в высшей степени неловко. Поэтому он попросил бы переводчицу вернуться к переводу, пока у премьер-министра не появилось нового повода для раздражения.
Но было поздно.
– О чем вы опять болтаете, черт вас раздери! – сердито вопросил премьер. – Сказано же – только переводить и больше ничего!
– Да, прошу прощения, господин премьер-министр, я просто попыталась решить одну его проблему, – сказала Номбеко. – Но не вышло. Так что теперь болтайте вы. Про окружающую среду, права человека, вот это все.
Странное чувство охватило премьер-министра – уже в который раз за эти нескончаемые сутки. Ну не может такого быть – чтобы его собственный переводчик перешел от похищения людей к перехвату повестки переговоров с главой другого государства.
Во время торжественного завтрака Номбеко фактически заработала гонорар, которого не ожидала и которого не получила. Она просто поддерживала оживленную беседу между председателем Ху и, соответственно, премьер-министром Швеции и главами «Вольво», «Электролюкс» и «Эрикссон» – особо не вникая. Только пару раз язык у нее сболтнул лишнего. Когда, например, председатель Ху снова поблагодарил главу «Вольво» за потрясающий давешний подарок и добавил, что Китай пока не умеет производить таких замечательных машин. Тут Номбеко, вместо того, чтобы повторять все то же самое, предложила Ху Цзиньтао и его стране купить всё «Вольво» целиком и перестать завидовать.
Или, пока глава «Электролюкса» рассказывал, какой спрос в Китае имеет та или иная его продукция, Номбеко продала Ху идею: пусть тот как генеральный секретарь компартии страны слегка поддержит «Электролюкс» за счет членов собственной партии.
Эта мысль до того понравилась председателю Китая, что он, не сходя с места, спросил главу «Электролюкса», какую бы он предложил скидку, если бы получил заказ на шестьдесят миллионов семьсот сорок две тысячи электрических чайников.
– На сколько на сколько? – переспросил глава «Электролюкса».
• • •
Главнокомандующий вооруженными силами страны проводил отпуск в Лигурии, когда ему позвонили от премьер-министра – через референтку. Надо вернуться, и это не пожелание правительственной канцелярии, но приказ. Дело касается безопасности страны. Главком должен быть готов доложить о состоянии дел с бомбоубежищами скального типа по всей территории Швеции.
Главком подтвердил, что приказ понял, задумался минут на десять, чего именно премьеру от него надо, после чего сдался и истребовал учебный истребитель «JAS 39 Грипен», дабы попасть на родину с затребованной премьером скоростью (в два раза выше звуковой).
Однако шведские ВВС не могут ни садиться на первом попавшемся поле Северной Италии, ни оттуда взлетать; самолет был направлен в Геную, в аэропорт имени Христофора Колумба, куда главком добирался больше двух часов сквозь пробку, которая постоянно и без всяких исключений стоит на шоссе А10 и по всей Итальянской Ривьере. Раньше половины пятого в правительственную канцелярию ему никак не успеть, сколько бы звуковых барьеров по пути он ни взял.
• • •
Завтрак в Доме Сагеров завершился. До встречи с главнокомандующим оставалось несколько часов. Премьер-министр понимал, что ему пора вернуться к бомбе, но еще раз понадеялся на Номбеко и на ненадежную Селестину. Дело было в том, что премьер страшно, отчаянно устал: тридцать с лишним часов он занимался примерно всем на свете, не сомкнув глаз ни на минуту. И решил ненадолго прикорнуть прямо в канцелярии.
Номбеко и Селестина последовали его примеру, только в кабине грузовика на парковке в бывшем дачном поселке Талькругене.
• • •
Тем временем председателю КНР и его свите настала пора уезжать. Визитом Ху Цзиньтао остался доволен, но и вполовину не настолько, насколько довольна была жена председателя Лю Юнцин. Пока супруг тратил воскресенье на политику под отварную треску в масляном соусе, она вместе с несколькими женщинами из делегации успела побывать на двух потрясающих экскурсиях: сначала на фермерском рынке в Вестеросе, а потом на конном заводе в Книвсте.
В Вестеросе супруга председателя сперва любовалась замечательными, истинно шведскими изделиями народных промыслов, а потом подошла к палатке со всякими импортными безделушками. Среди которых – Лю Юнцин глазам своим не поверила! – оказался подлинный керамический гусь времен династии Хань.
Когда она на своем посредственном английском трижды переспросила продавца, действительно ли тот хочет за гуся названную им цену, тот подумал, что иностранка торгуется, и рассердился:
– Говорят вам – нет! Он стоит ровно двадцать крон и ни эре меньше!
Этого гуся продавец в свое время нашел в ящике с хламом, который приобрел в Сёдерманланде на распродаже имущества одного покойника (покойник некогда купил гуся за тридцать девять крон у чудака американца на рынке Мальмамаркен, но знать этого торговец не мог). Гусь ему успел порядком надоесть, но иностранка вела себя уж больно бесцеремонно, да еще стрекотала с подружками на языке, которого не поймет ни один нормальный человек. Так что продавец решил держаться первоначальной цены из принципа. Двадцать крон, и баста.
Наконец бабка заплатила – пять долларов! Еще и считать не умеет.
Продавец был доволен, жена председателя – счастлива. А потом стала еще счастливее, потому что на конном заводе в Книвсте внезапно и страстно влюбилась в вороного трехлетнего жеребца каспийской породы по имени Морфей. Жеребец выглядел как настоящая, взрослая лошадь, но в холке имел не больше метра и дальше, как все каспийцы, расти не собирался.
– Хочу-хочу! – заявила Лю Юнцин, у которой за годы в амплуа первой леди Китая развились исключительные способности добиваться своего.
Но когда в аэропорту Арланда увидели, что именно делегация собирается везти домой в Пекин, с них запросили немыслимое количество всевозможных бумаг. В тамошнем Карго-Сити имелось не только любое оборудование для погрузки и разгрузки, но и полная информация о том, какая печать на какой бумажке должна стоять.
Драгоценный ханьский гусь сумел-таки проскользнуть сквозь этот заслон. А вот с конем вышла незадача.
Уже сидя в своем председательском кресле на борту председательского самолета, председатель КНР спросил секретаря, в чем причина задержки рейса. В ответ ему сообщили, что есть небольшая проблема с доставкой председательского «вольво» из Турсланды – автовозу оставалось преодолеть еще несколько десятков километров, – но куда хуже вышло с лошадью, которую купила супруга президента. Они тут такие странные, в аэропорту: можно подумать, что раз правила написаны, то их вот прямо все и соблюдают, а что речь вообще-то о самолете председателя КНР, им без разницы.
Секретарь добавил, что переговоры вести тяжело, переводчик все еще в больнице и до отбытия делегации не выздоровеет. Секретарь не хотел бы утомлять председателя страны подробностями, но если коротко, то делегация охотно воспользовалась бы напоследок услугами той южноафриканки, ведь председатель не возражает? Можно ли в таком случае
