Появились первые выжившие. Возле крайней землянки сидел старик в порванной рубахе и седыми волосами, заплетенными в косички. У него на руках покоилась молодая женщина. Бледное лицо, закрытые глаза... издалека казалось, что она просто спит. И только слезы, ручьями текущие по морщинистым щекам старца, говорили об обратном. Он был полностью убит горем, поэтому не заметил, как охотник тихо прошмыгнул вдоль соседней хижины и начал осторожно пробираться между домами и обрывом.
Стали доноситься голоса. Приглушенные, на местном наречии. Шанкар не мог разобрать ни единого слова. Только настроение. В них сквозили страх, горечь и скорбь. Раздались шаркающие шаги — кто-то пробежал по грунтовой дороге вверх на холм. Видимо, спешили помочь тем, кто уцелел в восточной части деревни.
«И уцелел ли?».
Впереди замаячила их с Абхе и Караном хижина. Переведя дыхание и стараясь не смотреть вниз, Шанкар выглянул из-за угла. Напротив виднелся вход в землянку Ли. Она не пострадала. Мимо пробежало еще два человека. Судя по копьям в руках, то были воины старейшины. Памятуя о стычке на берегу, охотник решил не показываться им на глаза. Он по-прежнему не знал, почему люди Хэна напали на него, но сейчас его заботило только одно. Выждав с минуту и не заметив больше никого поблизости, он медленно пошел вдоль стены. Стоны, плач и взволнованные голоса продолжали доноситься отовсюду. Сердце охотника отчаянно колотилось. Он тяжело дышал. Губы были плотно стиснуты. Руки крепко сжимали копье.
Дойдя до края, снова окинул пристальным взором дорогу.
Через два дома слева мужчина средних лет оперся спиной о стену хибары и устремил взгляд в небо. С дрожащих губ срывались непонятные слова, повторяющиеся раз за разом. Похоже, человек молился. Взгляд был каким-то потухшим и остекленевшим. Чуть дальше вниз по тропе из землянки спешно выходила семья с двумя детьми. Глава семейства нес на плечах скромный скарб, а мать пыталась успокоить плачущих детей, что-то громко нашептывая им на ухо. Все они имели затравленный взгляд и напряженные лица. Воинов в той стороне не было. Метнув взор вправо, охотник разглядел стражников наверху холма. Они о чем-то живо переговаривались. Один из них указал пальцем на джунгли в западной стороне. Не теряя больше времени, Шанкар вышел на тракт и сразу юркнул внутрь хижины. Подождал, пока глаза привыкнут к сумраку. После яркого дневного солнца, на это ушла пара секунд. Пара драгоценных секунд. Когда желтые круги перед взором рассосались, то охотник увидел, что циновка, на которую он укладывал Карана — пуста. Стараясь подавить плохое предчувствие, он вошел в соседнюю комнату. Никого. Внутри Шанкара липкой жижей стало разливаться отчаяние.
«Нет... нет-нет-нет! Не в этот раз, клянусь, не в этот раз!».
Он хотел закричать. Закричать во все горло, чтобы они его услышали, даже если были сейчас на другом конце земли. Но не мог себе этого позволить. Не мог дать себя обнаружить. Лишь крепче от злобы сжал древко копья. Закрыл глаза, глубоко вдохнул, выдохнул. И в этот миг услышал приближающиеся шаги. Говор усилился. Раздалось шарканье подошв по грунту. Сквозь потоком льющуюся незнакомую речь, охотник сумел разобрать четыре слова.
— Цзы Хэн... Абхе... Хучен...
Веки резко поднялись. Шанкар увидел, как за окном мелькнули силуэты стражников. Они направлялись прямо сюда. Времени не осталось. Охотник рванул в угол, схватил тигриную шкуру, завернул в нее горшок с засохшим медом и метнулся в кухню. Услышал, как кто-то переступил порог. Шанкар выбросил копье в окно и, прижав сосуд к груди, перемахнул следом. Мягко приземлился и замер. Воины вошли в комнату. Судя по звукам, они осматривали жилище, при этом продолжали возбужденно переговариваться. Охотник задержал дыхание и прижался к стене, когда стражники цзы оказались на кухне. Прогремела крышка очага, будто те искали беженца среди углей. Шаркающие шаги сделали круг по помещению, затем стали затихать. Как и голоса. Шанкар услышал, как воины вышли из дома и отправились дальше по улице. Охотник выдохнул и вытер испарину с лица. Сердце продолжало колотиться в груди, но его это сейчас не заботило. Словно мантру, он повторял про себя подслушанные слова, дабы не забыть.
«Цзы Хэн... Абхе... Хучен... Цзы Хэн... Абхе... Хучен».
Подобрав копье, Шанкар скосил взгляд вниз. Склон был крутым, но скатиться можно. Однако охотник все же не рискнул. Слишком много наделает шума. Так, что решил возаращаться обратно проверенным путем.
Пробираясь вдоль обрыва, он заметил внизу еще несколько воинов. Те спешно обходили остатки рисового поля у подножия холма и проверяли тела на наличие живых. Кого-то нет-нет, да выуживали из-под воды или обломков. Но большинство были мертвы. Стражники часто поглядывали на Матерь вод и явно спешили убраться отсюда.
«Где же он? Где Хэн? И куда он забрал Абхе с Караном? Надеюсь, Ли даст мне ответы!».
Чувство, что в очередной раз подвел дорогих сердцу людей... что не оказался рядом в нужный момент, жгло Шанкара изнутри, словно раскаленной бронзой. Плотно сжав губы, он продвигался вниз. Взгляд, полный решимости и нетерпения, устремлялся вперед. Добравшись до подножия холма, он заметил, как несколько местных уже скрываются под сенью деревьев. За ними тонкой вереницей направляются другие уцелевшие. Отовсюду продолжали доноситься стоны и сдавленный плач. Мужчины полушепотом обсуждали произошедшее, но охотник не мог понять, о чем те говорят. Скосив взор вправо, Шанкар вновь увидел старца. Тот все сидел над телом молодой женщины и оплакивал ее судьбу. Видимо, у него не осталось ни сил, ни желания, чтобы последовать за остальными.
«Где ты был, когда убивали семью Кали?».
Шанкар отвернулся. Бросил быстрый взгляд на поле. В этот момент воины как раз вытаскивали из-под обломков очередного выжившего. Другие следили за рекой. Улучив момент, пока его никто не видит, охотник шмыгнул в тень деревьев и спешно начал возвращаться к Ли. На этот раз ступал осторожно, дабы не шуметь. Поэтому путь до берега занял больше времени.
Увальня он застал в плачевном состоянии. Тот продолжал сидеть
