Он издал странный звук, а я не стала уточнять, что именно имела в виду.
— Я лечу в Израиль на следующей неделе, — словно чего-то ожидая, сообщил муж, пусть почти и бывший.
— Ну и лети, — надулась я и скинула звонок.
***
Я сидела на работе и ждала Пашку, когда же тот решит объявиться в ФАПе. В последнее время он почти каждый вечер пропадал у своих друганов, живших на соседней улице. И пусть всё в посёлке находилось рядом, я не рисковала оставлять его одного шататься по зимним улицам. Обычно он доходил до моей работы, и мы уже вместе неспешно шлёпали по сугробам домой. Но сегодня он задерживался, а я болтала с Юлькой, позвонившей мне по видеосвязи.
Ей было лучше, заметно лучше. Сейчас она проходила курс реабилитации и уже буквально через пару месяцев должна была вернуться домой. Я ждала этого… и грустила, не представляя, как смогу расстаться с Пашкой.
Этой зимой мы несколько раз навещали Юлю. И у меня не было сомнений в том, что эти двое абсолютно точно любят друг друга. Но, если честно, я боялась Юлькиной бестолковости. Впрочем, перенесённое заболевание всё же заставило её повзрослеть. Теперь в её взгляде читался опыт и… груз ответственности, всё-таки лёгший на её плечи.
Вот уже минут десять она пытала меня, выспрашивая самые мелкие и, казалось бы, незначительные подробности нашей жизни.
— Он так вырос! — воскликнула она после моего рассказа о Пашиных успехах в школе. — И это всё… благодаря тебе.
— Нет, — покачала я головой, — всё благодаря ему самому. Мне оставалось лишь подтолкнуть.
Но прилив гордости за своего подопечного я всё же испытала. Мы поболтали ещё немного, пока на крыльце послышались шаги.
— Ладно, Юль, Пашка пришёл. Он тебе из дома позвонит, а то, если сейчас прочухает, что я с тобой разговариваю, мы застрянем здесь на час, а на улице уже совсем темень.
— Обними его за меня, — попросила приятельница и отключилась.
Я встала из-за стола и выгнулась в пояснице, хрустнув суставами. В последнее время спина всё больше давала знать о себе.
Ребёнок всё ещё топтался в сенях, я же, не дожидаясь его, начала собираться домой, сменила халат на тёплый вязаный кардиган, а рабочие туфли на те самые валенки, заправив внутрь штаны.
Наконец от входа потянуло прохладой, и я всплеснула руками:
— Павел, ну где ты ходишь, время уже…
Так и не договорила, ибо вместо Юлиного сына на пороге моего кабинета материализовался незнакомец в дутой куртке с надвинутым на лицо капюшоном.
— Ой! — от неожиданности едва не подскочила я. — Извините…
— Добрый вечер, хозяюшка, — с лёгкой наглецой проговорил незваный гость, так и не открыв лица.
Напряглась. Тут же засосало под ложечкой, сигнализируя об опасности. И вроде бы в мужчине не было ничего такого, разве что беспардонность, но во мне всё будто бы подобралось.
— Извините, — как можно более мягко начала я, — но мы уже закрылись. Если у вас ничего срочного, то можно…
— У меня как раз-то очень срочное, — по голосу было слышно, что мужчина улыбался. И добродушия в этой улыбке не ощущалось ни на грамм.
— Вас что-то беспокоит?
— Да, знаете ли, боли в спине. Сорвал пару лет назад, теперь вот… мучаюсь постоянно.
Сделала вид, что поверила.
— Тогда я вряд ли чем-то смогу помочь вам. Вы, наверное, лучше моего знаете, что делать в таких ситуациях, если боли в спине наблюдаются несколько лет.
— Сегодня, знаете ли, как-то особо… невмоготу. Приехал к родственникам, чистил снег, и всё, — он развёл руками, — накрыло.
Я старалась держаться ровно, ничем не выказывая своего волнения, считайте, что страха.
— Как неосмотрительно, — изобразила я беспечность. — А что вы принимаете в таких ситуациях?
— Да доктор в своё время что-то там выписал.
— То есть вы несколько лет принимаете лекарство и сами не знаете какое?
Возражение вырвалось самой собой, притворяться, что я ничего не замечаю, оказалось сложнее, чем я предполагала.
— Это не так уж важно, — с неожиданным нажимом в голосе, констатировал мужчина, — они не помогают. Мне нужно что-то посильнее.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Боюсь, что не смогу вам помочь… — в этот момент дыхание незнакомца участилось и стало больше напоминать гневное сопение. — Видите ли, это фельдшерский пункт, и наличие тех или иных лекарств здесь регламентировано. Никаких сильных обезболивающих…
Решила говорить на его языке, избегая терминологии.
— Да брось ты, я ж страдаю, — ухмыльнулся он и вдруг сделал шаг в мою сторону, поднимая во мне волну паники. Едва сдержалось, чтобы на автомате не прижать руку к животу в защитном жесте.
«Не смей показывать своего страха!» — требовал внутренний голос.
— Хорошо, давайте я вас осмотрю. Как вас зовут?
— Ой, давай без этого.
— Но я не смогу вас принять без документов, — тянула я время, надеясь неизвестно на что и убеждая себя в том, что мне просто показалось. И на самом деле никакой опасности нет.
— Значит, придётся, — устало вздохнул мужчина, как если бы я его смертельно достала, и откинул капюшон. Наверное, он ожидал какого-то эффекта, но я молчала, слегка оцепенело рассматривая его. Когда-то молодое и привлекательное лицо выглядело потасканным. Недельная щетина, обветренная кожа, потрескавшиеся губы и лихорадочный блеск глаз, наводящий на не лучшие мысли.
— Чего вы хотите? — спросила уже напрямую.
— Чтобы мне хорошо стало, — оскалился мужчина и сделал ещё шаг вперёд, я не удержалась и попятилась назад.
— Я… не понимаю.
— А я поясню, — фыркнул он. — Мне говорили, что в моём случае может помочь промедол или фентанил.
Едва не застонала, но сдержалась.
— Здесь такого нет.
— Уверена?
— Да.
— А если я всё-таки помогу тебе вспомнить? — предложил мне собеседник и извлёк из кармана что-то металлическое. Движение рукой, и на меня смотрело острое лезвие ножа.
Я похолодела, но это, как ни странно, наоборот, помогло взять себя в руки.
«А ну-ка собралась, — командовал голос разума, — тебе сейчас нельзя нервничать. Только трезвый расчёт и хладнокровие». На словах это, правда, звучало проще, чем на деле.
— То, что вы назвали, является наркотическими веществами. Их хранение строго регламентировано. А это всего лишь фельдшерский пункт, — последнее подчеркнула особо, — здесь такого нет. Можете поискать…
Кивнула в сторону шкафа с медикаментами.
— Думаешь, я тебе поверю?! — вдруг неожиданно громко гаркнул он. — Сама же сказала, что это наркотики. Я что, по-твоему, идиот, чтобы поверить в то, что их могут хранить в обычном шкафу? — После чего ткнул пальцем в сторону сейфа. — Ключи.
Наверное, в каком-нибудь фильме я должна была бы начать геройски сопротивляться, до конца стоя на своих принципах. Но в реальной жизни мне было вовсе до принципов. Жить хотелось с небывалой силой, да и ничего такого не было в этом сейфе. Поэтому я потянулась к сумке и извлекла из неё связку ключей.
— Средний, — с трудом выговорила я и пустила ключи по столу.
Мужчина перехватил связку и бросил в мою сторону победоносный взгляд, словно говоря: «Вот видишь, как всё легко!»
Не знаю, чем бы закончилась эта история, но в этот момент в помещение ворвался Пашка с воплем:
— Нина!
Я чуть не застонала от разочарования: «Господи, ну ребёнка-то зачем подвергать опасности?!»
Парень чуть было не ломанулся ко мне, радостно подпрыгивая на месте, явно собираясь сообщить мне что-то, что его так взбудоражило, но тут заметил мужчину и замер на месте, выдав затравленное:
— Папа…
***
Мы сидели с Пашей на полу, прижавшись друг к другу, и наблюдали за тем, как Сергей, расстроенный отсутствием нужных препаратов, громил мой кабинет.
Зажмуривалась каждый раз, когда на пол летела очередная часть распотрошённой укладки. Окаменевший ребёнок, казалось, и вовсе не дышал у меня под боком.
— Сука! — в конце концов взревел Юлькин муж. — Су-у-у-ка!
Доказывать тот факт, что моей вины в отсутствии наркоты в ФАПе не было, я не стала. Уже прекрасно понимая, что все мои доводы лишь разозлят его.
