«Ранним утром в дальнюю дорогу…»
Ранним утром в дальнюю дорогуВышли тополя из темноты.Просыпаясь, птицы бьют тревогу,Поднимают головы цветыИ глядят блестящими глазами,Широко раскрытыми глядят,Как стволы с воздетыми рукамиДруг за другом в воздухе скользят, —Как идут немые пилигримы,Покидая темный этот сад,Мимо сонного тумана, мимо,И в разорванных плащах до пят…И над ними облака в смятеньиРасступаются перед зарей:В сад иной высокие ступениОткрывает ангел часовой.
«Меч». 30.1.1938
«Остывает земля, изнуренная светом и зноем…»
Остывает земля, изнуренная светом и зноем,Гаснет желтая пыль, и дома закрывают глаза.Так усталый священник качается пред аналоем,Так склоняется он, заслоняя собой образа.
Так дрожат в полутьме восковые тяжелые свечи,Догорая, — так тяжкое горе смыкает уста…И тяжелые черные тени ложатся на плечи,И, как церковь, безмолвна душа, и, как церковь, пуста.
Разве где-то в притворе, совсем в темноте на коленяхЛишь глухую старуху увидишь на вечном постуИли нищего, что, томясь на просторных ступенях,Заскорузлую руку напрасно простер в пустоту.
«Меч». 1.V.1938
«Цветет каштан. И розовые свечи…»
Цветет каштан. И розовые свечи,Томясь в вечернем воздухе, горят.Слепые лепестки мне падают на плечиИ, кажется, со мною говорят.
Мелькают ласточки над синею водою,В вечернем небе меркнет тихий свет.Мы в сумерки идем (вдвоем с судьбою)И с нами розовый каштанов цвет.
Ирина БЕМ*
ОРФЕЙ[114]
I
Орфей
ОРФЕЙ
В те дни, когда божественный ОрфейДерзнул спуститься в царство Персефоны,Он, гласом струн и пеньем вдохновленный,Смутил сердца безжалостных теней.
Она пришла легчайшею стопой,С земной любовью трогательно схожа…О, если б в оны дни мы жили тоже,Поверь, и я б спустилась за тобой.
1939
«Жить всерьез, и каждой новой роли…»
Жить всерьез, и каждой новой ролиОтдавать весь пыл, всю скорбь души;Забывать и как бы с первой больюВидеть, что на смену своевольюСвоеволье горшее спешит.
Забывать и полной мерой мерить,Ставить все на нечет или чет,И, года считая суеверно,Знать, что даже дней высокомерностьНичему не сможет научить.
1937
«О, если б знать, о, если бы предвидеть…»
О, если б знать, о, если бы предвидеть,О, если б время повернуть назад!Душа не слышит гласа НемезидыИ, обреченная, не может знать.
Ты мудростью мудра прошедшей только,Душа моя, и ныне знаешь ты,Что надо было просто, как ребенку.Сказать нельзя, и руку отвести.
Непоправимое, как слово…Вот все расходятся и свечи тушат.Мой дом готов. Но как он страшен, новый,Когда твой светлый дом уже разрушен.
1938
«Каждый день приносит новые тревоги…»
Каждый день приносит новые тревоги,Каждый час горит бессмертная душа.Все еще, волнуясь и спеша.Ты стоишь у ночи на пороге.
Тело, как усталый раб, подъемлет бремя,И в бессильи плачет, как дитя, навзрыд;Но душа не внемлет, а горит,Краткой жизни сокращая бремя.
1939
II
Ныне
АНДРОМАХА I
Κορυθαίολος[115], Гектор, ты бился и умер героем…Андромаха, жена твоя бедная, ткала и пела,А потом увидала со стен многоветренной Трои,Как влачил победитель когда-то прекрасное тело.
А потом она видела: сын твой, надежда и гордость,Тот, что матери в старости будет опорою верной,Тот, что Гектора будет отважней, когда победители вторглись,Был со стен многоветренной Трои безжалостно свергнут.
А потом она видела, но уже тупо, без страха,Как высокий приамовский дом разорили дотла.Андромаха, сестра моя бедная, белых локтей Андромаха,Как могла пережить ты все это и — пережила?
«О, если б сон, о, если б сон без снов…»
О, если б сон, о, если б сон без снов!Забыть, забыть об этих днях и бедах…О, если б друг, но другу не поведать,Не передать тоски сквозь косность слов.
О, если б смерть, но страшный прах;О, если б тот, кто говорит, что любит,О, если б он! Но между нами люди,Слов непрощенных боль и будущего страх.
Грядущий день — лишь повесть новых бед,И утро — лишь исход для новых теней.О, если б ночь и сон без пробужденья,О, если б ночь, которой утра нет!
1939
«Только не о том, что сейчас…»
Только не о том, что сейчас,Только не о том, что сегодня,Только не о гневе Господнем,Что так страшно карает нас!
А о марте, о снеге, что тает,О немом прорастании злаков,О безветренном море фаяков[116],Где играла с мячом Навзикая.
Но это ты можешь только сейчас,Но это ты смеешь еще сегодня,Но знай, что твой не минует часИ ты не уйдешь от гнева Господня.
Тоскуя, тоскуя безмерно и страшно скорбя,Все выплакав слезы, и боле утрат не считая,Душа моя, пленница, как ты уйдешь от себяК тем синим волнам, где увидел Улисс Навзикаю?
МОЛИТВА
Как древле, Господи, Тобой прощенный НойУвидел выси, всплывшие, как мели,И первой ветви радостную зеленьНад укрощенных вод голубизной,
И нам увидеть дай прощенные поляИ грады, спящие во тьме ночной беспечно,И все забыв, пусть вновь о мире вечномМолиться смеет страдная земля.
1940
«Говорят, что я еще молода…»
Говорят, что я еще молодаИ на девочку будто похожа…Во время войны и голодаИ я постарею тоже.
И будут белые пряди,И будут морщины вдруг,И некому будет гладитьРаботой сведенных рук.
Накину на зябкие плечи,Когда стемнеет, платок.Но голос мой, голос певчий,Ужели и ты умолк?
Мне Богом даровано с словаСнимать молчанья печать…За этот дар я готова,Но впрямь ли, впрямь ли готоваЗемные дары отдать?
1941
АНДРОМАХА II
Сколько вас, в наши страшные дни, Андромах безызвестных!Брат убит, муж убит, сын убит…А от дома, от белого дома в зеленом предместьиТолько груда разрозненных плит.
И уже не отчаянье, только тупая усталость;И уже нету слез, только пара потухших очей;И уже за плечами стоит одинокая старость,Смена дней без улыбок и страшных бессонных ночей.
Сколько вас, белокурых и темных, веселых и нежных,Матерей и любовниц, утративших царство цариц…Андромаха, сестра моя бедная, ныне как прежде;И никто не закроет залитых слезами страниц.
III
Новая весна
«Был март. Ты, наверное, знаешь, читатель…»
