с бобровой опушкой, хозяин этих хором.
— Ну здрав будь, Кудеяр! Давно тебя не видел! С добрыми вестями аль худыми?
— И тебе не хворать, Всерад! Пришел я к тебе, потому что знаю, что доверить такое могу только тебе.
— Пойдем потрапезничаем, мои холопы как раз ужин подают. А потом все расскажешь.
— У меня нет времени на трапезу. Неделю назад умер наш смоленский князь Вячеслав Ярославич, и в его смерти обвиняют меня. А ты знаешь, что я ему служил верой-правдой — ведь он один из всех князей волхвов привечал. За мной идет погоня от Смоленска. Я не хочу беду на тебя и на твой дом накликать.
— Чем тогда я тебе могу помочь, друже?
— Ты же помнишь поход княжича Евстафия, когда мы впервые увиделись?
— Как такое забыть? Мы с тобой одни из немногих, кто остался в живых доныне.
— Так вот, у меня с тех пор осталась золотая пластина. Можешь ее сохранить у себя, а спустя время я приду за ней. Вот она. — Кудеяр снял с шеи золотую пластину на серебряной цепочке.
— Да, что-то такое припоминаю. Так пусть она у тебя и будет — или груз тянет шею?
— Было мне видение, что погоня-таки может настигнуть меня, так что пусть лучше пластина будет у тебя. А потом я за ней вернусь.
— Ладно, не кручинься, езжай с Богом, сберегу твою пластину по старой дружбе.
Боярин спрятал пластину за полой кафтана, они обнялись с Кудеяром, старый волхв сел на коня и шагом повел его на выезд из города. Матвеев последовал за ним. Судя по расположению домов и улиц, этот город оказался Черниговом, только, судя по виду Кудеяра, действие это происходило несколько лет назад. Выехав за городские ворота, Кудеяр добрался до развилки дорог, слез с коня, повернулся к Матвееву и сказал:
— Ежели желаешь силу воинскую приобрести, испей этого снадобья, что я сейчас возле указателя дорог закопаю.
— Ты видишь меня, дед Кудеяр? — обрадовался Серега и попробовал обнять старика, но его руки снова ощутили пустоту.
— Я чувствую, что ты где-то здесь, парень из грядущего, и хочу помочь тебе.
С этими словами он достал из-за пояса пузырек с жидкостью и наметил большой камень рядом с растущей на перекрестке дорог рябиной. Порывистый ветер качал ее ярко-красные гроздья ягод. Волхв выкопал небольшую ямку, аккуратно положил туда немного мха, сверху на эту подушку — пузырек с зельем, а потом — снова мох и присыпал все землей. Аккуратно утрамбовав землю, старик поставил на нее сверху камень.
— Ну вот, запомнил это место? — снова обратился он к Матвееву. — Через одиннадцать лет зелье все также будет эффективно и будет все также под этим камнем. Ну а теперь мне нужно спешить подальше отсюда, а ты просыпайся, пей зелье и становись богатырем.
Кудеяр вскочил на коня и ускакал прочь, а у Сергея закружилась голова, он упал на землю, и теперь уж окончательно проснулся в реальном для себя мире, в казарме Чернигова.
В тот же день Матвеев отправился на поиски указанного во сне места. Это было сделать несложно — за прошедшее с момента того визита Кудеяра в Чернигов время мало чего кардинально изменилось в городе. На первой же развилке дорог за городскими стенами Сергей нашел рябину и камень под ней. Под камнем действительно лежал пузырек в кожаном мешочке. Матвеев откупорил крышку, послышался запах чего-то пряного.
«Посмотрим, что за подарок приготовил мне дед Кудеяр», — подумал Сергей, перекрестился, поднес пузырек с зельем к губам и… закрыл пузырек. «Негоже православному христианину колдовские зелья распивать. Да и нечестно это будет по отношению к Мстиславу и остальным друзьям — они-то свои навыки приобрели после длительных тренировок, а мне все просто так достанется. Нет, пожалуй, лучше буду усерднее тренироваться — в конце концов, я уже и так могу гораздо больше того, что умел вначале».
Он хотел вылить содержимое пузырька, но потом передумал и положил его в сумку на всякий случай. Вернувшись к тренировкам с Мстиславом, Сергей действительно перестал жалеть себя, и спустя небольшое время удары его меча стали становиться все резче и правильнее, а выстрелы из лука все точнее. Дружинник был рад успехам своего побратима и ученика по совместительству. Теперь дела вроде бы стали налаживаться.
Тем не менее, тучи все сильнее сгущались над Черниговским княжеством — половцы беспрепятственно грабили деревни и уводили в плен их беззащитных обитателей. Уцелевшие крестьяне шли под защиту городских стен, укрываясь от свирепых половцев и от наступавших холодов — ведь стоял уже конец октября. Хотя днем и было еще достаточно тепло, но ночью лужи покрывались тонкой коркой льда. Толпы обездоленного народа наводнили и Чернигов. Князь Святослав понимал, что зиму с таким переизбытком населения будет очень трудно пережить, учитывая недостаток провизии. Не хватало ему для полной картины бедствия еще и голодных бунтов. В то же время кочевников уже видели возле ближайших к Чернигову городков. Нужно было срочно действовать. И князь Святослав приказал немедля выступать в поход.
Глава XXIII
Битва на реке Снови
Воевать не числом, а умением.
А.В. Суворов
Трехтысячная рать Святослава Ярославича, в составе которой были и пять сотен тьмутараканских дружинников, и черниговское ополчение, и взявшие в руки оружие Сергей Матвеев с друзьями, расположилась лагерем в двадцати верстах от Чернигова, неподалеку от осаждаемого половцами городка Сновска. Хитрый хан Шарукан не рисковал штурмовать укрепленные русские города — его воины брали их в осаду и вынуждали обессиленных защитников сдаваться от голода, а сами тем временем грабили округу. По слухам, возле Сновска собрались все орды Шарукана и подчиненных ему ханов, а после падения этого городка следующей их целью должен был стать Чернигов. Князь Святослав решил разузнать подлинность этих слухов и отправил с этой целью Кытана и своих лучших разведчиков. День успел смениться вечером, когда наконец они смогли вернуться в лагерь. Дождавшись их возвращения, князь собрал военный совет.
Русский лагерь располагался на холме вблизи реки Снови, отделявшей русичей от кочевников. В княжеском шатре, разбитом на вершине холма, кроме самого князя Святослава, собрались его три сына: Глеб, Олег и Роман, черниговский воевода Белогор и тмутараканский Горазд, ближние княжьи бояре. По вечерам было уже ощутимо холодно, и изо ртов собравшихся шел густой пар. Небольшой костер, разложенный внутри шатра, не спасал от холода и служил в основном для освещения. От реки и примыкающих к ней болот веяло сыростью, от которой
