Все три слова Таубер слышал впервые, а потому принял их просто за длинное имя.
— Король это что-то вроде вашего Императора, — пояснил вирг, общавшийся неподалёку с вампирами. Сейчас он вспомнил, что не говорил своему ученику этого слова.
Таубер вмиг сделался бледнее покойника. Он заговорил с Императором – первым, по собственной инициативе! И даже дозволения на то Светлейшего не спросил! Но это меньшее из его преступлений, хотя смертью, безусловно, каралось уже одно это. А помимо того, он, безмозглый кретин, натолкнулся на Императора, ушиб его и ещё нахамил. Всё, ему конец! До сих пор он жив, безусловно, лишь потому, что правителя слишком занимали другие проблемы. Но теперь тот, конечно же, велит немедля казнить наглеца.
— О, Солнцеликий... — Таубер бухнулся на колени, уткнувшись лбом в землю. Как именно следует обращаться к правителю, он, откровенно говоря, не имел представления, поскольку видел Императора лишь раз в жизни, издали, во время ежегодного празднества Дня Коронации, самого великого праздника в Шанце. — Низко молить прощать мой дерзость. Я не знать. Не мочь думать даже. Я никогда иначий... Солнцеликий... Сын Небесный... Равный Богу в свой величие. Снисходить делать милость и щадить я, — он сбивался, путался и в итоге совершенно перестал соображать, что ему следует говорить, а потому выдавал всё, что только приходило в голову.
Элестайл с усмешкой наблюдал за актом самоуничижения, не очень понимая, чем он вообще вызван. Но заметив, что парня уже откровенно трясёт, решил всё-таки остановить сию занятную сцену.
Вампиры тем временем угорали, о чём-то перешёптываясь. Очевидно, их впечатлила фраза про равного богу. Интересно, которому из двух? В любом случае, жаль, что этих речей не слышал никто из церковников – как пить дать, от такого святотатства их бы хватил удар! До сих пор короля вампиров даже к Повелителю Тени не приравнивали, а тут сравняли с божеством.
Контуирец продолжал бормотать – нечто уже вовсе невразумительное.
— Хватит нести всякую ахинею, — прервал его Элестайл. — Давай признавайся: что ты там сказал на шанцском, когда мы столкнулись? — потребовал король, в итоге придя к выводу, что иных провинностей за парнем не было.
С перепугу Таубер повторил фразу на родном языке.
— Ты думаешь, последний час я посвятил ускоренному изучению шанцского?!
Несчастный не сразу сообразил, к чему это он, но потом всё же осознал свою оплошность.
— Я сказать: «Ты не иметь глаза?!»
— И только? — вампир поднял бровь в ироничном удивлении. — Тогда получается, что это я обозвал тебя ни за что ни про что. Ну, извини. Надо выражать свои мысли на том языке, который понятен и другим. Ладно, инцидент на этом можно считать исчерпанным. Кто я, ты не знал.
— О, всемилостивый Солнцеликий Сын Небеса! — Таубер снова принялся биться лбом о землю и с таким усердием, что оставалось только порадоваться мягкости поросшей травой почвы.
— Моё имя Дагратдер, а не Солнцеликий, — язвительно напомнил вампир.
— Я первый раз говорить Император и не знать, как обращаться, — окончательно стушевался парень.
— Я не император. Но не суть важно. Хотя тебе вряд ли доведётся общаться с кем-то ещё из правителей, но для общего развития, так уж и быть, сообщу, что к людским королям здесь принято обращаться «ваше величество», другие же расы предпочитают обходить без «величеств». То есть ко мне тебе следует обращаться просто по имени. И ещё. Тебя никогда не учили, что во время разговора полагается смотреть собеседнику в глаза, а не шептаться с травой?!
— Я не шептаться. Я не сметь смотреть глаза Император... король то есть, — еле слышно выдавил Таубер. — За это смерть.
— У вас – возможно. Но ты больше не в Шанце, теперь ты мой подданный. Так что переучивайся. Я, в отличие от вашего императора, не разговариваю с затылками.
Таубер несмело поднял голову. Гнева в глазах вампира, как ни странно, он не увидел. Похоже, тут взаправду всё по-другому.
— И хватит уже протирать колени, — добавил Элестайл. — Сядь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Сидеть при присутствие король?! — искренне ужаснулся шанциец.
— Но я же разрешил тебе сесть.
— Я подчиняться ваша воля... — тихо вымолвил Таубер, робко опускаясь на траву. Его новый сюзерен нравился ему определённо больше прежнего. Вот только он совершенно не знал, чего ждать от того в следующий момент.
Дагратдер подозвал к себе виргов и других вампиров и также позволил им сесть:
— Ну, а теперь рассказывайте, что там с дурной хворью.
— Не возражаешь, если я тоже послушаю? — спросил подошедший к ним Логвэй.
— Нет. Располагайся.
Вид у эльфа был совершенно убитый. Не из-за дурной хвори, конечно же, а из-за Эльджеты. Он тоже прекрасно понимал, что ничего хорошего его дочь в Контуире не ждёт.
Глава 40
Лисий Хвост
Но вдруг нападавшие отступили, послышались их крики боли.
Мильта подняла голову. Она подумала, что им на выручку пришёл Ситал... но это оказалась Тар-Си. Варри-Ту она прижала к земле, намотав на руку обе её косы. Подружки гадины корчились на траве рядом.
— Запомни, — пригрозила Тар-Си, — ещё раз подойдёшь к моим подругам ближе, чем на десять шагов, долго жалеть будешь. А теперь пошли вон!
За косы же она подняла Варри-Ту на ноги, развернула и толкнула в спину. Девицы почли за благо побыстрей убраться. Очевидно, связываться с воительницей они не решались даже втроём.
Мильта поднялась с земли. Тар-Си помогла встать Шелде. Платье на ней было всё изорвано. Мильта оглядела себя – её одежда выглядела столь же плачевно.
— Пойдёмте, — сказала Тар-Си. — Вам надо переодеться и обработать ссадины.
— Мне не во что переодеваться, — чуть не заплакала Шелда. — Ты же знаешь, что я бежала из дома без вещей.
— Я бы предложила тебе свою одежду, но, боюсь, она будет слишком велика.
Это уж как пить дать – орка была не только крепче, но и значительно выше ростом.
— Может быть, тебе подойдёт что-нибудь моё? — предположила Мильта. — Хотя грудь у тебя больше и бедра пошире. Ладно, померяешь – возможно, что-то и подберём.
К сожалению, сумки с вещами они с Троком оставили в типи его родителей. Теперь придётся идти туда. А Хани-Тэ ещё и наверняка не поверит, что драку затеяла Варри-Ту.
По пути им повстречались Тронк с Ситалом.
— Что случилось? — обалдели орки, увидев избитых девушек.
— Твоя бешеная поклонница, — кратко объяснила Тар-Си, посмотрев на Тронка.
— Вот тварь! — взъярился тот. — Не знаю, что с ней сделаю!
— Она требовала, чтобы я оставила в покое её мужчину и немедля убралась восвояси, — рассказала Мильта.
— А Шелда-то тут при чем?
— Ни при чём. Ей за компанию со мной досталось.
— Может быть, посвятите, о ком ведёте речь? — поинтересовался Ситал. — А то у меня тоже руки чешутся оборвать косы этой дряни.
— Не надо, — возразила Мильта. — Не пристало мужчинам бить женщин.
— А кто тебе сказал, что мы собираемся её бить? Но и спускать ей такое просто так лично я не намерен!
— Я тоже. Варри-Ту это, бестии Тени её раздери! — сказал Тронк.
Почему-то Тень и её бестии неизменно присутствовали в ругательствах всех рас – независимо от того, каких именно верований придерживались их представители.
Тронк первым зашёл в типи своих родителей. Следом за ним робко просочились Мильта с Шелдой. Последним там появился Ситал, Тар-Си входить не стала, пошла к себе.
— Откуда это вы такие красивые? — опешила Хани-Тэ. Больше в типи никого не было.
— С твоей любимицей познакомились, — рыкнул Тронк.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Варри-Ту? Ты хочешь сказать, что это сделала Варри-Ту? Не может быть! — уверенно заявила мать. — Небось между собой передрались, а на неё сваливают.
— Что?! — взвилась Мильта.
Тронк сжал её руку.
— Прошу тебя, — прошептал он, умоляюще заглянув ей в глаза.
Мильта чуть не расплакалась от обиды, но всё же сдержалась. Тронк повернулся к матери:
