сконцентрироваться. Его глаза бегали по стенам, опускались к полу, мельком осматривали Янку и вновь возвращались ко мне.
— Я? — Маков немного растерялся и неосознанно ослабил хватку руки. Заметил, как волосы стали рассыпаться, падая на трясущиеся плечи. Я думал только о том, чтобы автомобили перестали проезжать по мостовой развязке, потому что мне просто необходима была темнота.
— Ты же пришел в гости к даме. Поэтому говори и разойдемся, — резко наклонился, как только очередной автомобиль, поднявшийся на мост, осветил комнату, внимательно следя за его реакцией. И без того широкие зрачки увеличились, выдавая затуманенное сознание. Он был как робот: не понимал до конца, зачем он тут, чего собирается добиться приставленным ножом. Но я-то знал абсолютно точно, что мне не нравится холодное оружие у ее шеи.
— Ты грохнул моего отца! — Зашипел он, скользя ножом по коже от ключицы до самого уха. Хотелось взреветь и броситься на него. Но не мог, потому что она напугана и может дернуться…
***
Яна
Все его движения были резкими. Они несли прямую угрозу, даже мне стало страшно. Пыталась дышать ровно, как он учил. Но не могла. Я вновь и вновь проклинала себя за то, что выбежала из казино, не предупредив Куранова. Я стояла на крыльце в одном только кружевном платье.
Снежинки кружились и падали рядом, облетая меня стороной, но я все равно задирала голову, в надежде получить хоть каплю прохлады. Казалось, что снежные фигурки тают еще на подлете, осыпаясь на ладонь уже горячей каплей. Хотелось растереть кожу, чтобы успокоить места ожогов, но не помогало.
Не помню, как запрыгнула в свою машину. Не помню, как въехала в подземный паркинг своего дома. Но отчетливо помню приторно-сладкий запах мужского парфюма, окутавший меня на лестничной клетке. Я задумалась, но все равно достала ключи от квартиры, чем и поплатилась….
— Ты грохнул моего отца! — зашипел парень и сильно прижал нож к моей шее. Дрожь стала уходить, а я не могла отвести взгляд от Олега. Он сидел на кресле, широко расставив ноги, а расслабленные руки лежали на подлокотниках, бликуя запонками. Шея была расслаблена, широкая грудь, обтянутая белоснежной рубашкой, расстегнутой на несколько пуговиц. Только глаза… Его глаза даже в темноте сверкали, заставляя сжиматься в комок. Какой-то неконтролируемый поток энергии волнами накрывал меня, обдавая то теплом, то таким мертвецким холодом, что сердце останавливалось, а кровь застывала в венах, парализуя тело.
Фары машины пересекли его лицо, и я расслабилась. Мне было важно увидеть его сосредоточенный взгляд. Он не смотрел на меня, не спускал взгляд с того, кто сжимал меня между своих ног. Как только комната осветилась, Олег дернулся. Парень сдавил мою шею, отпустив волосы, сжатые в кулак. Обе его руки обхватили шею, медленно стискивая. Но Олег лишь достал пачку сигарет и закурил, выпуская мощную струю дыма в воздух. Он отворачивался, осматривая комнату, скользил взглядом по мебели… Но только не смотрел на меня.
— Говори, и я пойду. — Олег снова затянулся, сконцентрировавшись на парне.
— Как пойдешь? А как же твоя сучка?
— Кто? Она? — он замер и бросил на меня быстрый холодный взгляд. Мороз побежал по телу, выстреливая в самое сердце, захотелось зареветь, но не могла. Не могла… Оставалось только смотреть на то, как на красивом лице растягивается ленивая улыбка. — Моя сучка дома ждет меня. Ты что-то путаешь, Мишаня.
— Короче, мне по*уй, кто она тебе. Я знаю, что ты постоянно трешься около нее, вот и решай проблему.
— Не люблю решать чужие проблемы.
— Это ты грохнул моего отца! — заорал парень и чуть ослабил хватку, чтобы нагнуться. Я ощутила горячее дыхание у своей щеки. — Деточка, посмотри на этого дяденьку. Это из-за него ты тут сидишь. Именно из-за его неуемной энергии ты можешь сегодня больше не увидеть рассвет, ну, или закат, все зависит от того, как долго он будет строить из себя ледяную глыбу!
— Всё? — Олег сделал еще одну затяжку и внимательно осмотрел сигарету, задержав взгляд на тлеющем кончике.
— В смысле? — парень чуть привстал. Я ощутила свободу, стало легко дышать. Открыла глаза, наткнувшись на пристальный прищур зеленых глаз. Олег играл пальцами, выбрасывая в воздух четыре, потом три, потом снова три и четыре, затем два…
Это знак? Это знак! Я перестала дышать, наблюдая за его левой рукой, свисающей с подлокотника кресла. Два… Два… Что я должна сделать? Напасть, дернуться? Побежать? Чего бы хотел он. Я вновь подняла глаза, но только на миг. На один короткий миг. Потому что видела тот взгляд… Он хотел бы, чтобы я была в безопасности. Пригнуться?
Один…. Я дернулась вниз, прижимая голову к полу. Руки парня пытались меня схватить, а потом меня придавило. Все тело было прижато к полу какой-то тяжестью. Пыталась напрячься, чтобы услышать или повернуть голову, но на затылок легла большая рука. Так плавно и тихо, отвлекая от всего происходящего. Олег зарылся пальцами в волосы, слегка массируя кожу. Мурашки побежали по спине…. Он крепко держал меня, не давая возможности повернуться…
— Всё… Уже всё! — я смотрела, как пол отдаляется, стало так мягко и тепло. Хорошо и спокойно. — Всё… Уже всё…
Услышав его тихий голос, почувствовала, как он усилил хватку на затылке, прижимая меня к себе. Нагнулся и поднял пальто, накрывая меня с головой. Он прижимал к себе так крепко, будто чего-то боялся. Всем телом ощущала его тепло и вибрацию. Он говорил с кем-то по телефону, спускаясь по лестнице. Медленно. Ступал по ступеням, стараясь не тревожить мой мир, ограниченный его теплым пальто. Чувствовала его аромат и засыпала. Наверное, это хорошо, что Олег не сорвал скотч, потому что очень хочется плакать.
Нет! Хочется реветь, разрывая глотку нечеловеческим криком. Хочется бить руками по тому, что может принести боль. Хочется ощутить не ту пыточную боль, которую испытывала, сидя в ногах у какого-то мужика. Хотелось физики. Чтобы отнимались руки, чтобы болело горло. Но сейчас я в плену. В его плену.
Договорив по телефону, он просунул левую руку под пальто и так легко пробежался по ногам, затем замер. Он остановился, и я снова взмыла в воздух. Теплое, ставшее безопасной броней пальто, рухнуло. Олег посадил меня на широкий подоконник, положив ладони на
