– Аня после смерти своих мужиков здесь дом купила и меня с собой забрала. Я тут рядом, у сестры двоюродной живу. Она одинокая и я тоже... В той комнате, где вы живете, Аня расставила вещи Ванюшки. Иногда стоит там подолгу и плачет... Ну вот и рассказала я вам все, а теперь пойду домой.
Порецкая тяжело встала, опираясь руками на стол, и ушла, медленно ступая, словно бы через силу... Светлов долго сидел за столом, уткнувшись лицом в сжатые кулаки. В голове все еще звучал голос пожилой женщины, ее рассказ о том, как топили людей... Ребенка!.. Ярость мутила разум. Он залпом выпил остатки кваса и выскочил на улицу.
У ворот дежурил незнакомый охранник. Павел подошел и попросил закурить. Парень молча взглянул на его побледневшее лицо и протянул пачку. Трясущиеся руки оперативника никак не могли зажечь спичку. Охранник забрал коробок и помог закурить. Спросил:
– С Ниной Васильевной говорили? Светлов кивнул, и охранник продолжил:
– Она сама не своя ушла, даже не попрощалась... Меня Игорем зовут.
– А я Павел. Ты давно с Иноземцевой знаком?
– Давно. Лет двадцать уж будет. Я на нее еще парнишкой заглядывался, только она уже замужем была.
– Как получилось, что она вас собрала всех вместе? Ведь, как я понял, отряд у вас большой?
– Большой! Но здесь не все, еще и по деревням есть. В каждой деревне, в каждом поселке человек пять-десять найдется. А получилось, я даже и не знаю, как сказать...
Он задумался. Павел не торопил, только нервно затягивался сигаретой, пытаясь успокоиться... Наконец охранник сказал:
– Когда Анна Николаевна своих потеряла йот милиции отворот получила, многие в деревне думали, что она руки на себя наложит. Наверное, так бы и случилось, но как я слышал, как-то раз возвращалась она от родителей уже вечером на машине. На обочине дороги увидела плачущую девчонку в изодранном платье. Остановилась, в машину посадила и к себе привезла. Еще в тот, деревенский, дом... С этого все и началось. Стала она вокруг себя людей, обиженных черными и милицией, собирать... В начале-то так, мелочевка была – колеса резали, ветровые стекла били, черным «темную» устраивали... Самое интересное, что после этого менты сразу засуетились! По вечерам дежурить стали там, где черные жили. Мы выяснили, что это Коломейцев приказал... Анна Николаевна очень хотела тех черных поймать, что ее сына и мужа убили, но они как сквозь землю провалились. И Мансур из города скрылся. Иначе мы бы еще тогда посчитались. Серега Порецкий ей очень подробно всех описал!
Игорь достал сигарету и закурил:
– А дальше – больше! Тут Юрка Горин с Афгана вернулся... Менты его уделали крепко. С этого и переворот пошел. Когда из больницы выписался, он со злости ментам в дежурку бутылку с бензином кинул. Они дрыхли, как сурки! Пока пожарная приехала, их дежурка выгорела дотла. Менты со второго этажа в подштанниках выскакивали... Зрелище было!.. Коломейцев быстро сообразил, чьих рук это дело. Да только Юрки в городе уже не было. А мать ментам сказала, что он в санаторий накануне уехал, а адреса не оставил.
Менты умылись и ушли ни с чем. Горин в это время уже находился у Анны Николаевны. Когда он ментам бутылку кидал, она видела. Оказывается, она каждый вечер следила за милицией – не появится ли кто из черных. Они ведь в нашем «клоповнике» частые гости были. Иноземцева перехватила Юрку по дороге. К его матери заехали, договорились, что ментам говорить. Потом Юрку к себе увезла. Это всего полтора года назад было... Как и что она там сделала, не знаю. Да только Горин через месяц домой приехал с бумагами на руках, что был в санатории. И документы прибытия оформлены надень раньше поджога. Коломейцеву пришлось отказаться от своей версии. Хотя ребята говорили, что он в санаторий звонил. Да там подтвердили! А Валерию Евгеньевичу очень хотелось засадить Горина! Юрка его куском говна принародно обозвал в больнице и выгнал из хирургического отделения. Коломейцев тогда приезжал к нему убедить подписать бумагу, что его по дороге избили гражданские, а вовсе не милиционеры...
Игорь замолчал и предложил:
– Пойдем попьем, а то в горле пересохло.
Поднялись в дом, зашли на кухню. Охранник явно знал, где что лежит. Он уверенно подошел к холодильнику и вытащил трехлитровую банку с квасом. Из шкафчика взял пару кружек. Светлов спросил:
– Ты часто здесь бываешь? Смотрю, ориентируешься хорошо...
– Часто. У Анны Николаевны дом всегда открыт для нас. Здесь полно добра, только никто из нас у нее и копейки без разрешения не возьмет. Знаешь, как она вкалывала, чтобы все это заиметь? У нее голова варит получше, чем у нашего мэра. А чужих мы сюда не пускаем...
Игорь допил квас и направился к двери:
– Ну я пойду, а то как бы кто не заявился!
Павел вышел следом и с высокого крылечка спросил:
– А переворот? Как вы это дело провернули? Игорь обернулся от калитки:
– Да просто! В ментовке ведь тоже наши ребята были. Такие, кто Коломейцевым был сыт по горло. Честные ребята! Их немало ушло из милиции только потому, что не хотели смотреть сквозь пальцы на произвол. Коломейцев и его заместители их просто выживали. Тогда все ночью произошло... Мой тезка, Игорь Коркин, открыл нам дверь в милицию. Захватили быстро. Коломейцева прямо в постели дома взяли, тепленького. Мэра тоже. Одновременно атаковали военкомат и воинскую часть. Прямые областные телефоны у всех обрезали. Мы не хотели, чтобы область узнала все в первый же день. Никто ничего даже не понял... Пост поставили на телеграфе и телефонной станции, каждый звонок, каждую телеграмму проверяли. Выставили патрули на дорогах, в общем, шороха наделали... Вот и все вроде!
– Спасибо! Как тут у вас к милиции пройти?
Игорь объяснил, и Светлов отправился к Иноземцевой. Павел беспрепятственно поднялся наверх и обнаружил в приемной Анны Николаевны несколько человек. Они сидели на диванах и терпеливо ожидали своей очереди. Из кабинета доносились приглушенные голоса. Олег Звягинцев взглянул на Павла и сказал:
– Проходите! Анна Николаевна говорила, что вы должны подойти.
Светлов шагнул в кабинет. В кресле, напротив Иноземцевой, сидела пожилая женщина и что-то объясняла ей. Когда Павел вошел, разговор прервался. Он поздоровался:
– Здравствуйте! Я не помешаю? Хотелось бы послушать...
Иноземцева кивнула:
– Садитесь, Павел Юрьевич!
И продолжила прерванный разговор:
– Софья Афанасьевна, вам надо просто зарегистрировать свое хозяйство в комиссии по частному предпринимательству. Не имеют они права вам отказать, раз у вас есть желание работать! Идите к ним прямо сейчас! Знаете, где это?
Женщина кивнула, а Иноземцева продолжала:
– Идите и работайте! Такие люди сейчас нужны, очень нужны! А если какие вопросы будут, пусть они мне звонят или вы позвоните.
Софья Афанасьевна встала:
– Спасибо, Анна Николаевна, хоть вы объяснили все... А то я тут уже три месяца хожу и никто ничего не говорит. До свиданья!
– До свиданья, Софья Афанасьевна! Удачи вам! Женщина вышла и Светлов спросил:
– А в чем дело было?
– Софья Афанасьевна учитель биологии по образованию. Сейчас на пенсии, но силы-то еще есть. Они с мужем шесть теплиц построили – шампиньоны выращивают, а сбыт наладить не могут. Без регистрации предприятия никто не хочет принимать грибы на реализацию. Они тут много ходили, да толку нет... Посмеялись над ними, и все! Сказали, что грибы можно и в лесу собирать. А того не понимают, что именно из этих грибов на фармацевтических фабриках вытяжки делают, и это от многих болезней помогает. А ведь дело-то пустяковое! Неужели трудно было объяснить все человеку по-хорошему и не заставлять его бегать по несколько месяцев?
Павел кивнул:
– Такова уж наша русская действительность... Анна возразила:
– Да не действительность такова, а люди, которые властью наделены! Они у кормушки и им плевать на других!.. Извините, Павел Юрьевич, там несколько председателей колхозов ждут.
Нажала на кнопку селектора и сказала:
– Олег, пусть все председатели заходят!
Павел сел в угол дивана. В дверь сразу же вошли четверо мужчин и женщина. Иноземцева пригласила:
– Проходите, рассаживайтесь! Думаю, что у всех у вас вопросы практически одинаковые, вот я вас всех и пригласила. Выкладывайте по очереди!.. Вот вы, Василий Яковлевич, с чем пожаловали?
Грузный лысеющий мужчина начал было вставать, но Анна остановила:
– Да вы сидите!
– Анна Николаевна, горючего нет и рук не хватает. Ведь многие молодые ребята-комбайнеры сейчас с вами... Я, конечно, понимаю, что вам они тоже нужны, но ведь хлеб осыплется!
Иноземцева ответила:
– Знаю! Горючее вам сегодня подвезут, по всем колхозам. И бензин и солярку. Готовьте емкости. Насчет людей хуже... Не могу я их всех отпустить пока. Но часть верну! Вашим деревенским ребятам передайте, чтобы в колхозе работали, а в город пока не приезжали. Можно попробовать городских безработных организовать, их немало. Вопрос в оплате... В городе сейчас, как это ни странно, многие скотину держат – можно зерном, соломой и другими сельхозпродуктами заплатить. Но все ли на это согласятся? А вы согласны? Подумайте, председатели!
