Провал принятой в России в начале 1990-х годов модели экономики делает необходимым поиск альтернативной модели развития. К счастью, для этого имеются предпосылки. Дело в том, что в XX в. капитализм претерпел существенные изменения, главное их них – он превратился из однотипного в разнотипный. До этого в Западной Европе и Северной Америке существовала одна модель капитализма, выраженная формулой «laissez faire». Именно такой капитализм анализировали ведущие теоретики конца XVIII, всего XIX в., и начала XX в. Сформировавшееся экономическое мышление не только своего, но и последующих поколений. Последний кризис (2006–2009 гг.) был воспринят в мире как провал англо-саксонской модели экономики и соответственно ортодоксальной неоклассической теории. Правда, пока критика направлена на практическое воплощение модели. Основную ответственность за кризис мировая общественность возлагает на США, ибо именно они с позиций собственной модели рынка диктовали условия «Вашингтонского консенсуса» другим странам и международным организациям. Резкой критике подверглись не только американская финансовая система, но и МВФ, действующий под эгидой США, и другие международные организации. Китай и Россия выступали за создание альтернативной доллару резервной валюты. Всеобщим требованием стали национализация крупных банков и ограничение спекуляций путем установления контроля над деятельностью корпораций. Об этом еще на апрельском саммите большой двадцатки в Лондоне говорили представители всех государств, в том числе США и Великобритании. В теоретическом плане речь идет о поиске альтернативной модели экономики, в которой кризисы если не отсутствуют вовсе, то, по крайней мере, не столь значительны, как сейчас. Необходимо выбрать третий путь, свободный как от пороков бюрократического централизма, так и от опасностей рыночной спекуляции. Двухсотлетняя история кризисов свидетельствует о том, что в условиях капитализма полностью избежать их невозможно. Удалось лишь найти кейнсианский способ смягчить последствия кризисов исключить ситуации, подобные нынешней. Это не так мало, но, к сожалению, пока данный ресурс не был использован до конца. Помимо кейнсианства есть еще и опыт планового хозяйства, а именно бесспорное отсутствие циклических спадов экономики в странах с централизованным планированием. Не только Маркс, но и Кейнс и его многочисленные последователи (теперь даже совсем далекие от него) соглашаются с тем, что неконтролируемый рынок является конечной причиной кризиса. Однако даже теперь, когда кризис стал реальностью, эта истина ставится под сомнение российскими сторонниками рынка.
2.3 Антикризисная программа Правительства РФ и возможности выхода из последнего кризиса отечественного бизнеса
Несмотря на глобальный характер кризиса и многочисленные прожекты обновления мировой финансовой архитектуры, основные усилия государств были сосредоточены на формировании и реализации национальных антикризисных программ. Вашингтонская встреча лидеров «двадцатки» ведущих развитых и развивающихся стран мира в декабре 2008 г. не оставила на этот счет иллюзий. Открылся своего рода новый фронт межстранового соперничества. Его суть состоит в том, кто быстрее, а главное, с наименьшими издержками сумеет преодолеть последствия кризиса и подготовиться к послекризисному этапу развития. Это являлось едва ли не основополагающим моментом в оценке будущей конкурентоспособности экономик стран и отдельных отраслей.
В большинстве государств антикризисные меры осуществлялись в два этапа. На первом – срочные меры в «пожарном режиме», их первоочередной целью было спасение национальных кредитно-банковских структур. На втором этапе стали выдвигаться более тщательно проработанные государственные программы.
В России разработка антикризисной политики была начата весьма оперативно. Президент Д. Медведев в свое время поручил правительству в течение двух месяцев подготовить пакет антикризисных мер и взял процесс борьбы с кризисом под личный контроль.
С конца 2008 г. в стране была обнародована целая серия программ модернизации носящих антикризисный характер. Их авторами стали известные бизнесмены и политики. Среди них М. Горбачев, А. Лебедев, Р. Варданян, М. Прохоров и др. Одним из самых заметных стал доклад «Демократы: развитие российской модели», подготовленный Институтом современного развития (ИНСОР). Членами этого института являлись отечественные чиновники, министры, известные аналитики во главе с председателем попечительского совета – Д. Медведевым. Возглавлял Институт известный экономист И. Юргенс. Президиумом «Единой России» создана комиссия, которой руководил президент РСПП А. Шохин.
Механизмом модернизации по идее должен был стать равноправный диалог общественных организаций, бизнеса и государства.
В самой России с приходом к власти Д. Медведева и, особенно, в условиях начавшегося экономического кризиса модернизационные ожидания в обществе стали нарастать, открылась дискуссия о путях преобразований, множились проекты, направленные на гармонизацию отношений между обществом, бизнесом и властью. К сожалению, уже тогда эти документы не слишком обнадеживали. И вот почему.
Еще в октябре 2008 г., до принятия антикризисного пакета, государство предоставило на спасение банковской системы субординированный кредит почти в 1 трлн. руб. сроком на 10 лет. Однако первые же 319 млрд. руб. государственных средств, предоставленные российским банкам, мгновенно утекли в зарубежные структуры в счет уплаты долгов.
Основной же пакет антикризисных мер был принят в ноябре в форме плана действий, состоящего из 55 пунктов, зафиксированных в виде очередных поручений министерствам и профильным ведомствам. Запланировано оздоровление жилищного строительства, сельского хозяйства, автомобиле – и машиностроения, ОПК, сырьевого и транспортного секторов, предусмотрена социальная поддержка граждан. Вместе с тем размеры конкретных расходов бюджетных средств в документе не определены. Часть поручений носит чисто рекомендательный характер. План направлен в основном на погашение кризисных ситуаций в отдельных отраслях, кратковременных локальных шоков. Он не предусматривал мер, подразумевающих использование кризиса для освобождения российской экономики от неэффективных предприятий и банков, для повышения конкурентоспособности наиболее перспективных в техническом и технологическом отношениях фирм и отраслей.
Встает вопрос об эффективности расходования государственных средств. По некоторым расчетам, борьба с кризисом (имея в виду средства, перечисленные напрямую компаниям и банкам), а также снижение налогового бремени уже в то время обошлись государству почти в 10 трлн. руб. (15 % ВВП 2007 г.). Настораживает то, что даже по имеющимся официальным данным на конец 2008 г. до непосредственных получателей дошло лишь 13 % государственной помощи.
Очевидно, остро нуждалась в корректировке антикризисная макроэкономическая политика. Курс рубля – одна из немногих сфер, где государству удавалось держать ситуацию под контролем. Можно спорить о темпах девальвации, но именно плавное снижение курса рубля позволило тогда избежать паники. Официальное же объявление российской власти о том, что период плавной девальвации закончился, не может не вызывать вопроса: а что дальше? И бизнес, и граждане, по-прежнему, остро нуждались в четких правительственных ориентирах, но их долго не было.
Настораживал быстрый рост в стране потребительских цен. Эта тенденция полностью противоположна той, которая должна быть характерна для периода кризиса в рыночной экономике. За 2008 г. удорожание продуктов питания в России превысило рост цен на них в Евросоюзе более чем в 4,5 раза. Причины – сохраняющаяся армия посредников, подорожание импорта из-за политики протекционизма, рост тарифов на услуги естественных монополий.
Оставались неоправданно высокими цены на строительные услуги. Правительство г. Москвы (а это Ю. Лужков и его команда толстосумов) и не только оно – открыто выступало за сохранение подобного тренда. Одновременно Центральный банк повысил ставку рефинансирования до 11 % (в США она снижена до 0,5 %, в странах ЕС до 1,25 %). Жилищный кризис продолжал активно обостряться. Объявленная поддержка малого и среднего бизнеса – наиболее мобильного сектора экономики в условиях кризиса – имела нулевой эффект из-за сохраняющихся коррупционных схем.
Кризис резко изменил обстановку на рынке труда. Тогда в стране насчитывалось всего около 1,5 млн. тех, кто официально имел статус безработного, то есть зарегистрировался в таком качестве в центрах занятости. По критериям рыночной экономики это совсем немного относительно общей численности трудоспособного населения России (60 млн. человек). Однако если считать безработицу по методологии МОТ, то число не имеющих работы выходит на уровень 6–7 млн. человек, это уже много.
