походку, повадку. Сейчас Лазарев двигался, как кикбоксер, совершая короткие резкие шаги, направляясь ко мне. На крыльце сидели парни, опустив понурые головы.
— Приехал, б**дь! — как только я подошел к толпе, Сизый вскочил, собираясь смыться, но тут же оказался спиной на снегу. Я снова, как тогда в первую нашу встречу, прижал здоровяка коленом к земле.
— Меня изрядно зае**ли твои выходки. Скажи, ты меня прощупываешь что ли? По миллиметру подбираешься к красной линии? Да? Тогда ты близок, потому что мое терпение просто трещит по швам. Я еле сдерживаюсь… — меня колотило от злости, глядя на толпу мягкотелых полупьяных мужиков. Первым попался Сизов, но он это заслужил. Щелкнул ножом и прижал холодное лезвие к мощной шее. Румянец отлил с лица, делая кожу парня бледной, стеклянные глаза стали быстро вращаться, а ноздри раздулись подобно парусу. — Страшно, сука? Страшно, я вижу. Я чувствую…
— Скала, хватит… — тихие голоса со всех сторон повторяли одно и тоже, но никто не решался подойти, а Сизов и вовсе перестал пыхтеть, успокоив свое дыхание.
— Полосни, Скала. Задрал он уже, — рявкнул только вышедший из дома охраны Ворон.
— Не нуждаюсь в советах, — встал и отряхнул колени от снега. — Терпеть не могу убивать по указке. Ну, нечисть? Сами сознаетесь или начать отстреливать? Буба! Доставай ствол. Дырку в лоб каждому, кто шевельнется!
Только подошедший Буба замер, осмотрев растерянных парней, но тем не менее достал ствол из кобуры.
— Что я пропустил?
— О! Ты как раз вовремя, сейчас будем играть в новую и очень занимательную игру, — убрал нож в карман пальто и, дождавшись, пока все «друзья» выстроятся в ряд, достал ствол.
— Скала, ты ох*ел? — Лазарь попытался рыпнуться, но я щелкнул предохранителем и ему ничего не оставалось делать, как вернуться назад.
— Не боишься? — Сизый вновь подал голос. Он отряхнулся от снега и уверенно сделал шаг вперед. — Нас тут больше. Мы завернем тебя в бараний рог и закопаем за холмиком в лесочке. Видели мы таких, как ты. Бабок уйма, а сам живешь так, чтобы не выделяться. Да, от твоего имени у многих ноги дрожат от страха, но признайся, как только человек начинает бояться, тебе его проще достать? Да? Ошибаются?
— Да, мой хороший, — медленно перевел прицел с опустившего голову Лазарева на Сизова. — И вы не станете исключением. Ошибетесь!
Парень расстегнул светлый пуховик и засунул руки в карманы. На лице застыла вызывающая улыбка, он чуть наклонил голову, вздернув подбородок. Но, несмотря на направленный на него ствол, продолжал щуриться, смотря мне прямо в глаза.
— Нас тут сколько? Ворон? — Сизый кивнул в сторону застывшего на крыльце друга.
— Сизов, завязывай! Ширанулся, что ли? Сам знаешь, что Скала не пришлый, а назначенный! Поэтому пыл умерь. — Ворон скатал комок снега и швырнул тому в спину, но парень даже не дернулся, не отведя от меня своего взгляда.
— Вас тут примерно двадцать три… — я обвел взглядом периметр просматриваемого забора, где стояли охранники. Они нервно переглядывались, не понимая, что происходит, но держали руки на прикладе. — Смотри!
Я резко поднял руку и пальнул в воздух. В одно мгновение нас окружили все охранники, закрепленные за территорией, только теперь их руки были на спусковом курке, а прицелы были направлены не на меня, а на вмиг вскочившую с ног компанию. Лазарев скинул капюшон и вцепился в меня взглядом, его правая бровь взлетела вверх, а правая рука скользнула за пояс куртки.
— Ну… Ну… Лазарь, ты чего? Отстреливаться собрался? От кого? От меня что ли? — я махнул головой, и охранники разошлись. — Испугались, что ли? А чего?
— Б**ть! Ну, и шутки у тебя, — казалось, что все это время Ворон не дышал.
Его побагровевшее лицо и нервно дергающаяся верхняя губа — все говорило о страхе. Настоящем, густом страхе, который расплывается по телу человека подобно расплавленному воску. Все начинается с головы. Из-за выброса адреналина, кровь приливает к мозгу, к коже лица, человек становится похожим на помидор. Но в то же время, кровь покидает конечности, делая их бледными, как лист бумаги. Ворон классический образец страха.
— Заметили? Все посмотрели? Хотели увидеть страх? Вот он. — Я опустил ствол и ближе подошел к Лазареву. — Хотели меня шугануть? Да, Сереженька? А чего? Зачем? Чувствуешь свою вину? Ты, вроде как, здесь главный. Ах, беда! Не досмотрел. Как думаешь, Моисей сохранит твою головушку?
— Сука! Ты специально один свалил убирать Макова! — Лазарев зашипел сквозь крепко сжатую челюсть. Прищуренные глаза, сжатые в тонкую нитку губы, чуть выдвинутая челюсть — все выдавало в нем гнев.
— Специально для чего? — поставил ствол на предохранитель и сложил руки на груди, не отводя взгляда от взбешенного Лазарева.
— Ты знал, что помимо Клима есть еще один. Да?
— Да. А вот вы ничего не видите! Вы как слепые котята, заигравшиеся в криминальные разборки. Только вы не заметили, что мир поменялся. Ваше время ушло. Теперь сильней не тот, у кого ствол и протеиновые мускулы, а тот, кто имеет в голове что-то помимо рецепторов усталости, сна и инстинктов сношения. А вы только и умеете считать чужие бабки и драть силиконовых блядей в сауне. — Я легонько толкнул Лазарева стволом прямо в центр лба. — Заигрались вы. Слышите? Ну, сознаваться будем или начну отстреливать по одному в день? Кто? Все такие разные. Кто-то семейный, кто-то убежденный холостяк. Кто-то живет с размахом, а кто-то ютится в скромной однушке, складывая деньги в кубышечку. Один смирился со своим статусом вечного охранника «папы», а другой хочет большего. Знаете, что вас объединяет? То, что только вы знали про Клима…
Сделал два шага назад, обводя всю толпу взглядом. Никто не шевелился, они просто смотрели на меня, ожидая дальнейших действий.
— Ну? Что, еще подробнее объяснить? Клим, которого убрали вчера, был всего лишь шестеркой. А тот, с кем он контактировал, сейчас среди вас, друзья мои. Один среди вас. Он все это время ел с вами за одним столом, входил к вам в дом, играл с вашими детьми. И был хорошим. Но ровно до тех пор, пока вы не заподозрите ничего странного… Вот Козырев заподозрил. И все…
Парни стали переглядываться, осматривая друг друга пристальными взглядами с
