8. Арбитражное соглашение сторон не содержало условия о том, какими правовыми нормами должен руководствоваться арбитражный суд при рассмотрении спора. Каким образом будет определено применимое право арбитражным судом? Какие обстоятельства будут иметь значение при решении этого вопроса?
9. После вынесения решения международным арбитражным судом ответчик подает в компетентный государственный суд заявление об отмене этого решения, поскольку он считает, что арбитражный суд недостаточно полно исследовал обстоятельства дела и поэтому неправильно применил нормы материального права. Как поступит в данном случае суд, рассматривающий такое заявление?
10. Ответчик, в отношении которого подано ходатайство истца о принудительном исполнении арбитражного решения, которое этот ответчик не исполнил добровольно в установленный срок, заявил, что принудительное исполнение решения недопустимо, поскольку оно основано на применении норм иностранного права, которые не соответствуют регулированию, действующему в месте, где должно быть исполнено данное арбитражное решение. Насколько обоснованна такая позиция ответчика?
О деятельности МКАС и развитии международного коммерческого арбитража
А. С. КОМАРОВ, профессор, доктор юридических наук, Председатель МКАС при ТПП РФ, Вице-президент Международной федерации коммерческих арбитражных институтов (IFCAI)
Основные этапы развития и правовой статус
История безусловно самого известного и авторитетного на сегодняшний день российского арбитражного института (третейского суда), каковым по общему признанию как в России, так и за рубежом, является Международного коммерческий арбитражный суд при Торгово-промышленной палате Российской Федерации (МКАС), началась с события, значение которого для развития отечественного третейского суда в современных условиях трудно переоценить. Речь идет об учреждении в 1932 году Внешнеторговой арбитражной комиссии при Всесоюзной торговой палате (ВТАК) в результате принятия союзного законодательного акта.[1]
Значение этого события для развития отечественной правовой системы ничуть не умаляется тем, что при этом решалась вполне конкретная задача, которая состояла в необходимости обеспечить возможность для осуществления на территории СССР арбитражного рассмотрение споров, которые могли возникать между советскими внешнеторговыми объединениями и их зарубежными партнерами в ходе экспортно-импортных операций. Иными словами, цель принятых законодательных мер, в первую очередь, состояла в создании правовых и организационных предпосылок для разрешения международных споров с участием советских внешнеторговых предприятий с использованием процедуры, которая имела явные преимущества в контексте международного экономического оборота по сравнению с разрешением споров в государственных судах.[2]
В данной связи следует также особо отметить, что принятие нового закона расширяло представление отечественной правовой системы о содержании арбитражного (третейского) соглашения. Дело в том, что в силу действовавшего в тот период гражданского процессуального законодательства, в частности, ст. 1 Положения о третейском суде, являвшегося приложением к главе 22 Гражданского процессуального кодекса РСФСР, третейский суд мог применяться в виде общего правила только между частными лицами, а не между государственными органами и организациями, с одной стороны, и частными лицами, с другой стороны. Кроме того, указанное Положение (ст. 2) предусматривало возможность для любой из сторон в случае заключения между ними договора о рассмотрении третейским судом «всех вообще или всех определенного рода могущих возникнуть впредь споров» обратиться, тем не менее, за разрешением возникшего у них спора в суд согласно общим правилам действовавшего Гражданского процессуального кодекса. Иными словами, не признавалась действительность третейского соглашения в отношении будущих споров.
Таким образом, делался вполне обоснованный вывод о том, что указанные законодательные положения были достаточны для того, чтобы объявить недействительными арбитражные оговорки, включаемые в договоры внешнеторговых организаций с иностранными фирмами, если эти договоры совершались в Москве.[3] Чтобы исключить такие последствия для соглашений о применении арбитража по внешнеторговым сделкам, в Гражданский процессуальный кодекс было внесено изменение, в соответствии с которым ст. 23 ГПК РСФСР (в редакции от 10 января 1934 года) предусматривала, что «споры, возникающие из сделок по внешней торговле, в частности, споры между иностранными фирмами и советскими хозяйственными организациями, в порядке арбитражного разбирательства рассматриваются внешнеторговой арбитражной комиссией при Всесоюзной торговой палате на основании особого положения о ней».
Не вызывает сомнений, что важнейшим обстоятельством, способствовавшим учреждению ВТАК, было стремление советского государства обеспечить соответствующую правовую инфраструктуру для расширения и интенсификации внешнеторговых связей с капиталистическим окружением на принятых в мировой торговле в тот период условиях. В это же время в СССР проводился целый комплекс масштабных государственных мероприятий, связанных с совершенствованием внешнеторговой практики, которые были направлены на повышение эффективности внешнеторговой деятельности, которая составляла важный элемент в процессе индустриализации страны. В частности, проводилась политика, направленная на перенесение из-за границы на свою территорию основного объема оперативной работы советских организаций, включая согласование и исполнение внешнеторговых контрактов, в том числе и разрешение споров, которые могли возникнуть из заключаемых сделок.
Следует отметить, что в отечественной внешнеторговой практике использование третейских судов (международного арбитража) для разрешения внешнеторговых споров к тому времени было достаточно хорошо известно. Уже в экономических соглашениях, заключаемых советским государством в первые годы своего существования, в частности, о торговом обороте с иностранными государствами, о предоставлении концессий иностранным фирмам, предусматривалась возможность использовать арбитраж для решения разногласий, возникавших между контрагентами.
Несомненно, усилению популярности арбитража в данной сфере способствовало то, что фактически указанные отношения возникали и развивались между хозяйствующими субъектами, созданными и осуществлявшими свою деятельность в условиях противоположных социально-экономических систем. Это обстоятельство, естественно, вызывало взаимное недоверие к соответствующим государственным институтам противоположной стороны. Ни та ни другая сторона, как правило, не желали подчинять себя юрисдикции государственных органов другой стороны в случае необходимости разрешать возникшие между ними разногласия. С другой стороны, использование арбитража (третейского суда), предоставлявшего сторонам широкую автономию в организации и проведении разбирательства, открывало возможность применения нейтральной и достаточно гибкой процедуры для разрешения споров, возникновение которых в процессе осуществления сотрудничества вряд ли возможно было исключить.
Несмотря на то, что в действительности реальные международные арбитражные разбирательства в советской внешнеэкономической практике того времени фактически отсутствовали, наличие возможности прибегнуть к нему рассматривалось как важная гарантия, которой могли бы воспользоваться иностранные фирмы для защиты своих интересов в процессе осуществления ими деловых взаимоотношений с советскими организациями. Даже возникший в основном по политическим причинам негативный резонанс на Западе в связи с арбитражным разбирательством о прекращении в 1930 году концессии, предоставленной английской фирме «Лена-Голдфилдс» на территории СССР[4], ставший следствием якобы несоблюдения советской стороной условий соглашения о третейском разбирательстве, не повлиял существенным образом на перспективы и потенциал в использовании международного арбитража, как наиболее адекватного средства разрешения международных экономических споров.
По существу, все внешнеторговые контракты, заключавшиеся советскими внешнеторговыми предприятиями с иностранными фирмами в указанный период, содержали оговорку об арбитражном рассмотрении споров.[5] Однако до создания постоянно действующего арбитражного органа в СССР, это означало лишь возможность арбитражных разбирательств, которые должны были осуществляться арбитражным судом (ad hoc), т. е. третейским судом, специально создаваемым сторонами для разрешения конкретного спора, возникшего между ними, который должен был иметь место, как правило, за границей. Нельзя не заметить, что одновременно функционирование на практике таких третейских судов подвергалось серьезной критике. Основным моментом в негативной оценке этой практики было то, что такие суды очень часто составлялись из лиц, не обладавших знаниями об особенностях споров с участием советских организаций.[6]
