Кто ты, черт побери? Тебя прислали, чтобы меня заменить? Да? — Моисей встал и выпустил в воздух огромные кольца дыма. — Свалили отсюда! — взвыл он, когда в кабинет вбежали уборщики, чтобы прибрать «грязь».
— Ну, а что тут плохого, если и так? — я снял бабочку и закурил, внимательно рассматривая побагровевшее лицо Моисея. — А вообще, я не понимаю, о чем ты…
— Дочь не трогай, — почти шепотом сказал Моисей, садясь обратно в кресло. Старик опустил голову, сложив руки на фотографии, где был изображен Динар в сауне с Корнеем и Маковым.
Что тут сказать? То, что я жажду того момента, когда прикоснусь к ней? До треска в суставах, до головокружения и сухости во рту? Хочу прижаться и вдохнуть облако нежности и спокойствия. Или то, что его любимую дочь бьет током рядом со мной? Рассказать, что я пробуждаю в ней самые низкие желания, ради которых она готова на безбашенные поступки? Сказать нечего, поэтому я просто вышел, оставив старика думать. Пусть… Пока думает, глупостей не наделает. Мои мысли прыгали, судорожно пытаясь определить, чем заняться в первую очередь. То ли помчаться разыскивать Янку, то ли посмотреть, чего там Лазарев зверствует.
— Стоять! — краем глаза заметил выбегающего Куранова. — Где?
Ему не нужно было повторять два раза, Андрюха быстро достал телефон.
— Домой. Она едет к себе домой.
— Хорошо, кто стоял на входе?
— Они у Лазарева в кабинете. — Андрей кивнул на узкую лестницу, ведущую в подвальное помещение. — Что делать? Я поехал?
— Она на чем уехала?
— На машине.
— Подожди меня, вместе поедем. — Я быстро спустился по ступенькам, открывая стеклянную дверь.
Лазарев расхаживал по кабинету и размахивал стволом, выкрикивая трехэтажный мат, средь которого не было ни единого человеческого слова. У стены стояли трое охранников, которые и дежурили у входа в приемную Моисея.
— Ну? Чего истерим? — быстро выхватил ствол у Лазаря и поочередно стал палить охране по ногам. Пули едва касались кожаных туфель. Кабинет наполнился густым запахом пороха и человеческого пота. — Чего с ними разговаривать? Гонять их надо. Кто пропустил Яну Викторовну?
Я продолжал палить, параллельно доставая свой ствол. Парни подпрыгивали, внимательно следя за направлением пистолета. Они пытались предугадать цель, пытались выжить, двигаясь так быстро, как только могли двухметровые качки. Идеально зачесанные волосы растрепались, а костюмы, сшитые на заказ, стали потрескивать от резких взмахов ногами.
— Я! — крикнул самый мощный.
— О! Ты станешь моим любимчиком, а то Сизова больше нет… А жаль, — я замер и всадил последнюю пулю в ногу охраннику. Он взвыл и согнулся пополам, но все же остался стоять на ногах. — Скорую не вызывайте, наверху достопочтенные люди отдыхают.
Лазарев забрал свой ствол и быстро кивнул, не проронив ни единого слова. А чего тут говорить?
— Я могу доверить тебе Моисея? Или тебя тоже пора учить танцевать? — перезарядил обойму, внимательно рассматривая реакцию Сереги, но он не дрогнул. Не скрывал злости, растерянности, но радовало то, что прекрасно понимает, что заслужил такое отношение. Он снова сделал быстрый кивок и, наконец-то, поднял на меня глаза.
— Скажешь, что нашел ее, что дома уже. Завтра она сама приедет. И не дай Бог, я увижу его у себя в квартире, — засунул ствол в кобуру под пиджаком и быстро выбежал из кабинета. Куранов стоял на месте, продолжая попытки дозвониться до Яны.
— Скала, ее телефон не выключен. Он пропал. Я его больше не вижу! — он нервно тряс в воздухе смартфоном….
***
Сердце остановилось лишь на пару секунд. И то только для того, чтобы успокоиться. Я взлетел на шестой этаж так быстро, как только мог. Боялся, что лифт окажется медленней или просто застрянет. Мозг пульсировал от коротких мыслей, раздражающих нервы. Остановившись у светлой двери, пробежался пальцами по косяку, ощущая еле ощутимый сквозняк, характерный для неплотно закрытой двери. Черт! Чуть толкнул дверь, и она бесшумно открылась. Выдохнул и вошел.
Ни в одной комнате не горел свет. Просторная квартира была погружена в темноту ночи, лишь в незашторенные окна проникал свет фар, проезжающих мимо машин. Яркие вспышки пробегали по стенам, лениво и вскользь обнажая рельефные рамы картин, подсвечивая цветную мозаику бра. Мебель практически отсутствовала, открывая взгляду абсолютно чистое пространство.
Тишина стала напрягать, казалось, что мои шаги способны разбудить весь дом. Продвигаясь все дальше, осматривал каждую комнату, где двери были открыты. Пытался прислушаться к внутреннему голосу, но он молчал. А чего говорить, если и так все понятно….
— О! Какие люди! — тихий мужской голос заполнил тишину. — Я уже и не рассчитывал, что ты примчишься спасать свою сучку!
Зажмурился, проигрывая этот голос снова и снова. От одного только чуть шепелявого звука, на голове зашевелились волосы. Нет, не злость, а настоящий тягучий гнев прокатился обжигающей волной по всему телу. Как только услышал шум приближающегося автомобиля, вошел, успев выхватить из темноты искаженное ухмылкой лицо. На кресле сидел Маков-младший, а на полу у его ног в неестественном положении была зажата Янка. Он держал одной рукой ее за волосы, чуть запрокидывая голову, а вторая прижимала стальное лезвие к горлу, даже в темноте были видны капли пота, стекающие по ее фарфоровой коже. Рот был заклеен скотчем, ноги и руки связаны вместе. Как только она мельком взглянула на меня, то громко выдохнула, а по щекам потекли слезы. Она даже как-то расслабилась и прикрыла глаза, будто собиралась отдохнуть.
— О! Какими судьбами? — я скинул пальто в пороге, затем немного помедлив, сбросил и пиджак.
— Дальше! — Маков кивнул на кожаную кобуру, ремни которой пересекали мои плечи.
— Боишься? Правильно. Бойся, сука! — я щелкнул пряжкой и скинул кобуру прямо со стволом. Резкий звук глухого удара заставил Макова вздрогнуть. Он стал вращать головой, будто и вовсе забыл, где находится.
— Ты не в том положении, чтобы выбирать тон разговора. — Маков наконец сфокусировался на мне.
— Хм… Ладно, диктуй. Чего хотел-то? — глаза уже привыкли к темноте, поэтому стали бросаться в глаза силуэты мебели. Чуть осмотрев комнату, сел на кресло прямо напротив ночного «гостя». Наклонил корпус вперед, облокотившись о колени. Неестественная худоба лица, слишком глубокие впадины под глазами, резкое искривление носа, ну и главный признак — неспособность
