ПАМЯТИ ГЕНЕРАЛА ЛЕСЕЛИДЗЕ
Я, как и прежде, только в жизнь верю,Мне солнце всех ночных теней ближе;Зачем же вдруг раскрылись в смерть двери,Зачем же мертвым вновь тебя вижу?
Все в том же памятном для нас зале,Как бог войны, от рук войны павший,Лежишь, слезами земляков залит,Лежишь — моложе нас. А был — старше!
Лежишь, сложивши на груди руки,Сжав рот, не выдав до конца боли.Стареют дети. И растут внуки.Как много лет прошло с того боя…
Устало сдвинуты твои брови,И полководцам на войне трудно.Как много пролито на ней крови,И каждый день ее — как день Судный.
Он был суров — так о тебе скажут,И беспощаден был в борьбе — скажут,Он шел наперекор судьбе — скажут,В бою не думал о себе — скажут.
А ты не слышишь голосов этих,А ты — как будто на войне не был,Среди всех нас, один на всем свете,Лежишь, закрытые глаза — в небо.
Народа своего сын смелый,Народа своего сын милый,Ты — там, мы — тут, и никакой силойНам снова дух твой не вселить в тело.
О, как безмолвно спят войны грозы,Как чувств своих не выдают горы;И словно душат, душат их слезы,Деревья вдовами стоят в горе.
Земля горюет о своем сыне:Он был живой. Бессмертный стал ныне.Ни дня, ни ночи для него нету.Лишь вечность. Больше ничего нету.За медным медленным, как боль, маршемЛафет в бессмертие влекут кони.Издревле некуда спешить павшим,Но время нас, живых, вперед гонит,К победам нашим и к смертям нашим.
Тире, две даты — вот вся жизнь вкратце,А после смерти — каменеть в белыхНадгробьях, в тесноте могил братских,Над полем боя ввысь взмывать в стелах,Безмолвьем камня укорять трусов,Безмолвьем камня ободрять смелых.
Вот все права, что смерть дала мертвым,То скрыв от нас, то сохранив имя.Они молчат. А мы на них смотрим,На белый камень, тот, что был ими.
Ружейный залп — что может быть проще?Но, тишину в последний миг руша,Он как «из списков исключить» — росчерк,Как кол войны, забитый мне в душу.
Да, знаю, знаю, лишь людей честиДелившие их ратный труд люди,В последний час спустив курки вместе,В последний раз, на миг в гробу будят.
Но вслед за этим — так вокруг тихо,Как будто ты лишился вдруг слуха.И тридцать лет уж в тишине кто-тоВсе шепчет, шепчет о войне что-тоВ давно оглохшее твое ухо…
Хута Берулава
«Своих поэтов, с их уроками…»
Своих поэтов, с их уроками —Как жить и гибнуть непреклонными,Народ недаром звал пророками,Звал — крепостями, звал — знаменами.
День завтрашний и день вчерашнийВ годины бедствий и печалиОни, как крепостные башни,Бесстрашным словом защищали.
Как воины, ценою жизниОбороняли от забвеньяОтчизны праздники и тризны,Ее тысячелетий звенья.
И, путь земной пройдя без страхаИ завершая без отсрочек,Вдруг превращались в горстку прахаИ в несколько бессмертных строчек.
Фридон Халваши
ЗРЕЛОСТЬ СТИХА
Юность стиха — как любви пора,Как усы у мальчика над губой;Вдруг огонь и земля, волна и гора —Все разом заговорят с тобой!
Юность стиха — как сентябрьский шумМолодого вина, что обручи гнет.Сделать дело — ему не придет на ум,А незнакомой звезде кивнет!
Но если, два крыла отрастив,Он взлетит до высот настоящей любви,Он оттуда все увидит, твой стих, —Оленя ранят, а стих в крови!
Он рванется из плена райских красот,Не держи в небесах его, не томи!Пусть он в бой против рабства наземь сойдет,Пусть под пули станет рядом с людьми.
Пусть душа его не будет глухаКо всему, чем на грешной земле живут!Так сначала приходит зрелость стиха,А потом уж тебя поэтом зовут.
Из узбекской поэзии{20}
Алишер Навои
ГАЗЕЛЬ
Весна без тебя — палача жгут, смертные муки, ад!В нем красные розы меня жгут, белые — леденят.
Весна без тебя для меня — ад, ад ночи и ад дня,Но в том раю, где ты без меня, нет ни льда, ни огня.
Если захочешь меня найти, стать под моим окном —По лицу моему иди, по бороздам слез на нем.
Как в сладких плодах — горькая кость не удивит меня,Так в сладких устах — твоих слов злость не удивит меня.
Не лги про меня, что там, в аду, гол и бос Навои.Я одет и обут в печаль и беду — в подарки твои.
Нет, не боюсь лжи и угроз, хотя вижу над головой,Как секиру в небе занес юный месяц — гонец твой.
Гафур Гулям
К НАМ ПРИЕЗЖАЙТЕ ПОГОСТИТЬ, ДРУЗЬЯ!
Когда вы будете в Узбекистане,То, как бы вы с дороги ни устали,Я знаю, каждый звать вас в гости станетРадушными, нелживыми устами, —Но в первый дом входите в мой, друзья!
Гафур Гуляма знаете, конечно!Мой адрес даст в Ташкенте каждый встречный.В мой дом входите, я вам рад сердечно!Без проволочек — жизнь так быстротечна —Ко мне шагайте, я вас жду, друзья!
Мой садик — ваш! Пусть только скрипнет дверца!!На грядках зелень мяты, кинзы, перца,Вот свежая вода, вот полотенце,А вот открытое вам настежь сердце!И в сад и в сердце вас пущу, друзья!
Над огородом я для вас трудился,Всего к столу нарвать распорядился!Куда б хозяин иначе годился!Жаль только, вот шафран не уродился,А остальное — ваше все, друзья!
Ковер постелем и, чтоб слаще отдых,Подушки бросив в шелковых разводах,Прогнав печаль, забывши о невзгодах,На языках пятнадцати народовСпоем, что в голову придет, друзья!
Кто детям рад, кто без детей скучает,Зятьев и снох в придачу получает,А там и внуков на руках качает…Под детский крик по пиалушке чаяДо ужина не выпить ли, друзья?
Я в юности еще пришел к решенью:Дом без детей — как стол без угощенья,Как шар земной без вечного вращенья!За шумный дом свой не прошу прощенья!Мы сами будем в нем шуметь, друзья!
Вином и мясом пахнет синий воздух.Стол — как земля, а вы вокруг — как звезды!Вот наш инжир, вот винограда грозди!Лепешки теплые, — пока не поздно,Я по куску вам отломлю, друзья!
Горит очаг, смешав в домашнем дымеДыханье сада с ветерком пустыни.Вот персики с бочками чуть седыми,Но раньше них давайте взрежем дыню!Мы в этом не раскаемся, друзья!
Теперь, когда уже всерьез сидим мы,Отведайте самсы, казы, нарына!Пусть их названья непереводимы,Но, чтобы суть понять, необходимоИх все подряд попробовать, друзья!
Вино у нас домашнее, густое,В нем слиток солнца плавает в настое.Есть предложенье, самое простое:Без лишних слов кувшина дно пустоеВ кратчайший срок исследовать, друзья!
Вот вносит Муххарам, моя супруга,Два блюда с пловом, два горящих круга!Она прикладывает к сердцу руку,И не спеша плывет от друга к другу,И к плову приглашает вас, друзья!
А после плова, за зеленым чаем,Мы к берегу поэзии причалим:Фуркат, и Пушкин, и Джами вначале,Ну, а потом, друг другу отвечая,И что-нибудь свое прочтем, друзья!
Есть ваши книги у меня на полках,Есть и мои. Взгляните втихомолку:Писал я много, жил довольно долго,И сколько их — я сам не знаю толком,Пусть, если захотят, сочтут друзья!
Я заболтался! Время пролетело!Душа бы вечно бодрствовать хотела,Но, к сожаленью, спать желает тело…Ночуйте здесь! Мы быстро это делоУстроим каждому из вас, друзья!
Кто помоложе — тем ковров наносим,Кошму в саду, под абрикосом, бросим,Молодоженов на чердак попросим:В Узбекистане ведь такая осень,Что простудиться мудрено, друзья!
Итак, устами старого поэтаЯ вас зову, прошу запомнить это,Пусть издали, пусть даже с края света,Хотите — осенью, а не боитесь — летомК нам приезжайте погостить, друзья!
Хамид Гулям
