ответ брызнули пеной и швырнули стопкой тарелок. Те красиво разметались в воздухе, но не долетели и рассыпались по полу фейерверком из керамических брызг. Жоринька, все это время не прекращавший материться, вдруг расстроился промахом и замешкался, и этих нескольких секунд хватило, чтобы четверо особенно заматеревших в плане захвата медработников, среди которых была и медсестра со стажем Зоя, со стремительностью индийских кобр рванули к нему, пытаясь устроить ловушку.
– Падлы! Толпой на одного! – орал до хрипа Жоринька, однако его возмущению не вняли.
– Держи его!
– Гони на меня!
– Держу! Заматывай в одеяло!
К великолепно сработавшей четверке, насилу прижавшей Жориньку к стене, рванули еще двое, и вот уже блеснула в воздухе обнаженная игла, когда «пленник», почуяв неладное, поймал силу второго дыхания и с ором викинга дернулся в сторону по кафельной стене. С ударом локтя отлетел в сторону один из санитаров. В человеческом месиве чуть не дали в глаз врачу, но тот, будто на инстинктах ниндзя, увернулся. В свете столовских ламп вновь блеснула игла, и вдруг…
– Ой!
Перемешавшиеся руки-ноги и тела завозились еще активнее, и из общего беспорядка выпала совершенно бессознательная Зоя. Жоринька взгоготнул, врезал высвобожденным кулаком медбрату в бок и, выдав победоносную, но абсолютно непечатную тираду, устремился к лежащему на полу столу – самому целому, от которого было еще что оторвать и превратить в смертельное оружие. Армия медработников, утаскивая раненых, отступила. Битва была проиграна, но не проиграна война!
Шутки шутками, конечно, но необходимо было придумать, как сладить с вошедшим в тревожное пике громилой. Отбивался он с учетом массы и габаритов так, что приближаться к нему повторно означало бы неоправданно жертвовать персоналом. Из этого следовало, что перевести его в другое, более подходящее для буйств помещение не представлялось возможным, а потому Жоринька оставался запертым в уже порядком разгромленной столовой до лучших времен. После мебели он принялся за разбивание стен и начал с той, на которой висела ненавистная ему доска с бумажными объявлениями, приклеенными по старинке на ПВА: каким-то образом этот объект напомнил ему мать, а ее он не любил люто, даже больше, чем врачей с их успокоительными уколами.
– Полицию нужно вызывать. Порча казенного имущества, – подглядела в пластиковое с металлической решеткой окно Мария Петровна и тяжело вздохнула.
Да, столовая, увы, переживала агонию, и радовало только то, что выход на кухню из нее был еще до завтрака закрыт на специальный ключ.
– Уже звоню, – нервно утер лоб молодой доктор и повторил тяжелый вздох, точь-в-точь как у Марии Петровны. – Отнесите, пожалуйста, Зою Павловну в пятую. Там пусто, пусть поспит.
Ему предстояло извиниться перед бедной медсестрой, уколотой по ошибке. И как он только мог так промахнуться. Надо будет ей конфеток купить, а лучше еще и вина. И слова красиво подобрать, уж это Зоя Павловна любила еще больше, чем сладкое и даже оливье. Впрочем, на планирование речи времени было аж до вечера, рассчитанная по весу доза была внушительной. А вот вызванная полиция приехала на удивление быстро – даже не успели осмотреть ударенного Жоринькой медбрата.
Полицейский, к удивлению, явился в гордом одиночестве, хоть на вызове и сообщили, что пациент агрессивный, отличается телосложением больше среднего, а следовательно, и немалой силой. Но медработники не привередничали: один так один, хорошо хоть приехал быстро, а то бы запертый детина точно успел прорубить в стене новый выход на улицу, причем сразу со второго этажа.
– Вы знаете, лейтенант, его ведь раньше неоднократно задерживали ваши коллеги. Может быть, он хотя бы вас испугается? Ну, если вы погромче зайдете.
– Попробуем, – ответил не самых юных лет офицер и поправил фуражку. Заходить погромче он умел. Что бы это ни значило в устах Марии Петровны.
Итак, возле закрытой двери столовой вновь собрались люди. Преодолевая накатывающее ощущение дежавю, молодой врач повторно набрал в шприц успокоительного и поплотнее закрыл иголку. Трое крепких санитаров приготовили одеяло, а Мария Петровна – интеллигентная дама и супруга университетского преподавателя русской литературы – постаралась вспомнить самые устрашающие, по ее мнению, варианты ругани. Ну а что, вдруг Жоринька удивится и замешкается снова? Так они и предстали, вшестером вместе с полицейским во главе, перед усыпанной обломками и мусором столовой, когда двери отворились.
– Стоять! Полиция!
Жоринька, до этого заметивший, что у двери подают признаки жизни, и уже собиравшийся швырнуть в любого зашедшего невесть как оторванную неработавшую батарею, и правда опешил. Да настолько, что при виде полицейской формы тут же поднял руки вместе с проржавевшей трехсекционкой и так разволновался, что не удержал и уронил ее себе на голову.
– Держи его! – крикнул кто-то отчаянно из-за спины полицейского, без всякого пиетета втолкнул его в столовую (потому как на расшаркивания времени не было, а единственный проход он занимал), и вся толпа ринулась к скулившему от батареи больному. Даже не заметив, что служитель закона, оступившись, оказался под самыми их ногами… Занавес.
– Ну, Павел Андреевич, простите, пожалуйста…
Извинения перед полицейским в кабинете врача – и хором от всего коллектива, и от каждого по отдельности – звучали в последний час практически без перерыва. Полицейский, затоптанный и тем самым униженный, все не оставлял попыток выпрямить свою фуражку или хотя бы стряхнуть с нее пыль от чьего-то отпечатка ноги.
– …Зато вы смогли усмирить пациента, которого мы вдесятером…
– Протокол готов?
– Вот, пожалуйста.
Молодой врач не решился вновь заводить эту тему. Только подумал, что конфеты и алкоголь в извинение, похоже, придется покупать не только до сих пор спящей Зое…
Итак, мы начали погружаться в мир судебной психиатрии, обсудили вкратце, что такое психоз в профессиональном понимании и один из его симптомов – галлюцинации. Самое время сказать, что этот симптом не единственный. Есть еще один – бред. Но прежде, чем перейти к следующему случаю, я хотел бы немного рассказать о современном положении в научном понимании психоза.
О нейронных связях, дофамине и психозе
Ученые уже довольно давно изучают вопросы этиологии (причин) и патогенеза (механизмов развития) психозов. Почти сто лет, если говорить о науке в современном понимании. И вот что они выяснили (в общих чертах).
1. Психоз сопровождается избытком некоторых веществ в мозге человека.
2. Это можно лечить.
3. Модели описания работы мозга, основанные исключительно на взаимодействии химических веществ в мозге, не описывают и половины проблем психиатрии и явно недостаточны для понимания психических процессов.
Наш
