– А когда машина будет здесь?
– Сегодня к вечеру, а может быть, завтра. Мы отправим вас, самое позднее, послезавтра. Все будет готово, так что вы ни о чем не беспокойтесь.
– Значит, предоставляю все на ваше усмотрение. – Эссекс собрался уходить.
– Не нравится мне ваш маршрут, – сказал Пикеринг. – Там опять неспокойно, курды совсем отбились от рук.
– Я еду не для собственного удовольствия, Пикеринг. Ведь другого выхода нет, не так ли?
– Боюсь, что так.
– Вот видите! Значит, во всех приготовлениях я полагаюсь на вас. Пойдемте, Мак-Грегор.
Мак-Грегор взял свое пальто, пожал руку проводившему их до дверей Пикерингу и последовал за Эссексом по устланному коврами коридору в обшитую дубовой панелью комнату. Эссекс, очевидно, ожидал кого-то встретить здесь, но увидев, что комната пуста, пожал плечами и захлопнул за собой дверь.
– Я думал, что он уже здесь – этот газетчик, как его там?
– Хэмбер? – подсказал Мак-Грегор.
– Да, да. Он позвонил, что ему нужно видеть меня по какому-то делу. Я назначил ему прийти сюда в четыре, а его все нет. Весьма неучтиво!
– Но вы сами опоздали, – сказал Мак-Грегор. – Сейчас без двадцати пять.
С обоюдного, хотя и молчаливого согласия они позабыли размолвку в кабинете Пикеринга. Эссекс – потому, что не хотел придавать этому значения, а Мак-Грегор – потому, что все еще надеялся убедить Эссекса отнестись к Ирану с научной объективностью.
– Может быть, он ждет внизу? – сказал Эссекс. – Пойдите, взгляните, Мак. Как спуститесь с лестницы, так сразу направо.
Но этого не потребовалось, потому что Хэмбер, предварительно постучавшись, уже входил в комнату в сопровождении Стайла. Веки у Хэмбера припухли, его вытаращенные глаза, толстые губы и даже коротко подстриженные бобриком волосы – все выражало негодование.
– Вы же назначили в четыре, Гарри, – пожаловался он. – Я жду уже целый час!
– Если вам некогда, старина, давайте отложим до другого раза.
– Ну, нет! Этот номер не пройдет, Гарри! – Хэмбер расстегнул свое широкое кожаное пальто американского покроя и уселся. – Мы знаем, что завтра или послезавтра вы уезжаете на север, так что нечего вам увиливать.
– Вы уже успели поговорить с Мак-Грегором? – притворно изумился Эссекс.
– Мак-Грегор со мной не станет говорить, – ответил Хэмбер. – Он так и не простил мне той нелепой московской истории. Вы бы поучили его, как надо забывать такие вещи.
– Хватит об этом, – остановил его Эссекс. – Скажите лучше, чем вы оба так озабочены?
– Вашей поездкой в Иранский Азербайджан, – объявил Хэмбер. – Мы со Стайлом хотим ехать с вами, если вы не возражаете.
– Гм! – Эссекс прошелся по небольшой комнате, передвигая и рассматривая фарфоровые безделушки, открывая и закрывая стеклянные дверцы книжных шкафов; потом стал разглядывать два маленьких портрета маслом: королева Виктория в молодости и в старости. – Вы, конечно, знаете, что мы гости русских.
– Ну и превосходно! – Хэмбер от радости даже вскочил с места. – А вы пригласите нас.
– Это не так просто! – Эссекс остановился перед Хэмбером. – Я плохо разбираюсь в обычаях этой страны и предоставляю это на усмотрение Мак-Грегора. Если Мак-Грегор скажет, что вас можно взять, так оно и будет.
Взгляд Хэмбера на мгновение омрачился. Такая понятливость привела Эссекса в восторг.
– Спросите Мак-Грегора, – сказал он и с удовольствием поглядел на Мак-Грегора, который, вытянув ноги, вертел в руках старый пистолет, снятый им со стены.
– Как может Мак-Грегор решить то, чего не можете решить вы сами? – спросил Хэмбер.
– Он знает страну.
– Что вы скажете, Мак? – Хэмбер подошел к Мак-Грегору, засунув руки в карманы и пожевывая папиросу толстыми губами.
– Мне кажется, вас разыгрывают, Хэмбер. – Мак-Грегор взглянул на него, едва сдерживая усмешку. – Глава экспедиции не я.
– Ну так как же, Гарри?
– Повторяю, это зависит от Мак-Грегора.
Хэмбер, видимо, растерялся, не зная, что сказать, но продолжал смотреть все-таки на Мак-Грегора.
– Повторяю, лорд Эссекс вас разыгрывает! – Мак-Грегор подкинул пистолет на ладони, словно взвешивая его.
– Ну, с кем-нибудь из вас можно говорить всерьез? – спросил Хэмбер.
– Больше я для вас ничего не могу сделать, старина, – сказал Эссекс Стайлу. – Уломайте Мак-Грегора. Может быть, завтра он будет посерьезней.
– Не думаю, – проворчал Хэмбер.
– Тогда присаживайтесь и попытайте счастья сегодня. Не хотите ли виски?
– Хотим, – сказал Стайл.- И налейте стаканчик Мак-Грегору.
– Вы, конечно, понимаете, насколько важна для нас такая поездка, – начал Хэмбер, глядя, как Эссекс нажимает кнопку звонка.
– Нет, не понимаю.
– Очень скоро все это дело возьмет в свои руки Вашингтон, и тогда вам потребуется помощь. – Хэмбер говорил убежденно. – В Америке, чтобы добиться чего-нибудь, нужно предварительно подготовить общественное мнение. Вот мы со Стайлом и решили этим заняться.
– Именно ради этого вы и хотите попасть в Азербайджан? – спросил Мак-Грегор.
– Ради этого самого, – ответил Стайл. – И ваш долг позаботиться о том, чтобы мы туда попали.
– Долг? Долг перед кем?
– Перед человечеством, цивилизацией, культурой, демократией, – сказал Стайл.
– Мак-Грегор не поклонник отвлеченности, – заметил Эссекс. – Этим его не возьмешь. Долг – понятие невесомое для человека науки.
– У всякого ученого есть долг перед человечеством, о котором он не имеет права забывать, – возразил Стайл.
– А у журналиста?-спросил Мак-Грегор.
– У журналиста тоже, – ответил Стайл.
– Кровавый, однако, это долг, – проворчал Мак-Грегор. – Ведь вы только и делаете, что стараетесь разжечь новую войну!
– Мы не хотим войны! – заявил Стайл. – Все зависит от России. Если она будет вести себя как следует, причины для войны исчезнут сами собой.
– Я плохо разбираюсь в подобных вещах, – сказал Мак-Грегор, – но думаю, что вы несколько ошибаетесь. Может быть, вас злит уверенность русских в себе или возмущает, что они не боятся вашей атомной бомбы.
– Оставьте атомную бомбу в покое! – закричал Стайл таким тоном, будто кто-то непристойно отозвался о его сестре, жене или матери.
– Едва ли это возможно, – неумолимо стоял на своем Мак-Грегор.
– Это не имеет никакого отношения к данному вопросу!
– Это, повидимому, имеет отношение к любому вопросу, особенно когда вы так рьяно лезете в драку с русскими. Не очень-то это похоже на выполнение долга перед человечеством!
– Одну секунду, – вмешался Хэмбер, предвидя новую вспышку ярости со стороны Стайла. – Позабудем пока о человечестве. Рассмотрим вопрос с дипломатической точки зрения. Как дипломат, Мак-Грегор, вы не можете не понимать, насколько важно для нас поехать с вами.
– Так нельзя, – сказал Эссекс. – Либо вы взываете к нему как к ученому, который должен выполнить свой долг перед человечеством, либо как к дипломату – одно из двух.
– Ну, так кто же он? – Хэмбер готов был подыгрывать Эссексу.
– Кто Мак-Грегор? – спросил Эссекс, подходя к двери. На пороге появился слуга-индиец, и Эссекс велел ему принести виски.
– Ни то, ни другое! – заявил Мак-Грегор. – Так что вы напрасно обращаетесь ко мне.
– В таком случае, все зависит от того, есть у Мак-Грегора чувство юмора или нет, – сказал Эссекс. – Я бы на вашем месте бил именно в эту точку. Он все еще думает, что я вас дурачу, но, поверьте мне, ваша поездка всецело зависит от него.
Появилось виски, и пока индиец разливал его по стаканам, все молчали. На подносе стояли и зеленые бутылки с содовой водой.
Хэмбер попробовал изменить тактику.
– Может быть, Мак-Грегор боится, что мы убедимся, насколько самостоятельно действуют его азербайджанские друзья? – сказал он.
– Более самостоятельно, чем вы думаете.
– Чепуха! – воскликнул Хэмбер. – Политические перевороты вовсе не в их духе.
– Почитайте историю Ирана, – сказал Мак-Грегор. – Одна революция за другой. Одно восстание против шаха за другим. Если не ошибаюсь, с 1900 года было три революции, и напоминаю вам, что условия для революции тут посложнее, чем в Америке 1776 года. Сдается мне, что американцы порастеряли свой революционный пыл. Ни одной революции за двести лет. Ох, уж эти свободолюбивые американцы!
– С Мак-Грегором лучше не говорить об Иране, – сказал Эссекс. – Я пробовал, но ему это не по вкусу.
– Ладно, ладно, – Хэмбер поднял руку, – я вовсе не хочу ссориться с вами, Мак-Грегор. Это было бы невежливо. Я просто хочу поехать с вами в Азербайджан.
– Зачем? – спросил Мак-Грегор. – Вы о нем и так всё знаете.
– Но малейшая конкретная улика много значит, когда приходится вести такую борьбу.
– Смотрите, как бы ваш маленький крестовый поход не довел вас до беды, Эл, – сказал Эссекс. – Не думаю чтобы он понравился русским.
– А я и хочу насолить им.
– Это закроет вам доступ в Москву.
