вида. Флорус подбирал вариант правления, при котором население будет стремительно прирастать, делать то, что нужно, и обеспечивать его новым генетическим материалом для исследований – потомками тех, у кого уже были телепатические способности.
Так профессиональный психотерапевт придумал секту Брерис – со всеми догмами и жуткими ритуалами, каждый из которых призван был служить определенной цели. Правду было дозволено узнать лишь немногочисленным будущим жрецам – добровольным помощникам Флоруса. Всех остальных колонистов надлежало убедить, что Брерис действительно существует. А если не захотят верить – запугать, чтобы вели себя как следует.
Поначалу Флорус надеялся привлечь на свою сторону и капитана. Если этот человек самовольно сменил маршрут «Авалона», можно ждать от него и иных небанальных решений, не так ли? Однако у капитана, при всех его недостатках, была одна прекрасная черта: он искренне заботился о колонистах. Он не хотел превращать их в покорное стадо, он попытался помешать Флорусу – за что и был казнен вместе с членами экипажа, поддержавшими его. Их смерть стала серьезным ударом по тем, кто не желал присоединяться к секте.
Но сомневающихся были единицы. Флорус изначально работал с людьми внушаемыми, он знал, что именно таких отбирали для миссии «Исход». Это упростило ему задачу, он обучил своих телепатов, и те убедили обычных людей, что «магия Брерис» существует. К моменту, когда жители гор снова вышли на связь, культ уже сформировался. Флорусу было не выгодно объединяться с устоявшимся цивилизованным сообществом, где его учение попросту осмеяли бы, и он без сомнений начал войну. Это тоже представлялось ему вполне разумным шагом для сохранения колонии.
Телепаты, оказавшиеся в его распоряжении, были не слишком сильны, но для жизни на Нергале этого хватало. Они помогали ему находить людей с мятежными мыслями и уничтожать их до полноценного сопротивления. Его стараниями общество становилось все более однородным и покорным. В Брерис начинали верить от отчаяния.
Между тем война с горной колонией становилась все серьезней. Культу нужно было что-то противопоставить развитым боевым машинам – вот только что? Солдаты с устаревшим оружием «Авалона» и тем более арбалетами долго не жили. Жрецы идти на смерть отказывались, да и их способности для боя толком не подходили: они могли воздействовать на отдельных людей, не на отряд. Ну а машинам телепатия и вовсе была безразлична.
Кому-то ситуация показалась бы тупиковой, но Флорус нашел выход и здесь. Он использовал детей с подтвержденным телепатическим даром, чтобы сделать из них Глашатаев: телепатов, все способности которых были направлены на управление животными. Такого Альда прежде не встречала, хотя отмечала, что эта форма контроля похожа на то, как легионеры управляют своими мутантами.
Глашатаям, в отличие от жрецов, не сообщили правду. Флорус учился на собственных ошибках: он понял, что правда заставит их ценить свою жизнь. А ему нужны были смелые воины, легко жертвующие собой, если придется. Поэтому будущих Глашатаев не только убеждали в реальности Брерис, но и подвергали серьезной психологической ломке. Их не учили читать и писать, чтобы они во «вражеских текстах» не нахватались опасных идей. Проводя детей через годы издевательств, им внушали отвращение к сексу, делали само понятие любви и заботы отравленным, вовремя убивали непокорных. В итоге оставались только те, кто единственную радость находил в служении колонии… Или исключения вроде Саргона, которым чудом удавалось сохранить осколки собственной личности. Но исключения были редкими, а во времена Флоруса и вовсе недопустимыми: Глашатаев он проверял лично.
Определенное послабление в культе наступило лишь после его смерти. Как и следовало ожидать, такой человек не мог не оставить живое наследие: детей от него родили самые сильные телепатки, которые жили в то время в поселении, именно он основал династию верховных жрецов. И все же потомки не обладали жестокостью основателя. Сохраняя опасно авторитарную секту, они добились хоть какого-то перемирия с горцами, и два сообщества продолжили развиваться независимо друг от друга.
У культа не было никаких оснований для серьезных перемен. Жрецы боялись упустить контроль и поддерживали его всеми силами, даже если это означало ограничение развития колонии. Простые жители уже не представляли мир, в котором решения принимала бы не Брерис. У горцев накопились собственные проблемы, им проще было объявить соседей опасными дикарями, чем разбираться во всех тонкостях культа.
Команда «Гранд Орион», прибывшая на Нергал, должно быть, поняла это. Если не все, то очень многое. Они хотели рассказать правду, провести полноценные переговоры, но им не позволили… Теперь Альда знала, кто и почему, однако это знание не приносило облегчения.
– Ваша жизнь отныне пойдет по-другому, – завершила свой рассказ телепатка. – От правды невозможно отмахнуться. Я пока еще не могу сказать, как все будет, но надеюсь, что лучше, чем раньше. Однако прежде нужно миновать еще один неприятный момент.
– Вы готовы вмешиваться и дальше? – поразился один из жрецов, склонившихся над телом Амарсин. – Вам не кажется, что вы сделали достаточно?!
– Не кажется, потому что у нас есть задание, которое нужно выполнить, – развела руками Альда. – Для полноценного развития вам пригодится помощь флота, а она у вас будет, только если понесут наказание те, кто причастен к убийству предыдущих переговорщиков. Но эти люди собрались здесь, так что с ними скоро будет покончено. Все будет хорошо… Правда, не у всех.
Глава 15
Когда команда получала приказ найти и казнить виновных, любой ее представитель имел полное право огласить приговор и привести его в исполнение. Если же команда собиралась вместе, предпочтительнее было заняться таким капитану, чтобы справедливое наказание не превращалось в примитивную охоту. Лукия помнила об этом и принимала свои обязанности спокойно, не испытывая ни сожаления, ни злорадства.
Она взяла слово сразу после того, как закончила говорить Альда Мазарин. Все это представление с иллюзиями и внушенными воспоминаниями Лукия изначально находила сомнительным. Однако телепатка сумела добыть бесценные данные об убийстве команды из воспоминаний сектантов, за это ей можно было простить некоторые артистические вольности. Теперь же настал черед самого сложного, и лучше было сделать это сейчас, пока шокированные колонисты не пришли в себя и не устроили новую потасовку.
– Когда речь идет о религиозных сообществах, инструкция велит нам действовать деликатно, – объявила Лукия. – Не рушить сложившуюся картину мира, а мягко подводить к новой правде. Так собирались действовать наши предшественники. Их целью был долгосрочный мир между вами – и за это они были убиты. Мне печально признавать, что именно ради убийства людей, желавших вам добра, вы впервые смогли договориться.
Началось все не с секты, как казалось на первый взгляд. Идея избавиться от переговорщиков появилась как раз в горах – у Отмара Стеури. Он, изуродованный, обреченный на жизнь в вечной боли, искренне ненавидел дикарей, сотворивших
