в первой половине дня и что хорошо бы, чтобы к этому времени референтка встретила его с новым костюмом и туфлями.
Похоже, самая острая фаза драмы подошла к концу, причем никто из участников не пострадал, не считая Хольгера-2, – раненный в руку нечаянным выстрелом брата, он лежал в спальне возле графининой кухни и ругался последними словами. Ранение мягких тканей оказалось серьезным, но шнапс маршала Маннергейма (как дезинфицирующее и общее обезболивающее) вместе с повязкой давали основания надеяться, что через несколько недель второй номер вернется в строй. Номбеко с нежностью отметила, что Хольгер-2 ни капельки не ноет. Наоборот, он, лежа в постели, отрабатывал на подушке удушающий захват одной рукой.
Предполагаемая жертва держалась от него подальше. Они с Селестиной взяли плед и устроились спать на причале. Агент Б, такой грозный в первые минуты, занимался на кухне тем же самым. На всякий случай Номбеко вытащила у него пистолет из кобуры под пиджаком. Во избежание нового несчастного случая.
Король, графиня Виртанен, Номбеко и премьер-министр собрались на кухне, где почивал агент. Король весело поинтересовался, что у них в повестке новенького. Премьер-министр слишком устал, чтобы разозлиться на него еще больше. Вместо этого он повернулся к Номбеко и выразил пожелание переговорить с ней с глазу на глаз.
– Может, пойдем в кабину картофелевоза? – предложила она.
Премьер-министр кивнул.
Как выяснилось, глава шведского правительства умел соображать не хуже, чем вытирать посуду. Сперва он признался, что хотел заявить в полицию на всю собравшуюся в Шёлиде компанию, включая короля, ввиду его крайнего легкомыслия.
Но по дальнейшем размышлении взглянул на вещи более прагматически. Во-первых, королей к ответственности не привлекают. К тому же засадить за решетку Хольгера-2 и Номбеко было бы не вполне справедливо, ведь они как раз старались навести в этом хаосе хоть какой-то порядок. Да и графиня на самом деле ни в чем не виновата, рассудил премьер-министр. Особенно если не докапываться до разрешения на лосиный штуцер.
Оставался агент иностранной спецслужбы. И разумеется, Идиот и его подружка. Эту парочку стоило бы, конечно, засадить на сотню-другую лет в заведение максимально закрытого типа, но, пожалуй, для страны спокойнее и лучше было бы обойтись без столь соблазнительной расправы. Привлечение к суду означает, что прокурор начнет задавать вопросы, ответы на которые, вне зависимости от их формулировки, могут нанести десяткам тысяч сограждан психологическую травму на всю жизнь. Бесхозная атомная бомба. Посреди Швеции. На протяжении двадцати лет.
Поежившись, премьер продолжил рассуждать. И нашел еще одну причину воздержаться от действий в правовом поле. Когда он ездил на мопеде к шоссе, то позвонил сперва главе Полиции безопасности, чтобы его успокоить, а потом своей референтке – по вопросам практического свойства.
Но он не забил тревогу.
Въедливый прокурор, науськанный оппозицией, запросто представит дело так, что премьер сам способствовал затягиванию драмы и участвовал в незаконных действиях.
– М-м, – задумчиво отозвалась Номбеко. – Скажем, создание угрозы безопасности другого лица, согласно статье девятой главы третьей Уголовного кодекса.
– Два года? – переспросил премьер-министр, уже склонявшийся к мнению, что Номбеко знает все вообще.
– Да, – сказала Номбеко. – С учетом потенциальных разрушений – ни днем меньше. К тому же вы ездили на мопеде без шлема. Насколько я знаю Швецию, это еще лет пятнадцать.
Премьер-министр стал думать дальше. Летом 2009 года он рассчитывал стать председателем Европейского совета. Мотать перед этим тюремный срок – не лучшая подготовка к вступлению в должность. Не говоря о том, что его немедленно выгонят и из партии, и с премьерского поста.
Поэтому он спросил умницу Номбеко, как, на ее взгляд, им всем из этого выпутаться с учетом основной задачи: в максимально возможной мере предать максимально возможную часть событий последних суток вечному забвению.
Номбеко ответила, что не знает никого, кто бы лучше наводил чистоту, чем премьер-министр. Кухня прямо сверкает – и это после куриного жаркого, пива, шнапса, кофе и прочего. Единственное, что остается… это, по-видимому, вычистить оттуда спящего агента?
Премьер-министр нахмурился.
Параллельно Номбеко подумала, что самая срочная мера – это изолировать Идиота и его подружку от бомбы. А последнюю запереть в каком-нибудь бомбоубежище скального типа.
Премьер-министр устал: было настолько поздно, что уже скорее рано. И признал, что ему трудно формулировать мысли словами. Но насчет бомбоубежища у него тоже мелькнула мысль, пока мозг еще работал. Чтобы там демонтировать эту самую бомбу или на худой конец замуровать и уничтожить даже память о ее существовании.
А пока что время торопит его не меньше, чем всех остальных. Скорее даже больше. Ближайшим пунктом в официальной программе Фредрика Райнфельдта значилась встреча с председателем Ху в здании правительственной канцелярии, назначенная на десять утра, а затем торжественный завтрак в Доме Сагеров[5]. А до этого он хотел бы принять душ, чтобы не благоухать картофельным полем, и переодеться в костюм и туфли, не заляпанные глиной.
И если вся компания стартует по-быстрому, то все получится. Сложнее другое – успеть отыскать достаточно глубокое и удаленное бомбоубежище скального типа, чтобы спрятать там бомбу и забыть о ней. Но это дело – при всей его важности – придется отложить до вечера.
Обычно премьер разговорчивостью не отличался, предпочитая слушать. И теперь сам на себя удивлялся, что так разоткровенничался с Номбеко Майеки. Хотя, пожалуй, не так уж это и странно. Каждому порой нужно излить душу, а с кем еще, как не с этой южноафриканкой и, возможно, ее бойфрендом, обсудить давящую на них всех проблему весом в три мегатонны?
Премьер-министр понимал, что круг посвященных в эту величайшую тайну придется расширить. Начать он решил с главнокомандующего вооруженными силами, ведь все эти бомбоубежища подчиняются непосредственно ему. А поскольку сам главком не мог ни демонтировать бомбу, ни замуровать вход, понадобится еще несколько вовлеченных. Тогда получается, что по крайней мере следующие лица окажутся в курсе того, чего им знать бы не следовало: 1) главнокомандующий; 2) демонтажник А; 3) каменщик Б; 4) нелегальная иммигрантка Номбеко Майеки; 5) несуществующий Хольгер Квист; 6) его чрезмерно существующий брат; 7) неуемная подружка этого брата; 8) бывшая фермерша-картофелевод, ныне графиня; 9) его беспечное величество король, а также 10) агент МОССАД на пенсии.
– Хорошим это не кончится, – подытожил премьер-министр Райнфельдт.
– Да почему? – возразила Номбеко. – Большая часть упомянутых вами лиц имеет все основания молчать о том, что им известно. А некоторые из них настолько запутались, что никто не поверит в их историю.
– Это вы о короле? – спросил премьер-министр.
Во время завтрака в Доме Сагеров премьер-министру и Ху Цзиньтао предстояло насладиться
