и с другими то же самое может быть. И кому тогда искать правду? Да перед нами все двери закроют.
– А, так ты в этом смысле…
– А в каком же еще? Смотри глубже, Лев Иванович.
Из трубки раздался женский голос. Гуров вспомнил, что Гойда в отпуске не один. Наверное, его подруга все это время терпеливо ждала, пока кавалер решит срочные служебные вопросы.
– Ладно, Лев Иваныч, – сделал строгим голос Гойда. – Я тебе все, что нужно, передал, а ты все, что нужно, понял. Немцова не терроризируй. Орлова я сам обо всем поставлю в известность. То, что тебе удалось узнать самому или заполучить из материалов дела, никому не рассказывай.
Гуров умел читать между строк. И подтекст в сказанном угадывал безошибочно.
– Но продолжить-то расследование я смогу? – спросил он.
– На твое усмотрение, – ответил Гойда. – Мешать не буду. И запретить не могу. Но если ты где-то ошибешься, то завалишь всех. Орлова, меня, того же Немцова, которому я приказал ни слова не говорить о том, что ты с ним встречался. Ты меня услышал?
– Да, Игорь Федорович. На связь не жалуюсь.
– Лев Иванович, я же забыл тебе о самом главном сказать. С Немцовым мы созванивались как раз накануне того, как его отстранили от ведения дела. Я попросил его коротко обрисовать ситуацию, и он упомянул об алиби Дубко.
– И что там?
– Помнишь, как было дело? На Дубко вешают несвежий труп, которому больше суток. Так вот, у подполковника алиби – последние два дня перед тем, как все произошло, он постоянно торчал на работе. Семья подтвердила, что по ночам из дома он никуда не уходил. Это и видеонаблюдение подтверждает. На теле и одежде убитой следов его ДНК нет. Он сам тоже чист. Только теперь эта информация лишь на словах – все заключения и документы остались в деле.
– Я и не сомневался в том, что в этом деле творится какая-то чертовщина, Игорь. Спасибо.
– Тогда бывай. И не за что. Спокойной ночи.
– И тебе.
Лев Иванович прямо с сигаретой во рту вернулся в комнату. Теперь он тем более не хотел звонить жене подполковника. Она же наверняка будет просить его докопаться до правды. Будет спрашивать, уточнять, а через несколько дней узнает, что дело ее мужа теперь ведет другой следователь, а не тот, который ее допрашивал, а ей об этом не сообщили.
Гуров взял телефон, занес палец над экраном и опять не успел позвонить. Теперь с ним хотел пообщаться Петр Николаевич Орлов.
– Добрый вечер, Лев Иванович.
– Добрый.
– Что нового?
– Да вот, собрался связаться с супругой Дубко. Обещал ей еще утром, когда пакет для ее мужа забирал, а потом не отзвонился. Я с Игорем Гойдой сейчас разговаривал…
– Не звони никуда, Лева, – скорее приказал, а не попросил Орлов. – Нет необходимости.
– Почему это?
– Вася Дубко скончался. Предположительно инсульт. Во сне ушел.
Новость оглушила Гурова.
– Да как это «ушел»? – обалдел он. – Как можно было недосмотреть?
– Всякое бывает, Лева, – понизил голос Орлов. – Под богом живем. Так что не надо никуда звонить. Валентине сейчас плохо, дети приехали, откачивают. Дочка Васина мне и сообщила. Вот так вот.
– Когда это случилось?
– До обеда был жив, а после не проснулся.
Из динамика послышался грохот, потом громкое шуршание, а после голос самого Орлова:
– Телефон на стол уронил. Слышно меня?
– Да. И что же, Петр Николаевич, мне продолжать расследование?
– Отдыхай, Гуров, – обыденным тоном произнес Орлов. – Завтра будет трудный день.
Лев Иванович отложил трубку. Мысли были четкими и ясными.
Петр Николаевич прав: никто и никогда не знает о дате и времени своего ухода. Подполковник Дубко был немолод, выглядел отнюдь не как цветущая роза. К тому же недавние побои на рынке тоже могли сказаться. Ну осмотрел его фельдшер в СИЗО, а дальше что? Не было у Дубко надписи на лбу «Осторожно! Возможен инсульт!», да и ладно. Наверняка пациент был «хроником», а стресс и последствия нападения тоже не всегда сразу дают о себе знать. Выстреливают в положенное им время и редко когда промахиваются.
Значит, снова темная история. Запрет Игоря Федоровича на любые намеки о том, что следователь Немцов ознакомил Гурова с результатами расследования. Странная история с Дубко, после которой следует его смерть. Потайной выход из торгового павильона. Лживые показания продавца Тимура. Неожиданное заявление бездомного философа Ефима о том, что убитая водила знакомство с директором рынка, на территории которого впоследствии и был обнаружен ее труп. Очередное хитросплетение судеб, событий и фактов, и все это упаковано в ложь.
Гуров вспомнил, что в холодильнике осталось пиво. Достав холодную бутылку, он открутил крышку и, не присаживаясь за стол, стал пить прямо из горлышка. Закурив, как всегда, приоткрыл форточку. Завтра он съездит по адресу, где проживала Светлана Кольцова, и попробует поговорить с ее бывшими соседями.
На душе было тревожно. Он чувствовал себя ребенком, от которого скрывают то, что ему давно известно. Это чувство злило и окрыляло одновременно.
Глава 5
Валентине Самойловне Дубко он все-таки позвонил, но только утром, когда проводил Машу на работу.
– Лева, ты обещал спокойно болеть дома, – напомнила супруга перед уходом.
– Не припомню такого, – ответил Гуров.
– Поэтому я тебе и не поверила.
«Если не стала развивать тему, значит, я не так уж плохо выгляжу», – понял Лев Иванович.
– Вчера я уехал по делам, а ты ни слова не сказала, между прочим.
– Понадеялась на твою совесть.
– Она в отпуске. Ты снова до вечера?
– Как пойдет, родной. – Маша поцеловала Гурова в щеку. – Ты мне еще нужен, Лева. Подумай об этом.
– Уже голову сломал.
Закрыв за женой дверь, Лев Иванович сразу же взялся за телефон. Просьбу Орлова не тревожить теперь уже вдову Василия Васильевича он не забыл, но чем сильнее пытался себя уверить в том, что внезапная смерть Дубко была естественной, тем сильнее хотел в этом деле разобраться. Звонок от Гойды повлиял на его решение не меньше: Гуров не помнил, чтобы тот так реагировал на какие-то подвижки в расследованиях. Передача материалов уголовного дела от одного следователя другому не была редкостью, но причины раньше никого не удивляли, этому всегда находились объяснения. Но ведь Игорь Федорович не назвал ни одной.
Собравшись с духом, Гуров нажал пальцем на экран мобильника. Потом выбрал нужное имя в списке контактов и стал ждать.
На его вызов ответили не сразу, а женский голос совсем не походил на голос жены подполковника Дубко.
– Здравствуйте, – произнес Гуров. – Могу я поговорить с Валентиной Самойловной?
– Не можете, – отрезал голос.
– Прошу
