младший унтер-офицер Александр Ховалкин, ему было приказано немедленно отходить, а начальник разведки стал тащить Штарка за груду камней, которая могла бы стать защитой Штарку от огня красных. Видя это, Ховалкин, вместо того чтобы уходить, бросился на помощь начальнику разведки; тянуть Штарка вдвоем было, конечно, легче и уже совсем близко лежала груда камней, приготовленных для ремонта насыпи, как вдруг герой Ховалкин вскрикнул: «Ай, в голову», струя крови брызнула из его виска; Ховалкин лежал убитый вражеской пулей, красные уже были на мосту; начальник разведки, изнемогая от испытанного физического напряжения и видя приближающихся врагов, мог только перекрестить Ивана, который сам понимал, что спасти его уже невозможно. Взяв винтовки Штарка и Ховалкина, начальник разведки стал отходить, задерживаясь у каждой груды камней, чтобы дать несколько выстрелов по противнику. Два пулемета вели непрерывный огонь, но ни одна пуля чудесным образом не задела отходящего офицера. Когда он соединился со своими, первым встретившим его был Осман – бывший турецкий пленный, раненный в разведке и доставивший командиру полка донесение; он схватил руку своего начальника и, радостно улыбаясь, крепко стал трясти ее, приговаривая: «Молодец господин поручик!» Командир полка благодарил всех за опасную и отлично выполненную разведку. На другой день об этом было объявлено в приказе с весьма высокой оценкой. Другая разведка, посланная вечером, вернулась, принеся с собой до неузнаваемости изуродованные большевиками трупы двух убитых доблестных крымцев. Все охотники Сивашской разведки: Ховалкин, Штарк, Лосев, Налимов, Осман и еще шестой, фамилию которого не удалось установить, были командиром корпуса по представлению командира полка награждены Георгиевскими крестами 4-й степени.
Рано утром 15 июня спешенным эскадроном была занята грязелечебница, а также и станция Сиваш, которые накануне вечером были оставлены противником. В ночь на 15 июня у командира эскадрона полковника Талаева от пережитого волнения в связи с Сивашской разведкой случился сердечный припадок, и он был отправлен в госпиталь, где через несколько часов скончался. Капитан Батыренко снова вступил во временное командование эскадроном.
По занятии станции Сиваш эскадрон немедленно продолжал наступление. На станции Чонгар противником было брошено большое хозяйственное имущество, которое, вероятно вследствие спешного отступления, не смогло быть вывезенным. К вечеру эскадрон перешел на станцию Сальково, захваченную после кратковременного боя конным эскадроном полковника Зотова. Конный эскадрон еще вечером 14 июня переправился через Сиваш по Чонгарскому мосту, что вызвало спешное отступление красных со станции Сиваш. Со станции Сальково конный эскадрон продвинулся дальше и занял станцию Ново-Алексеевка, где состоялась встреча с подошедшими лейб-драгунами, которые, пройдя по Арабатской стрелке, захватили город Геническ.
16 июня от командующего корпусом получена была телеграмма: крымцам идти в Таганаш и грузиться в эшелоны. Утром 17 июня дивизион перешел в Таганаш, но погрузка началась лишь утром 18-го; днем того же дня два эшелона прибыли на станцию Джанкой, где находился штаб корпуса. К 1-му эшелону прицепили «бронированную коробку», так называли тогда вагоны с защищенными мешками с песком стенками и вооруженные пулеметами и мелкокалиберными орудиями; в 1-й эшелон сел командующий корпусом генерал Добророльский. Эшелоны были двинуты в Севастополь с целью, как было указано в приказе, уничтожения последнего гнезда большевизма в Крыму.
19-го первый эшелон в 4 часа прибыл в Севастополь, а за ним через час и второй эшелон. Советские власти и Севастопольский гарнизон успели бежать из города; в Севастополе еще никаких добровольческих частей не было, но за несколько часов до прибытия крымцев на Севастопольский рейд вошел эскадренный миноносец «Живой», господа офицеры и матросы с которого, съезжавшие на берег, приветливо встречались с городскими жителями. Почти одновременно с прибытием крымцев вошла в Севастополь сотня 2-го Таманского конного полка Кубанского войска. 21 июня в кафедральном соборе был отслужен молебен, на котором присутствовал генерал Добророльский, а после молебна на Соборной площади состоялся парад; участвовали в параде эскадрон крымцев и сотня таманцев; принимал парад генерал Добророльский и после церемониального марша обратился к войскам и собравшимся многочисленным горожанам с соответствующим словом, указав на цели Добровольческой армии, а также и на то, что отдельного краевого правительства в Крыму не будет. В тот же день генерал Добророльский отбыл в свой штаб в Джанкое.
После объявления мобилизации и совещания командования Добровольческой армии и атаманов казачьих войск произошло объединение всех белых армий под названием «Вооруженных сил Юга России» под главнокомандованием генерала Деникина.
Приказом Главнокомандующего Вооруженными силами Юга России (ВСЮР) № 1285 сформирован Сводно-драгунский полк из кадров полков: Крымского конного, 3-го драгунского Новороссийского и 15-го драгунского Переяславского. Временно переяславцы остаются при Сводном полку Кавказской кавалерийской дивизии.
Вскоре прибыли на формирование новороссийские драгуны в составе всего лишь около 60 человек, но с отличным хором трубачей. Сводно-драгунский полк намечался в составе 4 эскадронов крымцев и двух эскадронов новороссийцев, но неожиданно прибыл в полк 1-го уланского Санкт-Петербургского полка ротмистр Рубцов с предписанием штаба Главнокомандующего ВСЮР о формировании при Сводно-драгунском полку кадрового эскадрона 1-го уланского Петроградского полка. Наметился еще и 7-й эскадрон.
Формирование шло успешно. По прибытии полка в Севастополь штабс-ротмистр Глазер убыл в служебную командировку, главным образом с целью приобретения седел. Некоторое число лошадей получено было по мобилизации от образовавшейся корпусной ремонтной комиссии, но с седлами было очень плохо. Временно исполняющим должность полкового адъютанта назначен был поручик Эммануель.
Спешенный эскадрон, насчитывавший уже около 180 человек, приказом по полку разворачивался в два эскадрона: 1-й и 2-й. Командиром 1-го эскадрона назначался ротмистр Юрицын, командиром 2-го эскадрона – ротмистр Лесеневич. Командиром 3-го эскадрона (конного) оставался полковник Зотов, начальником пулеметной команды остался ротмистр Давыдов и начальником команды связи остался штабс-ротмистр Люстих. 4-й эскадрон еще оставался в проекте до возвращения из командировки штабс-ротмистра Глазера.
5-й и 6-й эскадроны составляли дивизион новороссийских драгун. Командирами эскадронов были ротмистр Ляшков – 5-го и ротмистр Аладьин – 6-го. Командиром дивизиона был полковник Владимиров[503]. Седьмой эскадрон по желанию полковника Туган-Мирза-Барановского был назван просто «Петроградским», командиром которого стал ротмистр Рубцов.
В начале июля вернулся штабс-ротмистр Глазер; его командировка прошла удачно. Полученные по мобилизации лошади и приобретенные седла дали возможность сформировать 4-й эскадрон, командиром которого назначен был штабс-ротмистр Глазер. Мобилизация подтолкнула наших «куйдышей» – крымских татар, в довольно большом числе явившихся в полк.
В Севастополе шли занятия, неслась незначительная караульная служба. Наконец был назначен постоянным нашим ветеринарным врачом доктор Владимир Александрович Тиминский. Медицинским врачом при полку временно стал морской врач, открывший полковой околоток при помощи старого и опытного нашего полкового старшего фельдшера Бондаренко. Новороссийцы с успехом сформировали свои эскадроны до полного состава; петроградцы с семи человек
