Совещание закончилось, и Майк c Брайаном Бинни направились в комнату пилотов, чтобы взять парашютные ранцы. Шли молча. В «Белом Рыцаре» Брайан чувствовал себя водителем автобуса и был полон решимости когда-нибудь вернуться из кабины самолета-носителя снова в кабину космического корабля. В ангаре присутствующие расписались на сопле SpaceShipOne. Пол Аллен своей золотой Sharpie не только подписал сопло, но и оставил автограф внутри кабины. Пит Сиболд пожелал Майку удачного полета и сказал с оттенком сожаления: «Этот полет – как сигнал “Эй, НАСА, а вот и мы!”». Берт и Пол Аллен вместе вышли на летное поле и посмотрели в сторону ветровых конусов, которые несколько часов назад бились и были заполнены воздухом, а теперь притихли. Берт объяснил Полу, что к началу полетов ветер в Мохаве всегда стихает, как ребенок, который понимает, когда можно баловаться, а когда нужно вести себя хорошо.
Питер Диамандис был в Мохаве с Эриком Линдбергом и группой из XPRIZE, включая Уильяма Шатнера. Приехали также владелец Virgin Ричард Брэнсон, Базз Олдрин и летчик Боб Хувер, которого Чак Йегер назвал величайшим пилотом из всех, кого он встречал. Питер в свое время устраивал встречи, которые так или иначе способствовали этому полету, и на восходе солнца тоже шел по бетону вместе со всеми. Если Scaled сегодня одержит победу, то следующий полет в космос будет первым полетом на приз XPRIZE. Группа, собирающаяся осуществить полет, должна была уведомить об этом Питера за 60 дней. Несколько групп сообщили ему, что они скоро буду готовы к запуску своих аппаратов, а одна группа даже намекнула, что и пилотируемый полет уже не за горами. Сейчас, в ожидании этого испытательного полета, Питер мечтал о новых, еще более представительных совещаниях в Мохаве, посвященных теперь уже непрерывной череде полетов в космос. У него было $10 млн на выплату XPRIZE, но время действия соответствующего страхового полиса hole-in-one быстро истекало.
У закрытой стороны ангара, вдали от толпящихся сотрудников и корреспондентов, стояли Майк и Салли, выкроившие минутку для себя. Они стояли обнявшись и целовались. Майк убрал волосы с лица Салли и сказал: «Ничего из того, что я сделал, я не променял бы на любовь другой женщины». Салли посмотрела на Майка и ответила: «Возвращайся домой, ко мне». Она потрогала подковку «на счастье» на рукаве его летного костюма. Он еще раз поцеловал ее и пошел к самолету. Летчики-испытатели, как и астронавты, проходят обучение, у них тоже есть тренажеры, планы полетов, летные костюмы, шлемофоны, талисманы и люди, которые молятся за них. Жены летчиков-испытателей еще раз поцеловались с мужьями.
Пора… Пилоты начали занимать места.
Майк подошел к SpaceShipOne, держа шлем под мышкой и забыв обо всем, кроме предстоящего полета. Ведь Берт никогда не посадит его в самолет, который может не вернуться домой. Так сложилось, что раз за разом Майк доверял этому человеку свою жизнь. Берт ни разу не подвел его, и он ни разу не подвел Берта и не собирался подводить его в этот раз. Но все-таки Майк боялся.
Перед тем как дверь кабины закрылась, Берт наклонился к нему. «Это круто, Берт!» – взволнованно сказал Майк.
«Ну, у нас и парень что надо, – ответил Берт тоже срывающимся голосом. Он пожал Майку руку. – Забудь о космосе. Это просто самолет».
Потом дверь закрылась, и Майк остался в кабине один. Последние слова вполне соответствовали его ощущениям: нужно просто лететь на нем, как на самолете.
Стоя на взлетно-посадочной полосе, Берт сказал Полу Аллену, что страх Майка исчезнет, как ветер в Мохаве, как только он окажется в воздухе и начнет выполнять свою работу. «Летчики-испытатели так устроены», – сказал он. Но Полу было тревожно. Когда он соглашался стать спонсором Берта, стремившегося построить космический корабль, он не думал ни о пилотах, ни об их семьях. Но за это время он успел подружиться с пилотами и с их женами и теперь понимал, что стоит на кону.
В «Белом Рыцаре» Брайан Бинни сидел за штурвалом, а Мэтт Штайнметц – в одном из двух пассажирских кресел. Его работа на этот раз заключалась в том, чтобы потянуть за ручку и освободить космический корабль. На взлетно-посадочной полосе стояли в готовности два самолета сопровождения: высотный реактивный «Альфа», принадлежащий Полу Аллену, и «Бичкрафт Старшип», одна из ранних конструкций Берта. «Белый Рыцарь» начал выруливать на ВПП. По ходу выруливания Штайнметц посмотрел в боковые иллюминаторы и был разочарован, увидев всего около сотни зрителей. Их путь по рулежной дорожке подсвечивался прожекторами, поэтому разглядеть то, что делалось по сторонам ВПП, было трудно. «Это что – все, кто приехал?» – спросил он.
Но когда «Белый Рыцарь» проскочил мимо башни, вид за окнами радикально изменился. Люди стояли шеренга за шеренгой, насколько у Штайнметца хватало глаз. «Это ж надо! – воскликнул он. – Ты только глянь!» Он видел море спутниковых тарелок, автомобилей и фургонов-кемперов. «Ну это ж надо!» – повторил он. Брайан тоже удивился, увидев тысячи людей, выстроившихся вдоль ограждения взлетно-посадочной полосы. «Господи, – сказал Брайан, – пошли нам удачу!»
Когда заработал сдвоенный двигатель «Белого Рыцаря», в толпе раздались крики. Взволнованный девичий голос выкрикнул: «“Белый Рыцарь” пошел! “Белый Рыцарь” пошел!» Через несколько минут аплодисменты и крики вспыхнули снова: «Белый Рыцарь» взлетел и взял курс в направлении южной части гор Сьерра-Невада.
За 63 минуты самолет-носитель поднялся на высоту 14 325 м и достиг точки отделения SpaceShipOne. Начался обратный отсчет. Космический корабль отделился от носителя, и его собственный двигатель находился в режиме готовности.
Майк сказал: «Готов… Зажигание!» Ускорение отбросило его назад, затылком в подголовник кресла. Он летел почти вертикально вверх, быстро приближаясь к трансзвуковой области. Сильный сдвиг ветра затруднял управление кораблем, угрожая сбить его с курса настолько, что он вообще не сможет подняться достаточно высоко и достигнуть космоса. Потом Майк услышал три зловещих хлопка: один сильный и два послабее. Он не мог посмотреть на ракету снаружи, чтобы узнать, что случилось, и забеспокоился, не поврежден ли корабль и не отвалилось ли от него что-нибудь. Так что старт прошел не лучшим образом.
Через 77 секунд полета двигатель SpaceShipOne выключился, как и должно было быть. Майк понимал, что двигатель отработал не идеально, и по-прежнему беспокоился по поводу услышанных им хлопков[70]. Опасался он и того, что инерции корабля могло не хватить для достижения им линии Кармана – 100 км над уровнем моря.
Когда в Центре управления полетами решили, что космический корабль достиг высоты 100 км, раздались аплодисменты, которые, впрочем, быстро затихли: экипаж должен был дождаться окончательного сообщения о достигнутой высоте. Берт сидел справа от Дуга Шейна, а Пол Аллен и два чиновника из отдела коммерческих космических перевозок ФУА стояли за их спинами.
Корабль снижался, и тысячи людей смотрели на него через мощные объективы камер или в бинокли. Другие воздели руки к небу, наподобие некоего универсального салюта, пытаясь рассмотреть космический корабль, уже превратившийся в белую точку с длинным белым инверсионным следом. Он летел в сторону солнца. Кто-то крикнул: «Давай, Майк, давай!» Рядом человек в шапочке из фольги (защищавшей его от «сверхсекретного психотронного оружия») продавал футболки с надписями «Поздоровайся с моей матерью-инопланетянкой!» и «Возьмите меня на Сатурн!». Одна женщина держала плакат: «Мы собираемся в космос и не зовем на помощь правительство». На другом плакате было написано: «Я ждал этого 40 лет!» В зоне стоянок стояла и Салли с сыном, с тоской и надеждой всматриваясь в небо.
Майк настроил оперение, чтобы подготовить его ко входу в атмосферу, до которого оставалось четыре минуты. Он разблокировал оперение, выпустил его и ощутил глухой удар, как если бы оно было принудительно снова переведено в положение для входа в атмосферу под углом 65°. «С этим все в порядке», – подумал Майк. Взглянув на дисплей, он заметил, что стабилизаторы на оперении, используемые для управления на больших высотах, находятся в разных положениях: один – под углом 10°, а другой – под углом 30°. «Наверное, ошибка», – подумал Майк. Увы, дисплей отражал суровую реальность. Дело было плохо. Майк понимал, что ситуация смертельно опасная: при разнице в 20° в положении стабилизаторов корабль может свалиться в штопор, из которого Майк не сможет выйти. Если он не найдет решение, вряд ли ему удастся вернуться живым. Разве что попытаться выбраться наружу через конус, но в режиме сверхзвукового полета это невозможно.
В Центре управления полетами Шейн предложил выполнить продольную балансировку. Специалист по аэродинамике Джим Тай, сидевший в следующем ряду после Шейна, порекомендовал Майку дернуть автоматические выключатели, чтобы запустить резервный двигатель. Майк попытался это сделать, но резервный двигатель не запустился. Майк с шумом выдохнул воздух и скорее загрустил, чем запаниковал. Там внизу тысячи людей смотрели в небо и ждали, а он сидел тут один, в этой экспериментальной космической капсуле.
