уехати».
Тут-де Добрынюшки за беду стало,
55. За великую досаду показалосе.
Ростоптал ету боцьку з зелёным вином,
Ростоптал он братынецьку сиребрену,
Розодрал-де Добрынюшка церён шатёр,
Розметал он Добрынюшка по цисту полю;
60. На крова́тку лёжы́лса опочеф дёржать.
Призакуталса одеялом церна соболя.
Да во ту-де пору дак во то́ времё
Не тёмная туценька востуцилась,
Да не церноё облако накаталосе, —
65. Да приехал Здунайло сын Ивановиць.
Приехал-де он да ко церну шатру,
Да приехал-де он да к зелену вину, —
Нету ёво дак и церна шатра,
Нету у ёво дак зелёна вина,
70. Не́цим Здунайлу опохмелицьсе.
Подходил тут Здунайло поблизошенько,
Ишша сам говорил да таково слово:
«Уш ты Добрынюшка Микитиць млат!
Ты пощо розодрал дак мой церён шатёр?
75. Ты пощо ростоптал боцьку з зелёным вином?»
Говорыт тут Добрыня таково слово:
«Уш мы ездим де по цисту полю,
Оставляём шатры дак на чистом поле,
На шатре мы веть потписи не потписывам
80. Да глубокия подрези не подрезывам!»
Тут-то Здунайлушку за беду стало,
За великую досаду показалосе:
«Я ссеку у тибя дак буйну голову!»
Да скакал тут Добрыня на резвы ноги,
85. Да бежал тут Добрыня к своёму коню,
Лёкко-скоро скакал он на добра коня.
Съежжались они дак на цистом поле,
Буёвыма палоцьками билисе, —
Во руках у их палки загорелисе:
90. Они тем боём друг друга не ранили.
Кололисе копьицеми вострыма, —
По насадоцькам у их копьиця извертелисе:
Они тем боём друг друга не ранили.
Они се́клисе сабёлками вострыма, —
95. У их сабёлки фсе да шшорбалисе...
Да сходили они дак со добрых коней,
Они тенулисе тягами железныма
Церес те церес грывы лошадиныя:
Они тем боём друг друга не ранили.
100. Сфатились плотны́м боём, — рукопашкою,
Да водились они вёшной день до запада,
До запада они водилисе до заката.
Да во ту-де пору да и во то времё
Из да́леця-дале́ця из циста́ поля
105. Едёт стары́ казак Илья Муромець.
Не доехафши до их дак за три попрышша,
Ишша сам-де сибе дак он роздумыват:
«Ишша руськой-де с руським де ноньце борицьсе, —
Надо мне-ка ноньце розговарывать;
110. Дак неверной с неверным ноне борицьсе, —
Надо и мне да придакивать;
Как неверной-от с руським ноньце борицьсе, —
Мне-ка руському надо по́мошшь дать».
Да подъехал стары казак поблизёшенько,
115. Закрыцял-зазыцял да громким голосом, —
Дак они ницёму етому не варуют.
Закрыцял-де стары казак во фторой након, —
Да уцюли подглаз<с>дцю* богатырьскую
На имё* ста́ры казака Ильи Муромьця.
120. Тут-де рибята рос<с>коцилисе*,
Подхо́дят старому поблизёшенько, —
Говорил тут Здунайло таково слово:
«Ой еси, Илейка ты веть Муромець!
Остафлён у мня в поле был церён шатёр;
125. Приехал Добрынюшка Микитиць млад,
Розодрал-де он да мой церён шатёр,
Ростоптал он веть боцьку з зеленым вином,
Роскина́л-де он да по цисту полю!..»
Говорыл тут Добрынюшка Микитиць млад:
130. «Уш ты ой еси, стары казак Илья Муромець!
Оставляём мы ф цистом поле белы шатры,
А глубокия подрези не подрезывам,
Небылыя словеса* дак не потписывам:
“Ишша хто-де приедёт к моёму шатру,
135. Да назат жывому дак не уехати”».
Говорыл стары казак Илья Муромець:
«Опутай ёго в опутинки шолковыя,
Замкни-тко во замки дак во нимецькия,
Привяжи-тко ты ёго да ко стременам:
140. Повезём-ко ёго да ф стольне Киеф-град
Ко тому ко князю ко Владимёру!»
А брал ёго Добрынюшка за белы руки,
Опутал в опутинки шолковыя,
Замкнул во замки дак во немецькия,
145. Привезал его, Здунайлушка, ко стременам,
Лёкко-скоро скакал он на добра коня.
Да поехали они дак по цисту полю,
Приежжали они дак ф красён Киёф-грат
Ко тому ко Владимёру на шырокой двор,
150. Соходили они дак со добрых коней.
Отвезал-де Добрынюшка от стре́меноф
Того-де Здунайла сына Ивановиця,
Повели его к Владимёру на красно крыльцё,
Заводили ёго дак во светлу грэдню.
155. Бладимёр-де ноньце стольнекиефской
Ишша начел редить нонь дак почесьён пир.
Собирались-де многи князи-бояра,
158. А садились они за столы за дубовыя.
Далее сказитель сказал словами:
«На пиру его присудили в погреб, в чисто полё и посадили. Он прежде служил князю Владимеру, но за вину сидел в погребе, как-то уехал к королю Лях(овинскому) и ездил от него и встретился с Добрыней. Его посадили в погреб. Когда выбирали супружницу, послали его». — Миколай [Н. Шуваев. — Ред.] пел (эту старину) до конца.
254. Бой Добрыни с Ильей Муромцем
Прежде Резань дак слободой слыла,
А кабы ноньце Резань — дак славным городом.
Да во той во Резани, славном городе,
Ишша был-жыл Микитушка Романовиць.
5. Да Микитушка дак он ноне не старылса,
Не старылса Микитушка — представилса.
Осталась у Микиты любима семья,
Любимая семейка — молода жена,
Да молодая жена дак цядо милоё,
10. Кабы на имё Добрынюшка Микитиць млад.
Ишша стал тут Добрынюшка на возросте,
Да есён сокол бутто на возлете;
Да дошло-де Добрынюшки до двенаццэть лет.
Прыходил-де Добрынюшка ф светлу грэдню
15. Да ко той-де ко маменьки родимоей:
«Уш ты ой еси, маменька родимая,
Ты цёсна вдова Омельфа Тимофеёвна!
Бласлови-тко-се меня да добра молотца
Кабы съездить мне-ка да во цисто полё
20. И сибя показать дак и людей посмотрять!»
Говорыла ёму маменька родимая:
«Уш ты ой еси, цядышко моё милоё!
Ишша ты веть, цядышко, молодёшенько,
Умом-разумом ты нонь, цядышко, глупёшенько;
25. Ты поедёш ноньце во цисто полё —
Потеряш ты свою дак буйну голову!»
Отвечал-де Добрынюшка Микитиць млат:
«Уш ты ой еси, маменька родимая!
Я поеду нонце во цисто
