адъютанта штабс-ротмистр Каблуков, а врид начальника команды связи прапорщик Огородников. Опыта борьбы с каменоломщиками у нас еще не было. Расположились в селе Булганак, как при нормальных условиях: два спешенных эскадрона в первой линии против села Аджи-Мушкай; 3-й эскадрон в резерве, уступом за левым открытым флангом; штаб полка на небольшом удалении за эскадронами. Правее наших постов находились посты полка Кавказского под командой переяславца полковника Щастливцева. Полковник Щастливцев был также начальником всех войск, осаждавших каменоломни. С другой стороны Керчи находились Карантинские каменоломни, в которых также засели бандиты, но в значительно меньшем числе, чем у Аджи-Мушкайских. Против Карантинских каменоломен стояли казаки конвоя генерала Боровского; на эти каменоломни не обращалось большого внимания. Ночь на 8 мая и день 8 мая прошли совершенно спокойно. Днем ходили осматривать большой вход в каменоломни, заходили в открытые ворота и даже смело довольно далеко вовнутрь, хотя такое продвижение было достаточно легкомысленным.
В ночь на 9 мая укрывавшиеся в Карантинских каменоломнях партизаны, прорвавшись через редкие цепи кубанцев, незаметно в ночной темноте быстро прошли к селу Булганак с целью соединиться с главными силами каменоломщиков в Аджи-Мушкае. Необходимо им было прорваться через расположение крымцев. Первый удар был нанесен штабу полка. Полная неожиданность для штаба такого нападения помогла бандитам разгромить наш штаб, а затем с криками «Ура» обрушиться с тыла на 1-й и 2-й эскадроны, но при звуках стрельбы в нашем ближайшем тылу эскадроны уже успели приготовиться и, повернувшись лицом к тылу, встретили нападавших; была секунда сомнения, не 3-й ли это эскадрон, но на предупреждение, что тут свои, крымцы, в ответ на это послышалась грубая брань, и разгорелся ожесточенный огневой бой. Красные бандиты прорваться не смогли, но все же в ночной темноте, принимая все время влево, им удалось добраться до открытого фланга и постепенно один за другим проскальзывать в каменоломни. Бандиты понесли большие потери, что видно было по оставленным ими четырем убитым, раненых же увели они с собой.
Эта ночь дорого обошлась крымцам. Особенно пострадал штаб полка; убиты штабс-ротмистр Каблуков, прапорщик Огородников, юнкер Петропольский (сын полковника Петропольского), один из двух кадет братьев Финне, добровольцы Павлович, Муфти-Заде и еще двое, фамилии которых по прошествии многих лет не удалось установить. Во 2-м эскадроне ранен командир эскадрона полковник Смольский, корнет Петерс и контужен ручной гранатой прапорщик Тулумбиев; в обоих эскадронах ранено было три всадника, но легко. Корнет Петерс через несколько часов скончался от своего ранения. Чудом спасся полковник Бако, получивший сильные ушибы, заставившие его остаться несколько дней в госпитале. Накануне командир 1-го эскадрона полковник Рыбасов убыл из полка в Чеченскую конную дивизию[500] по вызову начальника дивизии генерала Ревишина, бывшего нашего командира полка; во временное командование эскадроном вступил полковник Селинский.
После ночного боя село Булганак было очищено нами. Полковник Зотов, как старший, принял командование над дивизионом и приказал снова занять Булганак. Сразу Булганак был занят без боя. Все брошенное в помещениях имущество оказалось нетронутым.
В 7 часов утра от полковника Щастливцева пришло приказание занять село Аджи-Мушкай. Полковник Зотов повел 1-й и 2-й эскадроны в наступление на Аджи-Мушкай, а 3-му эскадрону приказал идти во второй линии уступом слева, обеспечивая наш левый фланг. Наши цепи сразу были встречены сильным ружейным и пулеметным огнем. Полковник Зотов приказал вести наступление перебежками, скрываясь в высокой траве. Это спасло нас от ненужных потерь; в 8 часов утра уже все известные выходы из каменоломен были заняты, а следом за этим и все село, брошенное своими жителями. Справа подошли также кавказские драгуны и заняли южную окраину села. Внутри села оставаться никак не рекомендовалось и была выбрана полковником Зотовым позиция в школе, находящейся в расстоянии около полутораста шагов от западной окраины села; школа была окружена каменной высокой стеной, и из школы был отличный обстрел всей западной окраины Аджи-Мушкая. Днем велось лишь наблюдение, стрельбы не было; бандиты избегали делать вылазки днем, но в течение всей ночи велась непрерывная стрельба, так как при кратчайшем замедлении в стрельбе каменоломщики сразу выскакивали из своих убежищ и с редкой отвагой нападали на осаждающие их части Добровольческой армии. 3-й эскадрон днем вел разведку всего северо-западного района до берега Азовского моря; ночью эскадрон занимал кладбище к северо-западу от школы. После ночного боя в селе Булганак во временное командование 2-м эскадроном вступил старший в чине капитан Батыренко, только перед самым уходом из Симферополя прикомандировавшийся к дивизиону. Временно командующий 1-м эскадроном полковник Селинский заболел и был эвакуирован в тыл. Во временное командование 1-м эскадроном вступил полковник Талаев.
Днем 10 мая вернулись из командировки полковник Туган-Мирза-Барановский и штабс-ротмистр Глазер, не ожидавшие встретить дивизион в представившейся им обстановке. Возвращению командира полка все были рады, верили, что под его командой будет и полный успех в боевых делах. С наступлением темноты началась обычная стрельба, но в час ночи каменоломщики пошли в атаку на школу и на соседний участок кавказских драгун. Несмотря на яростные атаки бандитов, все они были отбиты и бандиты снова загнаны в их убежища. Во время боя были убиты наши конные ординарцы поручик Балжи и доброволец Ярошенко и в 1-м эскадроне вольноопределяющийся Глеб Иванов. Красные партизаны стремились также обхватить наше расположение на нашем левом фланге, но встретили решительный отпор со стороны 3-го эскадрона, занимавшего кладбище. Днем около 2 часов красные снова повели стремительное наступление на осаждающие части Добровольческой армии. Артиллерийского огня у каменоломен вообще не применяли, но пулеметы работали беспрерывно, особенно выделялся бесстрашием и меткостью своего «Люиса» прикомандированный к полку штабс-капитан Владимир Тимофеевич Юрицын (родной брат ротмистра Юрицына), его примеру следовали и другие.
Бандиты, не считаясь с потерями, яростно нападали, их отбивали, но атаки снова повторялись. От полковника Щастливцева передали приказание отходить перебежками к железной дороге, соединяющей главный вокзал с Брянским заводом. Бывшие правее крымцев переяславцы уже отступили. Полковник Туган-Мирза-Барановский приказал отходить и нашим цепям, но азарт в стрельбе был так велик, что приказания об отступлении как будто и не слышали; партизаны уже стали обходить наш правый фланг, наши пулеметы скашивали их передовые густые цепи, но это не останавливало бандитов. Наши запасы патронов уже подходили к концу, и на повторное решительное приказание командира полка начался наш отход к железной дороге, совершенный в полном порядке. Во время отхода тяжело ранен был корнет Глинястый. Бандиты остались в Аджи-Мушкае, но они добились временного открытия их выходов, что было необходимо для пополнения запасов продовольствия и вооружения. На другой день все оставленные
