– Теперь мы наедине, – провокационно улыбаясь, заметил Танар.
– Отлично! – выдохнула я.
По моему плану нам нужно было еще обойти дом, там, у задней калитки, нас ждал набор для пикника, лично мною собранный утром и припрятанный в малиновых зарослях. После путь до озера, той его части, которая принадлежала семье Шалей и продавалась вместе с участком, где сейчас стоял дом. А потом… Я решила не загадывать на будущее.
Солнышко приятно пекло спинку, но сжечь уже не могло. Загар, взявшийся еще на Флоре, надежно защищал от недоразумений. Голову прикрывала панамка, которую мне выдал соседский мальчишка в обмен на коллекцию ракушек. Косичка, конечно, долго негодовал, что потратил лучшие минуты своей жизни на ее сбор, но меняться обратно не захотел. Напротив, докинул шестилетке из собственных запасов, снискав себе славу и авторитет у соседской детворы. С ними он и предпочитал пропадать, когда уставал от нас всех.
Единственное, что меня тревожило, было отсутствие Фатана. Кот не возвращался уже третий день. Мама говорила, что видела его утром, до нашего приезда, но едва я вошла в дом – котик исчез. То ли приревновал, то ли не узнал после долгого отсутствия. А меня не было дома без малого месяц. Целый месяц без своей хозяйки! Фат имел все основания мстить мне за долгую отлучку.
Пользуясь кошачьими тропами, мы дошли до самого берега. В отличие от соседей, которые стремились освободить от лишних зарослей свои участки, дедушка придерживался прямо противоположного мнения. Выставлять свою жизнь на потеху соседям он не любил, а потому проредил заросли так, чтобы они оставляли достаточно места для отдыха, но скрывали от соседей.
«Всякое может случиться, – говорил дедушка, когда бабушка возвращалась от соседки загоревшаяся идеей расчистить пространство у озера. – Захочешь побыть наедине, а где здесь такой уголок найдешь? Вот пусть, хоть там будет».
Особенно любили наше лесное царство птицы. Заплывали утки, скрываясь между ветвей согнувшихся деревьев, отдыхали лебеди. Порой даже соловей залетал, а ласточки и вовсе склеили себе гнезда под крышей нашего дома. Настоящий заповедник, в который иногда пускали соседских детей. После инструктажа и проверки карманов, конечно.
Но сегодня уголок природы был только наш… Первые пять минут, пока я раскладывала на покрывале вкусности, утащенные из дома, Танар обреченно следил за моими приготовлениями. Ему уже довелось видеть бабушкину инструкцию, которую я не собиралась скрывать. И теперь он явно решил, что я начала ей следовать.
– Мари, – осторожно начал он, но был перебит недовольным мявом. В отличие от закормленных риентанцев, пропавшие без вести коты были не прочь подкрепиться. С недовольным шипением, по широкому кругу обходя инопланетника, на полянку выбрался Фатан. Встопорщил шерсть, когда Танар было поднялся и протянул в его сторону руку, и бросился ко мне.
Я едва успела его перехватить, иначе бы шорты пришли в негодность. Дорвавшись до хозяйки, бедное скотинко вцепилось всеми лапами в мою майку и радостно принялось лизать мне шею. Танару, судя по прищуру, такое поведение кота не понравилось. Еще бы, узник леса был слегка нечист, но это не останавливало его в борьбе за возвращение моего привычного запаха.
– Как его зовут? – тихо спросил Танар, подходя к нам.
Котик, почувствовав приближение чужих, ощетинился и угрожающе зашипел, выпустив в меня когти. Этого риентанец ему простить не мог. Оказавшись рядом в мгновение ока, он каким-то чудом оторвал кота от меня и, удерживая его за шкирку, распорядился:
– Идем домой. Кого-то нужно помыть, не говоря уже о серьезном мужском разговоре.
Я хмыкнула, слабо представляя себе серьезный мужской разговор в исполнении кота и риентанца, но спорить не стала. Окинула разочарованным взглядом корзинку для пикника и полураспакованную снедь и отправилась вслед за Танаром. Нужно было проследить, чтобы мои любимые мужчины друг друга не угробили без присмотра.
Возвращение блудного кота проходило феерично и красочно. Первой на крыльцо выбежала бабушка. Увидев родное лицо, кот в очередной раз извернулся и громко поведал всем, что он думает о супостате. Бабушка запричитала, попытавшись отобрать бедную животинку у риентанца, который мгновенно из категории «любимых внуков» переместился в «мучителей тварей бессловесных», но не сумела. Кот, испуганный ее проворством, дернул лапой, едва не сбив наклонившейся старушке очки с переносицы.
– Какую ванную можно занять? – без лишних предисловий поинтересовался настоящий мужчина с трофеем.
– Любую, – только и нашла что ответить бабушка.
Риентанец кивнул и на час заперся на первом этаже. Караулить у дверей был послан Косичка. Только его не женскую душу не передергивало от страдальческих стонов котика, успевшего нахвататься репьев, изваляться в грязи и хорошо, если блохами не обзавестись. О последнем я думала с содроганием. Но успокоительного для меня ошейника на шее котика я разглядеть не смогла.
Наконец вопли стихли.
– Идет! – оповестил Косичка заседавший на кухне женсовет и остался придержать дверь.
Танар появился спустя пять минут. В руках он держал все того же Фатика, но теперь котик не выглядел ни узником леса, ни обитателем сарая, вместо него на руках у риентанца сидел чистый домашний котик и зло косился на своего носильщика. Уважения в его взгляде не прибавилось.
– Не простит, – определила мама и сочувственно взглянула на Танара.
– Мы еще не успели поговорить, – предупредил мужчина. – Просто Танан решил, что мне нужно продемонстрировать вам кота прежде, чем приступать к его воспитанию. Теперь, когда вы убедились, что он цел, я бы хотел забрать его на конфиденциальный разговор. Возражения? – Все дружно покачали головами. Даже Танан, которого вопрос, в общем-то, не касался. – В таком случае, мы отлучимся ненадолго.
Мы молча смотрели ему вслед, пока Косичка не выдал гениальную в своей простоте фразу:
– Пожалуй, пойду малинки поем, – бросил он и скрылся на улице.
– Белье, наверное, уже высохло, – предположила бабушка и последовала примеру предыдущего оратора.
Мы с мамой переглянулись, пожали плечами и без лишних слов пошли за ними. Проконтролировать.
Тенька со стороны задней двери, через которую и вышли Танар с котом, не было, а потому воспитательная беседа проводилась чуть дальше, под яблоней. Усевшись прямо на газон, риентанец что-то тихо сообщал коту. Фат, недовольно постукивая хвостом по земле, слушал. Если бы не тяжелая рука собеседника, придерживавшая его за шкирку, вряд ли разговору было бы суждено случиться. Но Танар не был столь мягкосердечен и провернуть свой любимый финт котик не мог – оставалось внимать.
В малиннике закопошились. Там, где он ближе всего подходил к месту чтения нотаций, недовольно ойкнули, а после бабушкин восторженный голос нарушил остатки конспирации:
– Ой, поспела уже! Танан, возьми ведерко, пособираем. Я варенья наварю, домой возьмете! Где же вы еще такую малинку отыщете!
Воспользовавшись ослаблением внимания, котик предпринял попытку к бегству, но, едва вкусив свободы, был пойман и возвращен на свое место. Только теперь во взгляде Танара было столько укоризны, что любой на месте Фатика устыдился бы. Но не эта наглая животинка. Поняв, что беседа одного умного нечеловека и наглого кота может продолжаться долго, я ретировалась в дом. За мои двадцать три года неприязнь к сбору малины я приобрела перманентную.
Не знаю, о чем Танар поговорил с котом, но со дня памятной беседы и вплоть до нашего отъезда Фатан вел себя предельно вежливо. На сторону не ходил, репьев не собирал, под окнами о своей несчастной доле не пел, в тапки не гадил и корм не раскидывал. Волшебные изменения заметили все, а уж когда слухи дошли до соседей и они решили посмотреть на великое чудо, кот самым бессовестным образом спрятался у нас под кроватью, решив, что никто лучше Танара не сможет его защитить.
Риентанец отнесся к данному происшествию равнодушно. А вот Танан, которому поручили этого самого питомца выколупывать, был не столь спокоен. Напуганное всеобщим вниманием животное не собиралось так легко сдаваться. Вцепившись когтями в кровать, Фат сопротивлялся как мог. Косичке. Стоило вмешаться Танару, кот выполз из своего убежища и, гордо вздернув хвост трубой, забрался в переноску. Там его и увидели соседи.
Десятки обездоленных, лишенных ласки кошек скорбели о своей потере. Горестные кошачьи песни неслись нам вслед всю дорогу до вылета на трассу. Фатан смотрел назад, туда, где оставались его преданные фанатки, и страдал вместе с ними.
Недолго. Убаюканный мерным рокотом двигателя, котик свернулся в клубок и заснул. Одна лапа продолжила лежать на кормушке. До конца кошак так и не доверился приезжим супостатам.
Удивительно, но кота разрешили взять на борт без каких-либо проволочек. Конечно, у меня был готов его паспорт, заключение ветеринара, даже рекомендательные письма от соседей, если придется доказывать, что котик смирный. Но ничего из списка не пригодилось. То ли ветеринарная служба работала из рук вон плохо, то ли, напротив, заранее внимательно изучила здоровье моего питомца по копиям отчетов, работавших с ним ветеринаров. Так что при регистрации у нас только сверили номер чипа и пожелали питомцу легкого полета.
