– Мне надо домой заехать. Там вещи, документы, деньги.
– Денег много?
– Да нет… – пожала плечами Снежана. – Тысячи три долларов и десять тысяч гривен.
– Совсем мало, – насмешливо проговорил Нэд. – Здесь средняя зарплата не больше четырех тысяч гривен. А это меньше двухсот баксов.
– Да нет, – отмахнулась Снежана. – У меня в банке на черный день отложено пятнадцать тысяч баксов. Еще от родителей осталось.
– Олекса про эти деньги знает?
– Нет. Я положила их еще до знакомства. А потом не стала говорить.
– Молодец. Уезжать тебе надо. Подальше отсюда. Лучше, если за границу. Хотя бы к той подруге. Она поможет устроиться, на первое время денег хватит. Свой бизнес откроешь.
– Какой бизнес?! Куда я поеду? Одна. И вообще… Не хочу уезжать.
– Правильно. Подожди, пока Олекса из полиции выйдет, он тебе устроит проводы.
Снежана вздрогнула, беспомощно взглянула на Нэда. В глазах плескался страх и недоверие. Трудно женщине привыкнуть, что ее вчерашний возлюбленный сможет сделать что-то плохое. Даже после недавнего…
– Мне надо домой.
– Не сейчас.
– Почему?
– Потому что там наверняка молодцы Олексы. Тебя ждут.
Снежана недоверчиво покачала головой.
– Ключи у меня, я Олексе не давала.
– Ты что, издеваешься?
– Нет. А что?
Нэд изумленно посмотрел на девчонку. В каком мире она живет? Неужели любовь может так осушить мозги?
– Дверь давно взломана, а в квартире засада. Если и не поставили раньше, после стычки у кафе парни Олексы точно туда придут.
Снежана не ответила, уронила голову и сидела молча. Фигура выражала крайнюю степень отчаяния и беспомощности. Быстро самоуверенная и холеная королева утратила блеск.
– У тебя есть еще выпить?
Нэд решил достать водку, но в последний момент вспомнил о баре в шкафу. Администратор гостиницы что-то о нем говорил, но из головы все вылетело.
Бар оказался большим. Даже огромным по меркам шкафа. Джин, водка, вино. Разноцветные стекла бутылок, яркие наклейки, надписи на разных языках.
За шеренгой крепких напитков Нэд отыскал пузатую бутылку ликера. Глянул на этикетку. Питие для женщин, как утверждала надпись, обладает непревзойденным букетом, способным доставить удовольствие самой требовательной даме. Лучшее украшение стола при свидании двоих…
Нэд нашел данные о градусах. Двадцать шесть. Неплохо для свидания. Наверное, это пойло рассчитано на то, чтобы со второй рюмки свалить даму наповал. И без помех приступить ко второй части свидания.
«Сойдет», – решил он и выудил из специальной ниши подходящую тару грамм на сто.
Снежана проглотила порцию в два приема, прислушалась к ощущениям.
– «Белая свеча»?
– Что?
– Ликер «Белая свеча»?
– А-а. Вроде. Плохой?
– Нет. Мне он нравится. – В голосе явственно прозвучала печаль. – Мы с Олексой его пили на первом свидании. А, ладно! – Она решительно тряхнула головой, отчего подсохшие волосы, освобожденные от заколки, всколыхнулись и опали черной волной. – Забудем. А ты чего не пьешь?
– Не хочу.
– Пей. – Алкоголь, видимо, проник в мозг, отчего в больших глазах заиграли озорные огоньки, а на губах появилась улыбка. – Чего нам, горевать, что ли?
– Пойду-ка я приму ванну. Весь мокрый.
Снежана бросила на его обнаженный торс оценивающий взгляд, словно только что увидела. Смерила ширину плеч.
– Ты чем вообще занимаешься? – на третьем часу знакомства решила выяснить она.
– Водила я. – Нэд взял с полки шкафа новое полотенце. – Обычный водила…
Если недоверие можно выразить всей фигурой, то именно это Снежана и сделала, услышав ответ. Но промолчала, только внимательно посмотрела на спину уходящего Нэда.
Когда он вернулся минут через семь-восемь, бутылка опустела на треть. «Грамм сто пятьдесят, – определил Нэд. – Хорошо, что до этого пообедала. Но для девчонки многовато».
– С легким паром! – приветствовала она его.
– Спасибо. Не много?
Снежана глянула на бутылку, вяло махнула рукой. Халат вновь сполз с колена, но на этот раз рука не вернула его на место. Смущение отступило перед двойным натиском коньяка и ликера.
– И что… теперь будем… делать? – спросила она.
Нэд пожал плечами. Следовало собрать вещи и приготовиться к отъезду. Следовало решить, куда, когда и как ехать. Следовало решить, ехать ли одному или нет. Следовало, строго говоря, покинуть город и переночевать в какой-нибудь деревушке. Вполне возможно, что Олекса – не последний человек в криминальной иерархии города – не простит унижения и попробует отомстить. А в то, что решетка его удержит, верилось с трудом. Следовало…
Но чертовски не хотелось что-либо делать. На еще не сошедшее напряжение последней недели наложилась сегодняшняя нервотрепка. Тело требовало отдыха, а голова – времени, чтобы принять верное решение. А близость девчонки – сбивала все мысли на один лад.
– У тебя на спине нитка. – Снежана протянула руку. – Подойди.
Он сбросил полотенце и встал рядом с кроватью. Она протянула руку, но не достала до плеча.
– Сядь.
Ноготки тронули спину, пробежали по коже. От ее руки шло мягкое тепло, нежное, успокаивающее и возбуждающее одновременно.
– Ты здоровый парень. Настоящий мужик.
Мужиками в Зоне звали вольнонаемных рабочих плантаций и фабрик. Людей вольных, но стоящих низко на ступени иерархии. Они вольны были в любой момент уехать, их никогда не трогали, но относились как к хорошей дорогой скотине. Или технике. Для любого боевика было оскорбительным, если его называли мужиком.
Ладно, откуда ей знать такие тонкости. К тому же она имела в виду совсем другое.
Маленькая ладонь легла на его плечо, прошла по спине. Нэд честно держался все это время, не позволяя себе ничего лишнего. Он и сейчас бы не посмел: нехорошо приставать к человеку, пережившему личную трагедию. Но Снежана начала сама.
Он повернул к ней лицо. Ее глаза слегка прикрыты, губы едва шевелятся. Близость мужчины сейчас нужна как надежная опора в трудный момент. Видимо, женщины испытывают иногда потребность просто быть рядом с тем, кто им кажется сильным и надежным. А алкоголь снес преграду стеснительности и робости первой встречи. Как бы там ни было, Нэд реагировал, как и положено молодому здоровому парню.
Нежная кожа гладкостью могла соперничать с шелком халата. Она была горячей, не остывшей после ванной. А губы оказались мягкими и сочными. И податливыми.
– Нэд… – выдохнула Снежана, почувствовав его прикосновения. – Что ты… делаешь?..
Его губы накрыли ее, поймали выход, прижались сильнее. Левая рука скользнула по колену и бедру выше, охватывая тугие ягодицы, правая подхватила шею, удержала на месте. Пальцы тронули мочку уха.
– Не… не надо…
Ни один мужчина никогда не прекратит ласк, услышь он отказ, высказанный таким тоном. Если не захочет прослыть круглым дураком в глазах женщины.
Снежана, может, и хотела остановить его, но силы были не равны, а алкоголь ослабил контроль за телом и подогрел чувственность. Когда его рука проникла между бедер и коснулась коротко подстриженного треугольника волос, она охнула, инстинктивно свела ноги, почувствовала его ласку и ощутила волну желания.
Солнечный луч ударил по глазам Нэда, когда он уложил Снежану на кровать и мягкими движениями распахнул халат. Взору предстало обнаженное тело идеальных пропорций и великолепной формы. Которым хотелось овладеть немедленно.
Два чистых, вымытых тела сплелись в объятиях на широкой кровати, все теснее приникая друг к другу. Легкий стон Снежаны был единственным аккомпанементом их любовной игры, проходящей с возрастающим темпом и страстью…
– А лифт есть?
– Да. Старый.
– Не важно. Все равно не нужен.
– А зачем спрашивал?
– Пригодится.
– Для чего?
– Увидишь…
Нэд прицепил кобуру к ремню, вытащил из-под подушки пистолет, дослал патрон в патронник, спрятал в кобуру. Запасную обойму повесил на другой стороне пояса. Опустил рубашку, скрывая арсенал, повернулся к Снежане.
Та стояла, уже одетая, готовая к выходу. Нэд тщательно искал следы прошлой ночи, но безрезультатно. Некоторым женщинам удается поутру выглядеть невинной пай-девочкой.
– Ладно, если готова, пошли.
– Угу. – Только неестественно громкий голос выдавал нервное состояние девушки.
Из гостиницы они пошли к небольшому скверу, утопавшему в зелени. Нэд нес сумку со своими пожитками и спрятанными там деньгами.
…Они словно приклеенные не размыкали объятий до самого вечера, а потом, обессиленные, опустошенные, уничтожали запасы холодильника и содержимое бутылок. Нэд пил газировку и пиво, Снежана – ликер, вино и тоже газировку.
Неистовая жажда любви, усиленная пережитым стрессом, придавала обоим силы, и только когда на часах стукнуло десять вечера, они сделали перерыв. К тому моменту простыни – третья смена – превратились в две скрученные мокрые тряпки и лежали в ногах, подушки слетели на пол, а одеяло висело на спинке кровати, исполняя роль буфера.
