, и мы успешно преодолевали все положенные сроки: месяц, два, три…
После первого триместра я выдохнула, решив, что всё самое нервное позади, ведь, как известно, обычно риски максимальны именно на ранних сроках.
Я продолжала работать, видеться с друзьями, мы много гуляли с Илюхой, наслаждаясь первым снегом и близостью зимы.
Первым тревожным сигналом послужила гипертония. Как обычно, я не сразу придала значение тяжести в голове, лишь на плановом осмотре у врача осознав, что причиной недомогания в последнюю неделю послужило повышенное давление.
— Беречь себя надо, — назидательно заметил Виктор Олегович, который вёл мою беременность ещё с момента её планирования, снимая с моего плеча манжету тонометра. — Нина, ну вы же врач…
— И как врач, я знаю, насколько бесит эта фраза, — напомнила я очевидное.
Мой доктор понимающе улыбнулся:
— Ладно, уели. Но поберечься всё равно надо.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Спорить я не стала и со спокойной душой ушла на больничный, дабы лежать дома, пить витамины и отсыпаться. В целом моя гипертония вела себя сносно, давая о себе знать лишь в периоды резких перепадов температур. Вскоре мне и вовсе разрешили вернуться на работу.
Срок моей беременности уже приближался к пятому месяцу, когда я ощутила первые шевеления. Они были настолько невесомыми, что я скорее догадалась, чем почувствовала, что внутри меня происходит что-то новое. Заорала на всю квартиру, порядком напугав Нечаева, который едва не навернулся на пороге спальни, прилетев ко мне с другой комнаты.
— Что? Где? Болит?
Я же стояла перед зеркалом, обхватив свой заметно округлившийся живот, и пускала слёзы.
— Нина? — уже откровенно запаниковал Илюха, готовый хвататься за телефон и звонить в скорую.
— Они шевелятся, — одними губами пробормотала я, после чего, наконец-то обретя голос: — Илья, они шевелятся!
Он окончательно остолбенел, видимо, едва не рухнув в обморок от облегчения, после чего подошёл ко мне на негнущихся ногах и приложил ладони к моему животу.
— Ничего не чувствую, — после минутного ожидания расстроился он.
— Да ты и не можешь, ещё слишком рано. Это скорее так… во мне.
— Не честно! — возмутился супруг. — У меня тут дети шевелятся, а я даже поприветствовать их не могу.
— Ну приветствовать ты их можешь и сейчас, просто ответят они… чуть позже.
— Да?! — оживился Илья и тут же опустился на колени. Сцена была забавная, но до ужаса милая. — Эй, вы, там, ау! — придуривался Нечаев. — Растите уже скорее, мы вас ждём… и скучаем.
Я не удержалась и фыркнула, а муж погрозил мне пальцем и поцеловал область возле пупка. Два раза. Третий же поцелуй достался уже мне, когда мой мужчина поднялся на ноги:
— Люблю вас.
***
У нас было целых пять месяцев идиллии, нашего маленького счастья. Но, как оказалось, у всего был свой срок.
Время приближалось к Новому году, я собиралась в ежегодный отпуск, плавно перетекающий в декретный. Нечаев круглыми сутками пропадал на своих заводах, завершая финансовый год, закрывая договора, подводя итоги и непонятно чем ещё страдая. А я откровенно скучала. Вокруг царила новогодняя суета, но у меня отчего-то никак не получалось влиться в общий поток.
— Просто у тебя впереди более глобальное событие, — пыталась приободрить меня Гелька. К тому моменту мы дружили семьями уже не один год, после того как наши мужья успели сойтись на почве деловых интересов.
— Неспокойно мне, — впервые за всё время пожаловалась я. — Сама не пойму почему.
— Привыкай, — посоветовала подруга. — Вот родишь и вообще забудешь, что такое спокойствие. Я по началу даже спать нормально не могла. Лежала и слушала, дышит он там или нет. Думала, что с Аришкой будет спокойнее, но где там, она ж девочка. Кеша и тот сбрендил на этой почве.
Ангелина и Аркаша были счастливыми родителями пятилетнего Антона и двухлетней Арины. Буква «А» в их семье считалась счастливой.
— Не знаю, — покачала головой, — на меня не похоже.
— Это ты так думаешь, но материнство, знаешь ли, новые грани женской паранойи открывает.
На что я лишь пожала плечами.
***
В последний день перед уходом в длительный отпуск я осматривала девочку с болями в животе.
— Это аппендицит, — твердила испуганная мать, маячившая у меня за спиной, пока я старательно пальпировала правую подвздошную область. — Вы посмотрите на Анечку, она же вся бледная! Её дома тошнило. И температура была. Ну что вы медлите! Сделайте что-нибудь!
Я с сомнением посмотрела на Анечку. На мой взгляд ребёнок выглядел более чем нормально.
— Так, ещё раз. Где болит?
— Правая нижняя часть живота, — отрапортовала мне девочка. — Появилось внезапно, потом ныло, теперь постоянное…
Я обречённо вздохнула и слегка надавила ближе к пупку.
