Спокойной ночи, Аля.
Хроники Брана
Часть третья
Хозяин морей
Мы прибыли в Марсель на третий день после той ночи в затерянной лесной таверне, когда леди Вивиен рассказала мне печальную повесть о судьбе своего отца и проклятии, которое он невольно навлек и на нее, будучи увлечен злокозненным лордом Марвером в пучины запретного темного знания. Я заметил, что с души моей госпожи словно бы на время свалился тяжелый груз, как будто, рассказав мне обо всем, она переложила часть своего бремени на мои плечи; я же был готов ради нее нести бремена и еще более тяжкие и неудобоносимые. Два дня пути прошли спокойно: наши преследователи более не давали о себе знать, местность вокруг радовала глаз, постоялые дворы отличались удобством комнат и радушием хозяев, и мы с леди Вивиен провели это время в беседах, в которые она теперь вступала столь же охотно, как ранее хранила молчание. Я рассказывал ей о своих детских годах, проведенных в родном рыбацком селении, об отце, о матери, сестре, о моем бедном отважном брате Томасе и о наших ребяческих забавах, так что порой на лице леди появлялась улыбка, а один раз она даже рассмеялась, тихо, но радостно, и у меня потеплело на сердце от того, что я смог хотя бы на краткий миг помочь ей забыть о горестях и невзгодах. Леди Вивиен тоже рассказала мне немало увлекательных историй о приключениях лорда Валентайна в Святой земле, и я слушал ее с неослабевающим интересом, порой жалея о том, что Господь не дал мне родиться раньше и стать участником множества героических походов и сражений, которые ныне все больше отдалялись от нас во времени и рано или поздно обречены были кануть в пучину забвения вместе с идеалами истинного рыцарства и благородства.
Так, за разговорами и рассказами о давних временах, мы прибыли в Марсель. И хотя не было никаких знаков близкого присутствия наших преследователей, мы решили не останавливаться в городе на ночь и поспешили в порт, чтобы найти судно, подходящее для дальнейшего путешествия.
— На море соглядатаям лорда Марвера куда труднее найти наш след, чем на суше, — сказала леди Вивиен. — И если удача будет нам сопутствовать, то они могут и вовсе потерять нас. Во всяком случае, путь морем даст нам самое главное — время, которое мне нужно, чтобы довести до конца задуманное.
Я же, по обыкновению, не стал спрашивать леди Вивиен о ее плане, а лишь поинтересовался, куда именно она хочет отправиться из Марселя.
— В Венецию, Вильям, — ответила мне леди. — Отец много рассказывал мне об этом городе. Думаю, даже если посланцы Некроманта узнают, что мы направились туда, им нелегко будет отыскать нас среди постоянно прибывающих и вновь отправляющихся в путь купцов, воинов и прочего бродячего и торгового люда.
Нам пришлось проститься с нашими добрыми лошадьми, которые были с нами неразлучны весь долгий путь от самого западного побережья Англии, служа так верно, честно и безропотно, как способны служить только существа с истинно благородной душой. К величайшему моему сожалению, даже если бы мы и взяли их на корабль, они вряд ли бы пригодились нам в Венеции, да и дальнейшие наши пути были пока столь неизвестны нам самим, что лошади стали бы лишь обузой. И мы продали их, наказав новому владельцу, который показался человеком достойным и порядочным, следить и ухаживать за ними должным образом, после чего отправились в порт, стараясь не оглядываться, чтобы не увидеть печальных взглядов, которыми провожали нас наши верные спутники.
В порту Марселя было четыре корабля, снаряженных и готовых отправиться в путь немедленно, но на трех из них ответили отказом на просьбы взять нас на борт, потому что они направлялись не в Венецию, а в другие портовые города. Лишь капитан четвертого судна, двухмачтового когга, согласился принять нас, да и тот отчаянно торговался и демонстрировал всем своим видом крайнюю неохоту, пока леди Вивиен не отдала ему в качестве оплаты последний из оставшихся драгоценных браслетов, которого достаточно было бы, чтобы купить этот корабль вместе с его немногочисленной командой. От меня не укрылось, как алчно блестели глаза капитана, когда он смотрел на браслет, а также то, что он успел бросить взгляд в дорожную сумку леди, где среди прочего оставалось еще и ее ожерелье. Не менее жадные взоры устремлял он и на перстень, подаренный лордом Валентайном своей супруге, леди Изабелл, который моя госпожа надела на руку и собиралась сохранить как память, а также и на саму леди Вивиен. Улучив момент, я попытался отговорить мою госпожу от того, чтобы подниматься на борт корабля: хотя капитан и отрекомендовался ганзейским торговцем, достаточно было одного лишь взгляда на него и членов его команды, чьи лица были изборождены шрамами и следами порочных страстей в не меньшей степени, чем солеными морскими ветрами, чтобы понять, что они есть не кто иные, как морские разбойники, а если и торгуют чем-то, так только добычей с захваченных ими судов и другим неправедно нажитым добром. Всем известно, что пираты — люди без чести, и на борту корабля мы оказались бы в полной их власти. Но леди Вивиен настояла на своем, желая как можно скорее выйти в море, чтобы оторваться от возможной погони, и смело взошла по шаткому трапу на борт, а за нею последовал и я, стараясь не давать волю беспокойству и дурным предчувствиям. Так, 1 декабря 1309 года, преодолев по суше более семисот миль и пройдя через всю Францию с севера на юг, мы начали путь по морю, выйдя из Марселя и держа курс на Венецию.
К сожалению, уже на второй день пути самые худшие мои подозрения получили горькое и полнейшее подтверждение.
Когг шел полным ходом, подгоняемый свежим, но несильным ветром, заполнявшим его паруса, и чуть поскрипывали мачты, устремленные в чистое синее небо. Солнце, уже по-зимнему холодное, но по-прежнему яркое, рассыпало свой ослепительный свет множеством сверкающих бликов на ряби морских волн. Леди Вивиен, в развевающемся на ветру красном платье, стояла на носу корабля, глядя в морскую даль, я же расположился на ступенях лестницы, ведущей к носовой части судна, и наблюдал за капитаном и его людьми, не внушавшими мне, как я уже говорил, никакого доверия. В этот день явственно было заметно, что они что-то затевают: все свободные от управления кораблем члены команды собрались на корме и оживленно толковали между собой, время от времени кидая жадные и похотливые взгляды на леди и посматривая на меня, словно бы оценивающе. Потом четверо из них не спеша и как бы невзначай подошли к бортам корабля по правую и левую руку от меня, и я заметил, что они вооружены небольшими, но мощными арбалетами, причем тетивы были уже натянуты, а стрелы наложены и изготовлены к выстрелу. Вскоре остальные члены команды, а вернее сказать, разбойничьей шайки, направились ко мне во главе со своим предводителем, и каждый из них сжимал в руках широкую саблю, или короткое копье, или абордажный топор. Я поднялся им навстречу и положил руку на рукоять своего меча. Капитан, приблизившись, заговорил и озвучил свои намерения в отношении моей госпожи в выражениях столь недвусмысленных и гнусных, какие джентльмен не может позволить себе даже помыслить, а уж тем более произнести вслух или повторить, пусть даже и на страницах правдивого повествования. Разумеется, алчной банде нужны были все драгоценности, которые, как они знали, леди хранила в своей дорожной сумке, но, кроме того, они намеревались посягнуть и на нее саму, мне же предлагали броситься за борт и попробовать спастись вплавь, или же быть убитым на месте.
Впрочем, это последнее предложение я не выслушал до конца: дерзкие слова в адрес леди Вивиен так возмутили мой дух, что я выхватил меч раньше, чем капитан закончил свою гнусную тираду. Пираты тут же взяли оружие на изготовку, а стрелки у бортов подняли свои арбалеты и направили их в мою сторону. Я стоял один против полутора дюжин опытных головорезов и с отчаянием понимал, что мне не победить в этой схватке, и что если меня не достанут топором или копьем в рукопашном бою, то уж точно пронзят стрелами из арбалетов, и тогда никто и ничто не помешает разбойникам исполнить свои намерения в отношении моей госпожи. Признаться, в этот момент я по малодушию своему вспомнил, как искусно обращалась леди со своим фальшионом во время стычки в лесу с бывшими солдатами барона-тамплиера, и подумал, что вдвоем у нас, пожалуй, было бы чуть больше шансов на то, чтобы сохранить жизнь хотя бы ей одной. Я посмотрел назад и увидел, что леди Вивиен все так же неподвижно стоит на носу корабля, всматриваясь в даль, как будто видит там что-то, скрытое пока от глаз остальных. И тогда я повернулся лицом к врагам, которые подбирались все ближе, так что в нос мне бил запах их немытых тел и потной одежды, и подумал, что первым ударом разрублю капитану его глотку, из которой он исторгал свои отвратительные речи.
