– Мариночка, пойдем ко мне, – предложил он, когда, наконец, уроки были сделаны. – Хоть на часик! Компьютер по тебе соскучился.
– Нет, Дима, уже поздно. Давай лучше погуляем полчаса, подышим воздухом. А то у меня голова разболелась.
– А ко мне?
– Не пойду. Дай мне прийти в себя. Я до сих пор твой диван без дрожи вспоминать не могу.
– Но я же сказал: не буду! Ну что я должен сделать, чтобы ты поверила?
– А кто обещал вести себя примерно? А сам… с чего начал, когда прибежал?
– Вот ты какая! Злопамятная. Давай все время вместе делать уроки? Мне одному так неохота, а с тобой даже нравится.
– Давай. Я, когда тебе объясняю, сама лучше понимаю. С тобой интереснее, и задания намного легче кажутся. Знаешь, когда ты рядом, все вокруг каким-то другим становится. Ярким, радостным. Так хорошо, когда ты рядом!
– Это потому, что ты меня любишь!
– Да, наверно.
С тех пор они все уроки делали вместе. Маринка убедилась, что Димины четверки и пятерки и близко не соответствуют его знаниям. В школе, где он учился, достаточно было заглянуть в учебник, поднять руку и у доски повторить только что прочитанное. И все – пятерка обеспечена. Задач и примеров им задавали мало, и, как правило, они были очень легкими, в одно-два действия. Да и те Дима решал так: полистает учебник в поисках подходящей формулы, пороется в справочнике, Найдет, перепишет с книги, числа – все, решил.
– Кто же так решает? – поражалась Маринка. – А если у тебя под рукой не окажется учебника? На экзамене, например? Или на контрольной?
– Ну, на контрольной у нас все списывают. А на экзамен шпору возьму.
– Дима, но так же нельзя! Ты же учишься не для того, чтобы сдать, а для того, чтобы знать. Что ты на меня так смотришь?
– Просто поражаюсь твоей сознательности. А как надо решать?
– Нужно сначала выучить формулы. Наизусть – да-да, не делай большие глаза. А если на экзамене нельзя будет воспользоваться шпорой? В Политехе, кстати, за шпору и с экзамена могут вытурить.
– Да разве их все запомнишь? Их же тьма.
– Ничего не тьма. Вполне можно запомнить. Это только кажется, что трудно. Напиши мне какую-нибудь формулу из физики. Любую, какую помнишь.
Дима надолго задумался. Ничего, кроме того, что путь равен скорости, умноженной на время, он вспомнить не мог, в чем и признался пристыженно.
– Как? – поразилась Маринка. – И закона Ома не знаешь? Это же основа основ электродинамики! Да у нашей физички ты бы имел кол! Ее любимая поговорка: не знаешь закона Ома – сиди дома.
– Что же мне делать?
– Давай так. Я выпишу формулы из раздела, что вы сейчас проходите. Что там у вас? Квантовая оптика? Мы это уже давным-давно прошли – уже механику повторяем. Значит, я выпишу, и ты их при мне запомнишь. А потом порешаешь задачи, уже никуда не подглядывая. Ты будешь решать только так – как семечки щелкать.
– А много там формул?
– Не, с десяток всего.
– Ого!
– Что ого? Делов то на пятнадцать-двадцать минут максимум. У тебя двадцати минут не найдется?
– Ну ладно, пиши свои формулы. Неужели они все у тебя в голове?
– У нас в классе они у всех в голове. А как же иначе? Иначе же ничего не решишь. И будешь в парах утопать.
Маринкины формулы Дима выучил наизусть за десять минут. И задачи из школьного учебника пощелкал моментально, как орешки, – чем страшно возгордился. Но Маринка быстро охладила его пыл.
– Разве это задачи! – небрежно заметила она. – Ты посмотри, какие мы решаем. Из нормальных задачников, где задачи повышенной сложности, – которые давали в разных вузах на экзаменах. И в МГУ, и в физтехе.
Дима посмотрел и устыдился. Да, из них он бы не решил ни одной. Неужели он такой тупой?
– Потому что здесь нужно знать теорию и за прошлый год, и за позапрошлый, – терпеливо объясняла Маринка. – И школьных учебников недостаточно, в них самые азы. Я вот купила в книжном «Подготовительный курс по физике» издательства «АСТ». Там все так разжевано – ежу понятно. Бери и решай. А по математике у меня есть задачник Сканави. Это такая прелесть! А по химии советую учебник Егорова. Н у, все – хватит болтать, учи дальше. Я потом проверю.
И на Диму в школе посыпались пятерки, как из рога изобилия. Учителя не переставали удивляться его успехам и вовсю расхваливали в преподавательской. Для Натальи Николаевны их слова звучали, как сладкая музыка. Она уже мечтала о тех временах, когда ее сын поступит в институт и женится на Мариночке. Лучшей невестки ей и не надо. Мила, скромна, умна – все при ней. И семья хорошая. Ах, не сглазить бы!
В школе у Маринки тоже дела шли блестяще. Похоже, к концу полугодия она приходила со всеми пятерками, как и Гена с Леной. Лена несколько раз пыталась с ней заговорить, но Маринка, ссылаясь на занятость, убегала.
– Может, она обиделась на меня за что-нибудь? – недоуменно спрашивала Лена Гену. – Так вроде не за что. Ты не знаешь, что с ней?
– Я же тебе говорю: она влюблена, – терпеливо объяснял он. – Вся в процессе. Каждый день со своим Димочкой уроки делает. И, наверно, не только уроки. Никого вокруг не видит и не слышит. Не бери в голову – ничего она не обиделась. Просто ей не до тебя. Хочешь новость скажу – ты упадешь!
– Скажи.
– Шурка с Шурочкой после Нового года у нас уже учиться не будут. В вечернюю переходят.
– Да ты что! А почему?
– Догадайся.
– Нет, правда? Что… уже ждут?
– А то! Моя работа! Фирма веников не вяжет. Шурка меня крестным пригласил быть. Во как!
– А их родители что?
– Ты знаешь – ничего. Нормально восприняли. Шурка работать в фирме у отца будет. У того дела пошли в гору – иномарку недавно купил. Обещал им сначала гостинку, а там, говорит, посмотрим. Как жить будете.
– А их зарегистрируют? Им же еще нет восемнадцати.
– Справку из поликлиники покажут – и зарегистрируют. Без проблем.
– Знаешь, я им завидую. Любят друг друга и уже ребеночка ждут. Счастливые!
– Кто тебе мешает? Давай.
– Ох, Гена! Ты в своем репертуаре. Не говори глупости, а то я рассержусь. А наши знают?
– Понятия не имею. Может, кто и знает. Какое это уже имеет значение? Скоро школу окончим, а там – у каждого своя дорога.
– Знаешь, я все Лизоньку вспоминаю. Сейчас ее малышу было бы три годика.
– Да. Он тоже умер, ты слышала? Ее парень.
– Да, слышала. Как все это ужасно! У меня до сих пор какое-то чувство вины перед ними. Будто я могла что-то сделать для них – и не сделала. Будто смотрят они на меня… оттуда… и осуждают.
– Лена, да ты что! Ты-то при чем? Что ты могла для них сделать?
– Ну… может, надо было заступиться? Сказать, чтобы перестали над ними издеваться. Но не смотреть молча, как они… падают в пропасть.
– Да ты вспомни, сколько тебе было лет. Седьмой класс! Ничего бы ты не сделала, и нечего себя казнить.
Лен, согласись, все-таки это я Шурку с Шурочкой свел. Теперь благодаря мне новый человек появится.
– Да, молодец.
– Можно, я тебя за это поцелую?
– Нет. Нельзя.
– Ну, что ж. Нет – так нет.
И, понурившись, он поплелся к себе. А Лена прислонилась лбом к холодному стеклу и стала глядеть в пустой двор. В воздухе кружились редкие снежинки. Падая на землю, они уже не таяли, и асфальт во дворе кое-где побелел. Небо было низким и беспросветно серым. И хотя было еще только четыре часа дня, оно темнело на глазах.
«Счастье, – грустно думала девушка. – Где ты? Какое ты, мое счастье? Почему не приходишь ко мне? И есть ли ты вообще?»
В дверь позвонили. Это пришел Юра, Ольгин лицеист. Ему удалось-таки уговорить директора и педагогов. Юру не отчислили, и он стал буквально землю рыть, чтобы догнать одноклассников. На уроках сидел за первым столом, являя собой пример усердия и послушания. Ольга попросила дочку помочь мальчику, и теперь он чуть ли не каждый день приходил к ним домой позаниматься. Леночка терпеливо разъясняла ему основы математики, начиная с самых азов. И ее усилия в сочетании с его усердием стали приносить плоды – в журнале появились первые тройки, причем не только по математике, но и по остальным предметам.
– Ты не очень-то радуйся, – охлаждала его Лена. – Тройка не оценка. С тройкой по математике ты ни в какой серьезный вуз не поступишь. Давай занимайся дальше и побольше, чтобы к концу года четверки пошли. Есть же у тебя сила воли?
– Даже две! – заверял он. – Лена, вот увидишь, в одиннадцатом у меня троек вообще не будет. Может, тебе в магазин сбегать или бутылки сдать? Там во дворе пищит этот… который бутылки собирает. А ты потом мне поможешь домашнее задание сделать.
– Не надо в магазин. И бутылок у нас нет. Садись занимайся. Ты не голодный? А то на пустой желудок заниматься бесполезно.
– Не, спасибо, я ел. Я же из дому.
Посидев около часа, Юра встал.
– Лена, у меня все ответы сошлись. Можно, я буду приходить к тебе, когда не получается? А если сам решу, то не буду?
– Конечно, Юра. Позвони, что не придешь, чтобы я не ждала.
– Да у нас телефона нету.
