вы обратились ко мне, я был сильно удивлён и польщён столь неожиданным письмом. Однако мне интересно взглянуть на больного как можно скорее. Ведь описанные вами симптомы весьма интересны мне в первую очередь как врачу. Так что не будем медлить, генерал! — сказал Моро и допил свою кружку пива, кинув на стол одну серебряную монету.
— Разумеется, давайте поедем прямо сейчас, если вас не затрудняет такое позднее время.
— Да уже не позднее… скорее уж — раннее время: рассвет скоро! Так что давайте не будем терять времени понапрасну!
VII.
— Да куда испарился этот Вэйрад! — воскликнул Отсенберд, весь вспотевший и взволнованный.
— Да под землю, кажется, провалился… — добавил Нильфад. Даже при его умении сохранять хладнокровие в любой ситуации сейчас невозможно было равнодушно реагировать на пропажу товарища. — И ведь не предупредил! Что вот могло с ним случиться! Дурные мысли в голову уж лезут…
— Брось! Вэйрад — великий воин, славный стратег. Он уж явно так просто не покинет нас.
— А если… этот Изельгаам добрался до него… если он… — робко, страшась собственных мыслей, тихо шептал Дориан.
К ним подбежал Зендей и звонко, голосисто отчитался:
— В ту ночь, когда папа исчез, на посту видели солдата с синей лентой, скачущего галопом в неизвестном направлении! Они подумали, что это очередной беглец.
— Это был Вэйрад! Они не знают хотя бы ориентировочное направление? — восторженно спохватился Фирдес, услышав первую зацепку за всю эту беспокойную ночь, что их товарища не было.
— Увы… — печально ответил Зендей, пытаясь скрыть чувство страха и оставаться в здравом рассудке.
Тем временем близился рассвет. Первые огненные лучики солнца уже пробивались сквозь тёмный занавес ночи.
Генерал Леонель на всех порах скакал бок о бок с доктором Моро, знаменитым лекарем, известным во всем Невервилле. Он некогда помог предыдущему правителю государства. Вообще, Вильям Моро — человек уникальных взглядов, как говорят в учёных кругах: он придерживается политики, что учёные вроде него специализируются лишь на делах необыкновенных, то есть на случаях новых и ещё не обузданных наукой. По этой причине, но ещё и потому, что Вэйрад обладал неким весом в обществе, доктор согласился помочь его сыну.
— Меня сейчас удар хватит! Ну же! Вы же разведчики! Вы должны понимать, как действовать в подобных ситуациях! Да в конце-то концов по следам найдите! — кипя от возмущения и тяжкого ожидания, рычал Отсенберд.
— Господин генерал, мы не можем определить след конкретно лошади генерала Леонеля. Это чисто физически невозможно, — ответил лейтенант, руководящий отделом разведки батальона Ригера Стоуна.
— Да как же это! — начал было вновь бурчать Фирдес, но в этот же момент раздался радостный вопль Нильфада:
— Господи! Вон он скачет! Это ж Вэйрад!
— Огрейте меня метлой… Какое облегчение! — выдал наконец генерал Отсенберд, выдохнув и протерев со лба пот.
— Вот оно значит как… За нас уже практически всю работу сделал.
— Увы, но далеко не так. Без вас эти книги прочесть я не смогу за ближайшее время. И да… простите меня, что умчался, забыв предупредить. Я был на эмоциях и не мог здраво оценивать ситуацию… из-за Эди. Но Моро, я уверен, сможет разобраться с недугом, — объяснил Леонель.
— Всё уже в прошлом. Главное, что все в сборе, — прокомментировал Дориан, положив руку на плечо Вэйрада, который, было видно по взгляду, очень сожалел о проступке.
— Итак, опустим случившееся. Сейчас важно убедиться, что состояние Адияля поправимо! — продекларировал Фирдес.
— Вэйрад, ты как? Сможешь? — с некой ноткой сожаления спросил Нильфад.
— Смогу что? — буркнул Леонель. Видно, вопрос смог задеть за больное генерала, задеть его отцовские чувства и переживания.
— Ну… я предположил, что беседа с Моро сейчас может оказаться для тебя тяжёлой… — аккуратно ответил Дориан.
— Ничего подобного. Я должен знать, что с моим сыном! — вновь агрессивно бросил Вэйрад, но Нильфад понимал его. Понимал как нельзя лучше кого бы то ни было, ведь и он является отцом, и эти эмоции ему знакомы.
— Отец, доктор зовёт тебя на беседу… — неожиданно сообщил Зендей, вторгшись в палатку.
Вэйрад, тяжело вздохнув, встал со стула, подошёл к старшему сыну, приобнял его, взял за руку (отцу было так спокойнее), ещё раз посмотрел на товарищей и направился к палатке, где Моро остался наедине с Адиялем.
— Что ж, вы всё-таки осмелились, — произнёс врач, с ехидной улыбкой взглянув на генерала. — Во-первых, хочу отметить, что здешний лекарь не имеет права прикасаться к больным, ибо он даже не смог назначить должное лечение повреждённых костей и участков кожи. Больному следует в первую очередь наложить не компрессы, а твёрдые бинты, пропитанные лечебными травами группы восстановителей. К счастью, я смогу легко раздобыть их. Во-вторых, повреждения не столь значительны, что вас должно успокоить и обеспокоить одновременно, ведь если бы они являлись значительными, сын ваш уже давно проколол бы себе внутренние органы. В-третьих, повреждения коснулись позвоночника — произошло смещение. Это и стало основной причиной тяжёлого перемещения и дестабилизации опорно-двигательного аппарата. Лечить это предстоит корсетом. Ко всему прочему, я побеседовал с ним, прежде как сработало моё усыпительное лекарство… — Здесь Моро остановился и слегка печальным взглядом осмотрел отца. — У вашего сына очень серьёзные внутренние проблемы. Его разум помутнен. Вполне основательно полагать, что это первый в моей практике реальный случай послевоенного расстройства, которое усугубляется тяжёлым физическим состоянием и, весьма вероятно, конфликтом с кем-то из его круга общения. С кем — знать я не могу. Но если таковое есть, необходимо искоренить это. И могу посоветовать больному пить успокаивающие снадобья не менее, чем трижды в сутки. Состав я вам пропишу и подскажу хорошего торговца в столице, который готовит лучшие лекарства и травяные зелья. На этом всё, — сказал Вильям Моро и развёл руками.
— Спасибо вам… Выражаю чрезмерное восхищение и благодарность! — едва смог выдавить из себя Вэйрад и поклонился, подавая доктору звенящий мешочек.
— Оставьте. В материальной помощи я, благо, не нуждаюсь. До свидания… и удачи, — произнёс Моро и удалился прочь.
— Ясно… — несколько задумчиво ответил Нильфад на пересказ Вэйрада того, что сообщил лекарь.
Молчание. Фирдес выглядел крайне растерянным, а Вэйрад — поникшим.
— Отец… с Эди всё будет хорошо! Почему все такие печальные лица состроили? — наконец сказал Зендей серьёзным и даже немного воодушевленным тоном.
Лица взрослых вмиг изменились: взгляд Отсенберда стал сосредоточеннее, а лицо генерала Леонеля обрело нотки надежды. Нильфад всегда выглядел серьёзным, но сейчас он выказал удивление, не ожидая от Зендея подобного высказывания, которые сейчас как нельзя было кстати.
— Ха! — вдруг послышалось из уст Фирдеса. — А малец-то не так безнадёжен, как я думал! Верно!
