Этот сдвиг к господству в общественной мысли формационного подхода, приглушающего значение этнических и национальных факторов, в дальнейшем имел тяжелые последствия для советского обществоведения, сильно ограничил его познавательные возможности.
В советской системе образования и в СМИ с приемлемой полнотой передавалось знание о том, как возникают и чем скрепляются социальные общности — классы, сословия. Образованный человек имел представление о том, как и когда сложился класс буржуазии или пролетариата, какую роль сыграли в этом экономические, социальные и культурные факторы, что такое классовое сознание и какое значение для его развития и поддержания имеет такой специфический тип знания, как идеология. Но если этого же человека спросить, как возникают этнические общности (племя, народ, нация), то сам вопрос вызывает недоумение. Над этим не задумывались. Одни неосознанно усвоили постулат о естественном (природном, самопроизвольном) возникновении народов, другие так же неосознанно видели в этом Провидение сверхъестественных сил.
Задумаемся над таким странным фактом: в школьных курсах истории мы получали множество знаний о царях и королях, о государствах и войнах, о «переселении народов» и нашествиях. Всегда при этом подразумевались народы как главные субъекты истории. Это они переселялись, вели войны, терпели иноземное иго. Но когда и откуда они взялись и куда делись? Об этом не говорилось. Когда и как возник русский народ? Разве это не один из главных вопросов отечественной истории? Но невозможно вспомнить тот раздел учебника, общеизвестную книгу или хотя бы статью в популярном журнале, где бы давался ответ на этот вопрос. В итоговом труде Ю. В. Бромлея (1983) вскользь, в двух словах, упоминается этот вопрос — и никакого ответа. Как будто русский народ существовал вечно как духовная субстанция, а затем, между XIV и XVI веками, «материализовался» из этого духа.
Проблема этничности не стояла в повестке дня советского «общества знания» — при том, что Российская империя была многонациональной, полиэтнической страной, в которой и власть, и общество, и почти каждая личность постоянно находились в состоянии межэтнических контактов и решали проблемы, связанные с этничностью. А Советский Союз принял от Российской империи, произвел пересборку и модернизировал сложнейшую, единственную в своем роде систему межэтнического общежития, которая эффективно работала почти весь XX век. Эту систему содержали, ремонтировали и обновляли на основе неявного знания и здравого смысла. Как только произошла смена поколений и сбой в передаче неявного знания новому, урбанизированному обществу, возник и стал нарастать кризис, во многом обусловленный ущербностью формализованного, научного знания. Проблем этничности советское «общество знания» «не проходило».
Но главное даже не в статусе проблемы, а в том, что принятая в марксизме и унаследованная советским обществоведением теория этничности и нации была ошибочной в принципе и негодной для проектирования и строительства народа и межэтнического именно в Советском Союзе.
Когда в конце XIX века правящие круги Польши и Австро-Венгрии начали «конструировать» на основе русофобии национальное самосознание части нынешних украинцев (в Галиции), к этой кампании присоединились и влиятельные круги либерально-демократической интеллигенции в столице России. Предводитель украинского масонства историк М. С. Грушевский печатал в Петербурге свои политические этнические мифы, нередко совершенно фантастические, но виднейшие историки из Императорской Академии наук делали вид, что не замечают их.
Представления Маркса и Энгельса также были сформированы немецкой классической философией и проникнуты примордиализмом. В целостном виде теорию нации основоположники марксизма не изложили. Это сделал австрийский марксист О. Бауэр, его книга «Национальный вопрос и социал-демократия» была издана в 1909 г. на русском языке в Петербурге. Из ее положений и исходили российские марксисты. Бауэр продолжает традицию немецкого романтизма и представляет нацию как общность, связанную кровным родством — «общей кровью» [38, с. 209]. Формулу Бауэра принял Сталин, хотя и выбросив из нее «кровь».
Но суть теории не меняется от того, что из нее выбрасываются кое-какие одиозные термины. Главное, что в СССР была принята парадигма примордиализма. Сознательное созидание советского народа официально отвергалось, хотя на практике советский народ именно созидался — целеустремленно, упорно и творчески. Было установлено, что становление народов идет только естественным путем. Это — кардинальное отличие от сознательного целенаправленного нациестроительства, которое осуществляли страны Запада с XVI века, а в XX веке Китай, Индия и постколониальные страны. Великолепный проект создания и крепкой сборки новой нации представили миру США.
В советской системе формального знания вся жизнь общества была загнана за узкие рамки интересов социальных групп, и мы не видели, что происходит со всей системой связей, объединяющих людей в общности, а их — в общество. Есть веские основания считать, что фундаментальная причина нынешнего состояния России заключается в том, что за двадцать лет был демонтирован, «разобран» главный субъект нашей истории, создатель и хозяин страны — народ. Все остальное — следствия. И пока народ не будет вновь собран, пока не вернутся его надличностные память, разум и воля, не может быть выхода из этого кризиса.
Да можно ли разобрать народ, как машину? Если сравнивать с машиной, то это метафора. А если считать машину всего лишь наглядным и не слишком сложным примером системы, то термин демонтаж народа придется принять как нормальный технический термин. Потому что народ — именно система, в которой множество элементов (личностей, семей, общностей разного рода) соединены множеством типов связей так, что целое обретает новые качества, несводимые к качествам его частей.
Связи эти поддаются изучению и целенаправленному воздействию, технологии такого воздействия совершенствуются. Значит, народ можно «разобрать», демонтировать — так же, как на наших глазах произошел демонтаж рабочего класса или научно-технической интеллигенции РФ. И если какая-то влиятельная сила производит демонтаж народа нашей страны, то теряет силу и государство — государство остается без народа. При этом ни образованный слой, мыслящий в понятиях классового подхода, ни политические партии, «нарезанные» по принципу социальных интересов, этого даже не замечают.
Бывало ли такое, чтобы народы «разбирали»? Не просто бывало, а это и было причиной национальных катастроф, поражений, даже исчезновения больших стран, империй, народов. В большинстве случаев нам неизвестен механизм таких катастроф, историки лишь строят их версии. Сами же современники бывают слишком потрясены и подавлены бедствиями момента, чтобы вникнуть в суть происходящего.
Почему римляне равнодушно отдали свою империю варварам, которые в техническом и организационном плане стояли гораздо ниже римских инженеров, военных и администраторов? О производительных силах и говорить нечего. Куда делась империя скифов, соединившая земли от Алтая до Дуная? Как собрались монголы в огромный народ с огромным творческим потенциалом и почему он был «разобран» всего через триста лет? Почему русские, за короткий срок построившие державное Московское царство и присоединившие Сибирь, в начале XVII века пережили приступ самоотречения, посадили себе на престол молоденького авантюриста, а царь прятался от польских патрулей где-то в костромских болотах?
Как любая большая система, народ может или развиваться и обновляться, или деградировать. Стоять на месте он не может, застой означает распад соединяющих его связей. Если это болезненное состояние возникает в момент противостояния с внешними силами (горячей или холодной войны), то оно непременно будет использовано противником, и всегда у него найдутся союзники внутри народа. И едва ли не главный удар будет направлен как раз на тот механизм, что скрепляет народ. Повреждение этого механизма, по возможности глубокая разборка народа — одно из важных средств войны во все времена.
Во второй половине XX века народ России существовал как советский народ. Когда с середины 60-х годов была начата большая программа, определенно направленная на демонтаж советского народа, наше общество в целом, включая все его защитные системы, восприняли это как обычную буржуазную пропаганду, с которой, конечно же, без труда справится ведомство Суслова.
В момент смены поколений была предпринята форсированная операция. Эта операция велась в двух планах — как ослабление и разрушение ядра советской гражданской нации, русского народа, и как разрушение системы межэтнического общежития в СССР и Российской Федерации. Демонтаж народа в годы перестройки проводился сознательно, целенаправленно и с применением сильных и даже преступных технологий. В результате экономической и информационно-психологической войн против советского народа была размонтирована «центральная матрица» его мировоззрения, население утратило связную систему ценностных координат. Сдвиги и в сознании, и в образе жизни были инструментами демонтажа того народа, который и составлял общество и на согласии которого держалась легитимность советской государственности. К 1991 г. советский народ был в большой степени «рассыпан» — осталась масса людей, не обладающих коллективной волей. Эта масса людей утратила связную картину мира и способность к логическому мышлению, выявлению причинно-следственных связей.
