ни были.
В этот момент у Риббентропа появился усталый вид, и разговор иссяк. Я заметил, что половина его лица и один глаз как-то обвисли. Спустя несколько дней я рассказал об этом доктору де Кринису, которого ранее не раз вызывали для консультаций к Риббентропу. По его мнению, у Риббентропа было какое-то серьезное функциональное расстройство, вероятно связанное с болезнью почек. Одна почка у него уже была удалена, и выработка гормонов была, вероятно, нарушена.
Я коротко и официально попрощался. Все мои иллюзии покинули меня. Я знал, что не могу согласиться с этим человеком никоим образом ни по какому вопросу. Он никогда не проявит понимание нужд или даже существования разведывательной службы.
Что Гитлер увидел в Риббентропе, для меня не имело объяснения. Вероятно, дело было в том, что, как и все вокруг него, Риббентроп принимал его указания с бюрократической точностью и выполнял их правильно. Так дошло до того, что проводимая им внешняя политика деградировала как бы до придатка к его собственной борьбе за власть. Казалось, его поведением руководит внутреннее ощущение его собственного несоответствия, хотя насколько основополагающей была эта его слабость или насколько она развилась в нем или почему — я так и не узнал. Это может во многом объяснить и его позицию, и действия. Например, как еще можно объяснить его ненависть к Великобритании? А его многословную и повелительную манеру поведения?
Эти тщеславие и узость мышления действительно шокировали меня. Они отчетливо показали причину ограниченности нашей внешней политики и ее, по сути, глупости. Между собой — он и Гитлер — они, очевидно, были готовы идти на все до безжалостного принесения в жертву, если понадобится, немецкого народа. Во время этого длинного разговора с Риббентропом я еще четко не понимал этого, хотя основа такой политики, вероятно, уже существовала. Но я интуитивно чувствовал что-то в этом роде, и мы оба с ним знали, что наши миры — разные.
С другой стороны, он не выбросил меня совершенно из головы. От его окружения я слышал, что он периодически спрашивал о моей предыдущей службе и иногда говорил что-нибудь вроде: «Фюрер прав, Шелленберг всего лишь декадентский адвокат, и однажды нам придется иметь с ним дело». Он даже отдал Лютеру распоряжение докладывать ему обо всех деталях нашего с ним сотрудничества и особенно отмечать, делаю ли я какие-нибудь непочтительные замечания в его адрес или о ведении внешней политики. Невозможно понять, как Гитлер в 1939 г. счел нужным провозгласить Риббентропа величайшим мастером ведения внешней политики Германии со времен Бисмарка.
Глава 25
Япония и Китай
Гитлер беседует с С. Чандра Босом. — Надежды японцев на мир между Россией и Германией. — Необычный визит к Герингу. — Риббентроп рушит надежды на мир, лелеемые в Токио. — Китайская разведывательная служба предлагает сотрудничать. — Ее предложение отвергнуто. — Тревожный донос на Янке. — Требования Японии к Китаю. — Уклончивый ответ. — Япония прекращает переговоры
Однажды в марте 1942 г. Янке пришел повидаться со мной после своего возвращения из поездки в Швейцарию.
Один из лидеров Индийского национального движения С. Чандра Бос, который в то время обладал значительным влиянием в Индии, находился в Берлине. Японцы пытались обхаживать Боса в своих целях, так что мне, разумеется, было интересно мнение Янке об этой ситуации. До сих пор изначально по предложению Гитлера Дальневосточное бюро AMT VI полагалось в основном на руководителя небольшой фракции в Индийском освободительном движении Сиди Хана, поставлявшего информацию об Индии. Но между Босом и Сиди Ханом, находившимся на тот момент в Риме, существовало бескомпромиссное соперничество.
Выдающийся ум Боса и его владение методами современной пропаганды произвели глубокое впечатление на Гиммлера, и поэтому мы рассматривали возможность переключиться на него. Одной из излюбленных идей Боса было создание Индийского легиона в составе немецкой армии, поэтому мы организовали для Боса аудиенцию у Гитлера, который в принципе согласился на формирование такого легиона. Но Бос был глубоко разочарован, потому что Гитлер подчеркнул, что в настоящий момент его не особенно интересует Индия и он предпочел бы предоставить Японии возможность следить за этой страной с политической и стратегической точек зрения. Однако если ему не изменит удача, если Южная Россия и Кавказ будут завоеваны и немецкая армия дойдет до Персии, то тогда — и только тогда — он будет готов обсуждать с Босом будущее Индии.
Когда я упомянул имя Боса в разговоре с Янке, он тут же предостерег меня, сказав, что Бос значительное время жил и учился в Москве и установил тесные отношения с Коминформом. Когда я сам имел дело с Босом, я время от времени сталкивался с признаками, указывавшими на влияние учений Москвы в том, как были диалектически разработаны вопросы и ответы в рамках правил.
По просьбе японцев Бос в 1943 г. был привезен в Японию на немецкой подводной лодке. После его отъезда из Берлина я не замедлил раскрыть свои опасения в отношении него японцам; однако они утверждали, что смогут хорошо использовать человека такого калибра у себя в Японии.
С Боса наш разговор переключился на дела моего департамента. Янке посоветовал мне забыть о тактике перехода через линию фронта и ведения разведывательной работы в районах боевых действий, которую я мог предоставить различным армейским группам, а вместо этого просачиваться как можно глубже во внутренние регионы России, где можно раздобыть гораздо больше ценной информации. Я заметил, что для этого потребуется большое количество быстрых транспортных самолетов для заброски агентов на парашютах либо высадки их в безлюдных местах, а так как ВВС выделяло нам мало самолетов, то это будет представлять серьезное затруднение. Здесь Янке сменил тему. Мы уже собирались обсудить отношения между Японией и Россией, когда он внезапно прервал разговор: «Здесь неспокойно. Почему бы вам не запереть здесь все и не уехать на выходные, чтобы побездельничать?»
Эта идея мне понравилась, и я поехал в его имение, расположенное на прибрежной Померанской равнине. Здесь были замечательные леса и озера, полные рыбы. После прекрасного ужина мы засиживались за бутылкой хорошего красного вина допоздна, обсуждая проблемы нашей работы. Янке предложил так провести выходные не ради моего здоровья, а чтобы гарантировать максимальное уединение, чтобы обсудить информацию, которую он получил с Востока.
Янке узнал, что японцы намереваются предпринять попытку добиться компромиссного мира между Германией и Советским Союзом. Кабинет министров Японии получил от своей разведки обширную и устрашающую информацию о реальном военном потенциале
