медицинской помощью к княжеским лекарям практически не обращался, предпочитая лечиться по старинке у знахарей.
Поэтому у Сергея, Артемия и Тихомира было достаточно свободного времени, которое они проводили в прогулках по городу и купании в основных черниговских реках — Стрижени и Белоусе. Однако вскоре стало холодать, и Матвеев решил не повторять прошлогодний опыт с пневмонией. Вместо этого он переключился на грибную охоту. В лесах возле Чернигова росло много грибов, и как-то раз знавший толк в грибах и растениях Тихомир пригласил Артемия и Сергея на них поохотиться. Матвеев, до этого собиравший только шампиньоны в супермаркете, с удовольствием согласился.
Поначалу он подходил к Тихомиру по поводу каждого срезанного им гриба, но вскоре настолько вошел в курс дела, что успевал собрать целое лукошко грибов быстрее своих друзей. При последующей ревизии после возвращения из лесу половина этих грибов выбрасывалась бдительным Тихомиром, но уже к третьему походу вся добыча Матвеева оставалась целой. А какие это были грибы! Толстенькие белые с коричневой шляпкой, изящные лисички и рыжики, красивые подберезовики и липкие маслята. Из этих грибов потом варили суп, жарили их на костре, сушили про запас и мариновали в рассоле. Грибов набирали так много, что каждый день ходить за ними смысла не было, а заготавливать в промышленных масштабах тогда было еще не принято. И Матвеев заскучал.
Однажды он подошел к Мстиславу:
— Друже, научи меня биться, так как ты.
— Ооо, учиться военному ремеслу нужно начинать еще отроком, а ты, друже, немного опоздал. Но ничего, не переживай, — поспешно сказал он, увидев опечаленное лицо Сергея, — чему-то я тебя обязательно научу. Только учти, если действительно хочешь стать более-менее сносным воином, пощады от меня в учениях не жди.
— Согласен преодолеть любые испытания, — сказал Матвеев и уже в этот же день пожалел о своих словах.
Мстислав начал свои тренировки с бега на пять верст вначале только с копьем, затем с копьем и щитом, а потом и в полном военном облачении, весившем не менее пятнадцати килограммов. После кросса он тренировал Сергея колоть копьем и рубить мечом, а Кытан — еще и стрелять из лука. При этом привычный к таким нагрузкам Мстислав бежал рядом, и казалось, никогда не уставал и был бодр и свеж, чем раздражал изрядно запыхавшегося Матвеева. Под вечер Серега умирал от усталости и спал, как убитый, а на следующее утро все повторялось снова. Но парень поставил перед собой цель — раз уж он сюда попал, необходимо стать пригодным и достойным для этого мира. К этой цели он и шел упорно, превозмогая всю тяжесть тренировок. Все его тело болело, но постепенно стало увеличиваться расстояние, которое он пробегал без одышки. Вот только в сражении на мечах и копьях и стрельбе из лука пока прогресса не наблюдалось. Да и к концу дня усталость все также волной охватывала его, и парень еле успевал добрести до своей лавки-лежанки, чтобы в одно мгновение вырубиться.
Однажды Сергея от крепкого сна разбудил истошно звенящий рядом будильник. «Откуда он в нашей казарме?» — пронеслась мысль в его голове. Машинально Матвеев отключил будильник и пошел в полусонном режиме по незнакомой квартире. Навстречу ему выбежал жирный рыжий кот. «Кот, тебя здесь быть не должно», сонно сказал Сергей. «И тебя тоже», — прочел он во взгляде кота. Парень добрел до ванной, открыл кран, умылся холодной водой, посмотрел в зеркало и малость остолбенел. На него смотрело чье-то незнакомое лицо. Вернее, если приглядеться, это было гладко выбритое лицо деда Кудеяра, помолодевшего лет на тридцать. Знакомого Сергею Кудеяра в нем выдавали лишь глаза и небольшая бородавка на щеке.
— Что происходит? Где я? — спросил уже вслух Матвеев. Голос показался ему незнакомым, хотя исходил из его собственного рта.
Из кухни (почему-то он знал, что именно в той стороне находится кухня) доносился запах жарящейся картошки и были слышны звуки радиоприемника. Матвеев вышел из ванной и направился туда. На кухне у электроплиты стояла спиной к нему женщина в байховом халате и, напевая, готовила еду. Услышав шаги за спиной, она обернулась и улыбнулась. Это была красивая зеленоглазая девушка лет тридцати с каштановыми волосами, уложенными в прическу времен юности родителей Матвеева.
— Доброе утро, Владик, долго же ты спал — будильник уже трижды звонил. А я уже и картошечки нажарила, и кофе твой любимый сварила.
— Я не Владик, я Сергей, — машинально ответил Матвеев.
— Владик, с тобой все в порядке? Ты какой-то сам не свой после того, как вчера о поребрик споткнулся и упал.
— Обо что споткнулся? — спросил в недоумении Сергей.
— Слушай, ты лучше отлежись — не нужно тебе никуда сегодня ехать. Пусть Шурик сам едет. А мы лучше с тобой через недельку в Евпаторию махнем — я путевки через профсоюз достану.
— А куда я должен ехать? Что-то я ничего не соображаю, — сказал Матвеев, усевшись на табурет. В нос ему ударил приятный запах свежепожаренной картошки.
— Вот я и говорю, никуда и не надо. Выспаться тебе надо и в отпуск со мной поехать. А то ты все в своей науке. А лето-то проходит. Ты же знаешь, какое оно короткое в Ленинграде. Скоро снова придут дожди и сырость.
Серега с превеликим удовольствием поглощал такую вкусную картошку, которую он уже больше года не ел в средневековой Руси и, не понимая, слушал девушку. «Что за бред? Куда его опять судьба забросила? И причем здесь Ленинград и молодой Кудеяр?» Потом он обратил внимание на радиоприемник, по которому передавали утренние новости, и обратился к девушке:
— Извини, солнышко (её имени-то он не знал), можешь сделать радио громче, хочу новости послушать.
Девушка, обиженно поджав губки, колесиком увеличила громкость. По радио диктор сообщал об успехах десятой пятилетки, о подготовке к Олимпиаде, которая должна состояться в следующем году и о том, что в результате внутреннего переворота в Ираке к власти пришел Саддам Хуссейн. Матвеев потряс головой и посмотрел на стену. На ней висел календарь за 1979 год, который не заметил, когда вошел на кухню. Тут до Сергея дошло, ГДЕ он находится и КУДА должен ехать. В этот момент раздалась трель дверного звонка.
— Сиди ешь, — сказала девушка. — Если это Шурик, то я ему сама все скажу о твоем состоянии.
Несколько мгновений она отсутствовала, а потом снова вернулась на кухню в сопровождении высокого рыжего парня в синем стандартном советском спортивном костюме. За спиной парня был большой зеленый походный рюкзак.
— Привет, спящий друг! Хватит картохой трамбоваться, ехать пора, — посмеиваясь, сказал
