Давление на службы СД. — Их функции и обязанности. — Русские военнопленные обучаются работать на Германию. — Теории о партизанской войне. — Разговор с русскими пленными. — Планы нанесения ударов по тяжелой промышленности русских. — «Армия» полковника Власова. — «Дружина». — Институт Ванзее. — Доклад о положении дел в России. — Упреки Гиммлера в адрес моего департамента Несмотря на впечатляющие успехи наших армий на Южном фронте, к лету 1942 г. тем, кому были известны факты, стали очевидны все возрастающие трудности. Во-первых, мы были сильно удивлены качеством, а еще больше численностью русской бронетанковой техники. Во-вторых, сопротивление в тылу немецких войск представляло собой уже не единичные действия отдельных подразделений, а превратилось в хорошо организованную войну, которая отвлекала на себя силы безопасности, крайне необходимые в других местах.
Гиммлер и Гейдрих оказывали на меня сильное давление, требуя больше разведданных о России, так как имевшегося материала было недостаточно. Надо сказать, что недостаточно было донесений не только о политической ситуации, но и об объемах военного производства русских. Растущее давление партизанской войны и серьезные разрушения коммуникаций лишь обнажали нашу неспособность реагировать, к чему неизбежно было очень настойчиво привлечено внимание фюрера.
Произошли несколько довольно жарких дискуссий с Гейдрихом, а позднее с Гиммлером, так как наша разведывательная работа была не такой широкой или успешной, как того требовала военная ситуация. Гиммлер хотел точно знать, почему наши разведдонесения о Советском Союзе такие неадекватные. Он снова напомнил мне слова фюрера: «Мы должны покончить с русскими раньше других». Я сказал ему, что причина в том, что мне не была оказана достаточная помощь ни материалами, ни людьми. Было недостаточно, чтобы кадровики сказали, что приписали мне столько-то сотен человек. Цифры сами по себе мало значили с учетом задачи обучить массы иностранных граждан, лингвистов и специалистов; и нехватка технического оборудования также была довольно серьезной. Как можно было ожидать чего-то другого? Не было достаточной подготовки, и невозможно было вдруг восполнить отставание на несколько лет. Наша берлинская информационная сеть с филиалами в Швеции, Финляндии, на Балканах и в Турции работала на максимальной скорости, но не давала нам ничего похожего на достаточно четкую картину для долгосрочного планирования.
Меня попросили сделать особый акцент на ведении разведывательной работы непосредственно по ту сторону линии фронта, но не принимались в расчет те трудности, с которыми такая работа была бы сопряжена. Наш персонал не соответствовал требованиям ни по численности, ни по качеству, а постепенному и непрерывному совершенствованию нашей работы постоянно мешали поспешные и противоречивые приказы сверху. С другой стороны, нам приходилось принимать в расчет обстоятельную и непрекращающуюся контрразведывательную работу русской секретной службы.
Разведывательная работа против России была поделена между тремя отделами. Задачей I отдела было собирать и координировать всю информацию, поставляемую нашими агентами, работающими постоянно в зарубежных странах. Мы стремились раздобыть как можно больше информации как секретной, так и открытой. Открытая информация включала газетные публикации, официальную статистику, книги и др. Эта информация была нужна главным образом как основа для достижения долговременных целей, а персоналу, который занимался ею, требовалась высокая интеллектуальная квалификация. Эти люди должны были быть всех национальностей и поэтому должны были приниматься на работу независимо от расы, религии и т. д. Для организации такой работы информационные центры во всех европейских столицах создавались на схожих принципах по образу и подобию центральной конторы в Берлине.
Через один из таких центров, о существовании которого было известно лишь трем людям в центральном управлении, у нашей разведки имелась прямая связь с двумя офицерами Генерального штаба маршала Рокоссовского. Было интересно, что оба они выражали сомнения в верности Рокоссовского Сталину. Этот генерал — бывший царский офицер провел несколько лет в Сибири.
Позднее, когда я принял на себя руководство военной разведкой адмирала Канариса, был добавлен еще один важный разведывательный центр. Его возглавил немецкий еврей, который руководил им совершенно уникальным образом. В его штате было два человека, и вся работа в этом центре была механизирована. Его информационная сеть охватывала различные страны и проникла во все слои общества. Он отправлял быстрые и точные донесения от руководящего состава русской армии, которым придавали особое значение в оценочном подразделении нашего Высшего командования сухопутных сил. Работа этого человека была поистине мастерской. В его донесениях сообщалось о широкомасштабных стратегических планах и деталях передвижений войск — в некоторых случаях до уровня дивизий. Его сообщения обычно приходили на две или три недели раньше событий, так что наши начальники могли принять должные контрмеры или, я бы сказал, могли бы делать это, если бы Гитлер больше внимания уделял этой информации.
Мне приходилось драться как лев, чтобы уберечь этого ценного помощника от Мюллера, а также зависти и интриг в моем собственном департаменте и ВВС. Существовала группа, прятавшаяся за спинами Кальтенбруннера и Мюллера, решившая убрать с дороги «этого еврея». Не только еврейское происхождение этого человека использовалось в качестве предлога для того, чтобы избавиться от него, но и его враги самым вероломным образом пытались доказать, что он вовлечен в долгосрочную дезинформационную игру в пользу русской разведки. Предполагалось, что уже долгое время русские намеренно снабжали нас точными данными, чтобы ввести нас в заблуждение, подсунув ложную информацию в решающий момент.
Наш II отдел отвечал за операцию «Цеппелин». Главной целью этой операции была заброска множества русских военнопленных с парашютом в глубокий тыл советской территории. Они получали статус немецких солдат, носили военную форму вермахта; им давали самую лучшую еду, чистые помещения для проживания, показывали учебные фильмы и возили по Германии. Тем временем люди, отвечавшие за их подготовку, при помощи информаторов имели возможность выяснить их реальные настроения: хотят ли они только пользоваться преимуществами своего положения; действительно ли они пошли против террора сталинской системы или, раздираемые внутренним конфликтом, они мечутся между двух идеологий — нацизмом и сталинизмом.
После обучения и экипировки их отправляли на Восточный фронт собирать информацию и внедряться в русские партизанские отряды, ведь главной задачей операции «Цеппелин» было противостоять последствиям партизанской войны. Ввиду обширных территорий, вовлеченных в партизанскую войну, и независимо от неизбежных высоких потерь должны были быть подготовлены специальные формирования для выполнения определенных разведывательных заданий, включая установление контактов с кругами немецких эмигрантов в России.
Для выполнения этого плана были созданы три подразделения — «Юг», «Центр» и «Север», в задачи которых входили: диверсии, политическая подрывная работа и сбор информации. Они должны были быть заброшены в тыл русских вдоль всей протяженности Восточного фронта специальными эскадрильями люфтваффе. Их главными средствами связи были: система связных
