еще Мира боялась, что между ними повиснет знакомое сексуальное напряжение. Или Биттнер взбесит ее до желания убиться об стену.
Она зря боялась. Когда Ханс открыл текст песни на телефоне, они принялись обсуждать предстоящее выступление, напрочь забыв разногласия. С Хансом оказалось легко и комфортно работать: он прислушивался к советам Миры, вставлял дельные замечания и смешил ее, чтобы рассеять витавшую в комнате нервозность.
– А сейчас на сцену выйдут артисты с лейбла Keller International – Белладонна и Ханс Биттнер! Они исполнят песню Use Somebody. Приветствуйте их аплодисментами и не забывайте делать пожертвования.
Зал последовал совету ведущего: толпа захлопала. Мира надеялась, что и второй совет – продолжать благотворительную акцию – гости учтут. Она посмотрела на Ханса, и он встретил взгляд Миры теплой улыбкой.
– Все получится, Цветочек, – сказал он и первым выбежал на сцену. Помахал толпе, и та ответила оглушительными овациями.
Мира задержалась за кулисами. Она давно не боялась сцены, но выступать с Хансом оказалось волнительно. И текст песни… задевал что-то внутри, давно забытое, спрятанное. Выглянув из-за плотной шторы, Мира смотрела, как Ханс вышел на сцену и отрегулировал микрофон на стойке под свой рост, перекинул через плечо ремешок гитары и начал перебирать струны, подстроившись под ритм музыкантов. Его игра на гитаре была так же хороша, как и игра на пианино. Зал притих, и Ханс начал петь:
– «Я путешествовал так долго. Я глядел свысока на все, что видел… Знаешь, я мог быть с кем-то…» [65]
Белладонна на одеревенелых ногах вышла на сцену и до боли в пальцах сжала микрофон. Прислонила к губам, запела:
– «С кем-то вроде тебя». – Ее мелодичный голос слегка дрожал, и это придавало песне интимную искренность. – «Многообразие влюбленных под покровом улиц… Знаешь, я могла быть с кем-то… С кем-то вроде тебя…» [66]
Когда она подошла к Хансу, он вступил со своим куплетом:
– «Спешишь в ночь… Пока ты растрачиваешь свою жизнь, я не сплю. Сражаюсь, подбирая слова и ритм. Надеюсь, это привлечет твое внимание…» – Ханс замолчал, выжидающе глядя на Миру. Ей казалось, что сквозь музыку она слышит, как быстро бьется его сердце. Он был не тем самоуверенным засранцем, отшившим ее. А она была не стервой, которая хотела им воспользоваться. Через песню и Мира, и Ханс пытались сказать друг другу то, что сами пока не могли осознать. Ханс повторил фразу: – «Надеюсь, это привлечет твое внимание к…»
В горле пересохло. Мире нужно выдохнуть одну фразу. Ничего не значащие слова. Или…
– «Кому-то вроде меня», – пропела она, прижимая микрофон к губам.
– «Кому-то вроде меня», – эхом повторил Ханс.
Ханс исчез, словно Золушка в полночь. Они обнялись на сцене, чудом не оглохнув от восторгов толпы, а когда Эльмира пришла в гримерку, то ее встретил только довольный до скрежета зубов Франк. Не то чтобы Мира расстроилась, но ей казалось, что после совместного воспоминания Биттнер хотя бы по-человечески попрощается. Но Миру нашел Джек, и она забыла о Хансе. Вернее, вспомнила, как грубо он с ней поступил.
– Мне самый алкогольный коктейль, но такой, где бы алкоголь не чувствовался, – проинструктировала Мира удивленного бармена. – Я не люблю вкус алкоголя, но хочу напиться. Что-то непонятно?
Бармен засуетился, и через пару минут у нее был оранжево-красный коктейль с непонятным названием. Этот коктейль Мира отдала Джеку. И еще один. И еще. Льюис, довольный встречей с какими-то старыми друзьями, мало обращал внимания на то, что именно она ему подсовывала. А бармен не соврал – спустя четыре таких «мягких» коктейля Джек едва держался на ногах. В машину его пришлось в буквальном смысле затаскивать.
Они отъехали на пару километров, когда Мира решила действовать. Она прижалась к Льюису и погладила его по щеке, не давая отключиться.
– Ты классно выступила, – Джек мягко потрепал Миру по волосам.
А следом – крепко обнял ее. Горьковатый от выпивки аромат перемешался с резковатым парфюмом. Мира плавилась в руках Джека, едва не теряя сознание от переизбытка чувств. Его объятия. Крепкие, желанные. Пальцы Джека трогали ее талию, рисуя круги на коже через ткань платья. На короткий миг Эльмире захотелось остановить Джека. Оттолкнуть, вспомнив про его идеальную семью. Но миг похож на ветерок в знойную летнюю ночь. Миг – недостаточно, чтобы пресечь желание причинить боль.
Она обняла Джека в ответ, цепляясь за его крепкие плечи, желая пойти дальше и поцеловать в губы. Пьяный Джек Льюис способен пойти дальше… Раздеть ее. Овладеть ею. Но когда Мира закрыла глаза, то увидела Ханса Биттнера. Он смотрел на нее насмешливо.
«Повзрослей, и тогда, возможно, что-то у нас выйдет».
Миру дернуло невидимым током, и она резко оттолкнула Джека. А ведь эти объятия спровоцировал Джек. Пусть пьяный, он ее обнял. Не по сценарию, не по ее инициативе. Момент, о котором она грезила столько ночей. Но насладиться объятьями она не успела, пристыженная предательством своего тела… или сердца? Гребаный Ханс Биттнер.
– Что-то случилось? – Язык Джека заплетался. Он положил ладонь Мире на плечо, притягивая к себе, будто безвольную тряпичную куклу. Дыхнул ей в лицо смесью горьковатой водки и кислых фруктов. – Иди сюда, крепко обниму…
Думал ли он об Элизабет? Мире хотелось верить, что да, думал. И он сейчас очнется, и ему будет стыдно. Но Джек едва хлопал тяжелыми веками.
– Не трогай меня! – Мира скинула его пальцы.
Водитель заботливо глянул в зеркало заднего вида, оценивая обстановку. Эльмира отмахнулась, показывая, что все в порядке. Она обняла дрожащие плечи и отвернулась к пассажирскому окну. Шмыгнула носом. Джек не настаивал, и когда Мира глянула в его сторону, то увидела: Льюис, прислонившись виском к стеклу, крепко спал. Она вновь отвернулась, рассматривая ночной город, но видела в отражении только свое лицо. Растерянное, со слезами на щеках.
Почему?! Она наконец-то получила Джека. Пусть пьяного, но готового быть ее. Это могла быть их ночь. Полная страсти и сожалений (Джека) наутро. А она… оттолкнула его, думая о другом мужчине, который… отверг ее. Как и все. Как и всегда. Но если бы она вела себя с Хансом иначе… Нет, опасно думать об этом. Сейчас она в машине с тем, кто ей действительно нужен. Да, именно так. И плевать, что твердит ее тело. Или сердце.
Мира повернулась, скользнула по обитому кожей сиденью, прижалась к Джеку и провела ладонью по его лицу, убирая волосы. Спустилась ладонью ниже, к вороту рубашки, ниже, к пряжке ремня. Губы Миры коснулись его шеи. Она вспоминала поцелуи на съемках – пылкие, требовательные. Повернула его голову и дотронулась
