— А самолет?
— По времени уже будет. Сорок минут задержки.
— Что-то случилось?
— Нет. Обычные заморочки с погодой.
— Ну и ладушки…
Помолчали. Поняв, что обмен репликами закончен, виноградовский сосед решил все-таки продолжить:
— Зря! Чуть-чуть кофеинчику сейчас — самое то!
— Наверное, — кивнул Владимир Александрович, сладко проваливаясь в ватное облако сна…
…Слева и справа, нарастая друг на друга кирпично-белыми кристаллами, мелькали многоэтажные новостройки. Здесь, на светофоре, следовало повернуть — трамвайные рельсы обиженно разбегались в стороны, не желая иметь ничего общего с возникшей в конце проспекта громадой военного института, однако лягушечный «форд» на полном газу пролетел над поребриком и звонко зашлепал колесами по газону. Прежде чем закричать, Виноградов увидел растущую над лобовым стеклом кладку забора и повернутое назад лицо полковника:
— Приехали!
— Вот, черт… Приснится же!
— Приехали! С добрым утром, девочки и мальчики.
Машина стояла во дворике, перед парадной — все уже вышли, Константин Эдуардович успел даже открыть дверь со стороны Виноградова и теперь теребил его за плечо:
— Здоров ты дрыхнуть.
— Совесть, значит, чистая! — формально огрызнулся Владимир Александрович и вытер со лба пот, холодный и неожиданно обильный. Слегка подташнивало.
— Завидую.
Судя по домам вокруг, это была Ржевка. Или Веселый поселок. Виноградов вышел, поежился, глянул на разбитую в незапамятные времена табличку на уровне первого этажа:
— У-у! Отпустили бы, дяденьки, зачем я вам нужен?
— Куда, мила-ай? — Водитель даже закончил потягиваться.
— Домой. В постельку, — честно ответил Владимир Александрович. — Я здесь живу недалеко, минут пять идти.
— Ни фига себе! А мы?
— Нет, Виноградов, нельзя, — с каким-то даже сожалением покачал головой полковник. — Уговор дороже денег!
— Как скажете. — Спорить и что-то доказывать не было ни сил, ни желания. Заложником быть всегда плохо, так что этот вариант был — еще достаточно мягким.
— Здрасьте! — Из парадной, как бесенок из табакерки, выскочил бледный парень в плаще, в два прыжка преодолев расстояние до начальства. — Сейчас идут, Константин Эдуардович.
— Что там?
— В двух словах… Своя машина есть, гараж тоже.
— «Девятка»?
— Почему? Нет. «Москвич» — каблук восемьдесят третьего года, на матери. По доверенности.
— Точно проверили? По компьютеру или вручную тоже? — Случалось, что современная техника оказывалась куда менее надежной, чем наманикюренные пальчики девчонок с картотеки ГАИ.
— По полной программе! — обиделся оперативник. — И насчет угонов. Ничего похожего по приметам. Пока.
— Что скажешь?
Под внимательным взглядом полковника Виноградову стало зябко, как спросонья:
— Еще не вечер.
— Смотри, доктор Ватсон!
— Да не должны они были «левую» машину угонять, тем более такую приметную! Риск велик, и фактор времени опять же…
Предусмотрительный сыщик, владелец термоса, был в курсе генеральной версии и теперь вполне сознательно встал на сторону Владимира Александровича. Это было благородно, а значит, требовало поощрения:
— Извини, не знаю, как тебя… Что там насчет кофеинчику? Не побалуешь пленного?
— Ради Бога! — Парнишка был из тех, что пришли на милицейскую каторгу по убеждениям, и пока не утратил способности получать удовольствие, делая окружающим добро.
Из таких со временем вырастали блестящие оперативники. Или циники, мстящие всем за поломанный идеализм. Иногда эти качества сочетались, и в этом случае сотрудник вполне мог дорасти до полковничьих погон.
— Отставить, — припечатал Константин Эдуардович. — Идут!
Скрипнула крашенная в цвет дверного косяка пружина, и на улицу вышли двое: лейтенант в форме и женщина. Виноградову бросилась в глаза мятая полоска ситцевого халата, торчащая из-под пальто и придававшая всему облику женщины некую домашнюю небрежность — в таком виде обычно спускаются за газетами или выносят мусор.
— Мать? — шепотом поинтересовался водитель «форда».
— Жена, — так же шепотом ответил встречавший опер. — Он ведь судимый.
На первый взгляд это было сказано некстати, но Виноградов понял:
— Пришлось, наверное, покувыркаться, пока уговорили?
— Ну так!
Добиться доверия от членов семьи того, кто хоть раз побывал в объятиях нашего правосудия, было делом почти нереальным. Тут требовалось нечто большее, чем сладкие улыбки и посулы.
— Здравствуйте! — Голос у полковника был достаточно вежлив, но официален.
— Здравия желаю! — козырнул офицер. — Титов, участковый инспектор.
Женщина молча кивнула.
— Ключи с вами?
Еще один кивок.
— Поехали! Покажете, где…
Быстро расселись. Константин Эдуардович с подчиненными и Виноградовым уместились в «форде», женщина и еще двое залезли в пыльную автомашину местного отделения.
Рванули с места, стараясь не потерять друг друга.
— Так налить тебе кофе?
— Давай.
— И мне тоже…
Спать больше не хотелось — проспект, еще один… Проскочили Неву, с ходу углубившись в умытые холодным дождем красоты исторического центра города.
— А я так до конца и не понял. — Водитель гудком загнал обратно на тротуар пытавшуюся перебежать дорогу пенсионерку. — Если они все-таки действительно…
— Не зевай! Сейчас поворачивать придется.
— Надо же! Не думал, что здесь.
Миновали Невский, погасшую витрину «Голден дайк», место, где совсем недавно дежурили Виноградов с Егорычем. Вскоре припарковались — среди запущенного петербургского модерна и вялой зелени.
— Три минуты от кабака! Быстрой езды. Я засек.
— Молодец.
Полковник не то чтобы хвалил водителя — он скорее фиксировал факт, с которым неизвестно еще что делать.
— Выходим?
— Нет, здесь сидеть будем!
Виноградову приглашение не требовалось — он уже был снаружи, оглядывая равнодушные ряды разнокалиберных окон.
— Я и не знал, что у нас такой переулок есть.
— Есть. Тут еще пивняк славный неподалеку.
— И общага иностранная!
Догнали чуть отставшего участкового — его спутники, оперативник и женщина, уже скрылись под сводами недавно покрашенной арки.
— Далековато гараж от дома.
— Старый. Они здесь с матерью до девяносто первого жили, прописаны. Говорил, наследство отцовское.
— Да уж! Сейчас новый гараж, даже в новостройках, хрен с два купишь. Баксов пятьсот, не меньше.
— А тысячу не хочешь?
— Лейтенант, у вас он на чем-нибудь засветился — по месту жительства?
Участковый пожал плечами:
— Подучетный элемент. Судимый. Нет, в общем. Ничего плохого сказать не могу.
— Ну-ка, что там?
Оперативник в плаще о чем-то расспрашивал женщину, в недоумении рассматривающую старенький «москвиченок» с обрубленным задом. Машина была грязной, с пятнами ржавчины, но без видимых повреждений.
— Ваша?
Утвердительный кивок.
— А почему здесь? Не в гараже?
Женщина пожала плечами.
— А где сам гараж?
Короткий жест в сторону деревянных, обитых металлическими полосами ворот, утопленных в нижней части брандмауэра.
— Откройте!
Женщина молча сунула руку куда-то внутрь, под пальто. Из кармашка, скрытого чуть ниже талии, извлекла длинный трубчато-матовый ключ.
— Так!
Гараж был неожиданно пуст. То есть не совсем, конечно, — какие-то старые покрышки в углу, бочка с бензином, подобие грубо сколоченных стеллажей для всяческой автомобильной мелочевки.
— Странно.
И действительно, какой смысл держать собственную машину снаружи, да еще и без сигнализации, буквально напротив порога теплого и надежного стойла?
— Да не толпитесь вы все! Назад сдайте. Свет включается?
Щелкнула кнопка, и под потолком тускло затеплилась висящая на плетеном шнуре лампочка.
— Виноградов, зайди-ка. И вы, хозяйка.
— Осторожнее!
Полковник с трудом удержал равновесие, наткнувшись на цинковое ведро.
— Дай-ка!
Стараясь не запачкаться, он на вытянутых руках переставил ведро поближе к свету:
— Тяжелое, сволочь…
Вода была мутная и занимала едва ли не треть объема. Разглядеть в ней что-либо можно было лишь при помощи гидролокатора.
— Давайте я! — Активный сыщик, тот самый, что обнаружил в офисе запасной выход, уже решительно закатывал рукав.
— Попутного ветра! — хмыкнул Виноградов.
— Может… может, слить просто? — Оперативник в плаще еще не научился спокойно реагировать на чужую глупость.
— Да уж…
Константин Эдуардович лично, никому не доверяя, выволок емкость во двор:
— Поберегись!
Темный маслянистый поток устремился через край на асфальт.
