позиции были опять заняты, но для полной блокады войск было все еще недостаточно, и с фронта было снято еще несколько частей, в том числе и 2-й конный генерала Дроздовского полк во главе со своим командиром полковником Барбовичем, ставшим начальником всех войск, принимающих участие в борьбе по ликвидации красных в каменоломнях. Регулярно каждый вечер крымцы занимали свой участок у каменоломен, сменяя стоявших там днем кубанских казаков. Рано утром те же казаки приходили сменять крымцев. Такой порядок установился вследствие того, что пожилым, уже третьеочередным казакам было значительно труднее бдительно проводить бессонные ночи, чем в большинстве молодым крымцам. Днем эскадроны находились в Босфорских казармах, где могли проводить свободное время по своему усмотрению, но, конечно, без разрешения никуда не удаляясь. Так прошло время до 23 мая. Возвращаясь рано утром в казармы, в 1-м и 2-м эскадронах услышана была стрельба в городе. Ускорив движение, в Керчи эскадроны сразу втянулись в бой с красными партизанами, которые, воспользовавшись тайными выходами, напали на центр города. Бывший в эту ночь в Керчи 3-й эскадрон по тревоге первым выступил против нападавших; присоединились некоторые небольшие команды штаба и разных воинских учреждений; общими усилиями удалось потеснить врага; по прибытии двух пеших эскадронов крымцев, а также и некоторых других частей, разгорелся упорный бой. Полковник Барбович приказал крымцам наступать по главным улицам и далее по направлению к вокзалу очистить окраины города. Под личной командой полковник Туган-Мирза-Барановского крымцы повели решительное наступление; у кладбища красные оказали особенно упорное сопротивление, но к вечеру весь город был очищен от банд. У вокзала окончательное поражение бандитам нанес 2-й конный полк, частично изрубивший их в конной атаке.
После этого боя каменоломщики были уже почти ликвидированы. Часть еще оставалась в каменоломнях, но большинство из них были семьи, больные и раненые. Лишенные продовольствия остатки красных партизан сдались перед самым началом нашего наступления с Ак-Манайских позиций.
В бою 23 мая был убит доброволец кадет Омер Мурза Тайганский (племянник штабс-ротмистра Муфтия-Заде); ранены были поручик Эммануель, очень тяжело ручной гранатой поручик Кулев и около десяти всадников.
После 23 мая часть войск была возвращена на Ак-Манай, в том числе и 2-й конный полк, к которому снова был прикомандирован наш 3-й эскадрон. 1-й и 2-й эскадроны оставались еще в Керчи, так как опасность со стороны Аджи-Мушкая еще не была вполне изжита. За время пребывания дивизиона крымцев в Керченском районе была объявлена мобилизация; дивизион пополнил свои ряды; в двух пеших эскадронах было уже больше 100 человек, в 3-м эскадроне около 80 и в пулеметной команде около 60. В конце месяца мая прибыло для дивизиона 200 полных комплектов английского обмундирования, выхлопотанного нашим командиром во время его пребывания в Екатеринодаре. Наш дивизион стал хорошо и однообразно одетым. Новое обмундирование вводило керченцев в заблуждение, принимали нас за англичан.
Перед началом наступления с Аджи-Мушкайской позиции Крымско-Азовская армия была переформирована в 3-й армейский корпус, командиром которого назначен был генерал Шиллинг, но ввиду его ранения, временным командующим был генерал Добророльский.
5 июня наши войска на Ак-Манае прорвали позиции красных и перешли в наступление. Очень большую поддержку нашим частям на обоих флангах оказал флот. Вместе с английскими военными судами участвовали в бомбардировке красных позиций и наши суда возрождающегося Черноморского флота, крейсер «Кагул» (переименованный в «Генерал Корнилов»), два больших эскадренных миноносца с Черного моря и несколько канонерок с Азовского. Наш 3-й эскадрон в составе 2-го конного полка принял участие в наступлении, а пешие эскадроны с пулеметами утром 7 июня на станции в Керчи были погружены в вагоны и по железной дороге прибыли в тот же день на полустанок Каличи, откуда походным порядком перешли на станцию Джанкой. Здесь присоединился к пешим эскадронам конный 3-й эскадрон, уже два дня сражавшийся в рядах 2-го конного полка. В Джанкое полковник Туган-Мирза-Барановский произвел переформирование дивизиона. 1-й и 2-й эскадроны сводились в один, названный спешенным, а 3-й эскадрон переименовывался в конный. Командиром спешенного эскадрона назначен был полковник Талаев, а командиром конного эскадрона полковник Зотов; вместо полковника Зотова начальником пулеметной команды стал ротмистр Давыдов[501] (коренной офицер 18-го драгунского Северского полка), начальником команды связи был назначен штабс-ротмистр Люстих. Полковник Баженов временно прикомандировывался к штабу полка.
По освобождении от красных Джанкоя войска генерала Слащева продолжили наступление на Перекоп. Неизвестно было положение в направлении на Таганаш и на Чонгарский полуостров. По приказанию командующего 3-м армейским корпусом генерала Добророльского[502], прибывшего также на станцию Джанкой, полковник Туган-Мирза-Барановский назначен был начальником Чонгарского отряда, в состав которого, кроме крымцев, входили лейб-драгуны. Дивизион лейб-драгун получил задачу наступать от деревни Арабат по Арабатской стрелке на Геническ и выбить оттуда противника. Дивизиону крымцев приказано было захватить переправы на Чонгарский полуостров и продолжить наступление с целью занятия станции Ново-Алексеевка. Полковник Туган-Мирза-Барановский приказал полковник Зотову с конным эскадроном захватить Чонгарский мост и наступать далее с целью занятия станции Ново-Алексеевка. Эскадрону было придано два тяжелых пулемета. Спешенный эскадрон с остальными пулеметами посажен был на два бронепоезда (легкий и тяжелый); бронепоезда подошли к станции Таганаш; эскадрон высадился и занял станцию и поселок, оставленные противником.
В этот день 14 июня необходимо было произвести разведку Сивашской гати, моста у Чонгарского полуострова и станции Сиваш. Крайне опасная разведка, полковник Туган-Мирза-Барановский вызвал охотников. Вызвалось семь всадников и один офицер, но так как один из охотников 16-летний кадет Георгий Эммануель был родным братом вызвавшегося начальника разведки, то командир полка не разрешил двум братьям идти вместе в разведку и младшему пришлось остаться в эскадроне. Разведчики пошли по обоим скатам гати; начальник разведки приказал не стрелять первыми. Подошли к мосту, до берега было совсем близко и ясно было видно, что на прибрежной полосе земли до самой станции Сиваш никого не было. Если заняты были противником два домика грязелечебницы и маленькое здание станции, то больше роты поместиться там не могло. Мост оказался взорванным. Было послано первое донесение. Как только была сделана попытка взойти на мост, со стороны врага был открыт ружейный и пулеметный огонь. Два пулемета вели перекрестный огонь по скатам гати. Сразу был ранен доброволец Иван Штарк, лишь два дня назад поступивший в дивизион, он лежал на железнодорожном полотне и не мог двигаться. Начальник разведки приказал один за другим постепенно отходить; еще трое были ранены, но могли самостоятельно двигаться; раненный в руку, быстро шагая, понес второе донесение с просьбой открытия огня бронепоездами. Иван Штарк был вторично ранен; не раненным оставался лишь вольноопределяющийся
