его спину. Хотелось бы продлить этот миг, но оргазм был близко. Словно почувствовав это, Биттнер чуть отстранился и коснулся пальцами ее пылающего центра. Подумать только, в первую встречу она считала Ханса милым парнем, едва ли не ботаником и девственником, а он, оказывается, читал ее желания без слов. В момент оргазма Мире пришлось прислонить ко рту кулак и прикусить костяшки. Долгожданная разрядка вознесла до небес, а следом и Ханс, пропустив сквозь стиснутые зубы воздух, получил оргазм.
Несколько секунд они лежали неподвижно, словно пытаясь осознать произошедшее. Мира прислонила ладонь к грудной клетке Ханса – сердце билось бешено, неистово. Немного придя в себя, Ханс встал, выкинул презерватив и надел джинсы. Почесал лохматый затылок и спросил:
– М-м-м… Круассан?
Мира прыснула от смеха. Он замечательно умеет разряжать обстановку! Кивнув, надела белье, собрала длинные волосы в хвост и взяла пакет с выпечкой. Эльмира действительно проголодалась, поэтому ела и мысленно благодарила Ханса за вкусный завтрак.
– Было хорошо. Могу я закурить?
– Угу, – облизывая пальцы от сахарной пудры, ответила Мира. – А я могу допить твой кофе?
– Прошу, – кивнул Биттнер, провел ладонью по мокрым от пота волосам, зачесывая их назад, и поднял свою куртку. Достал пачку сигарет и зажигалку. Все еще не глядя на Миру, уточнил: – Тебе было хорошо?
– Очень хорошо, – согласилась она. Глупо отрицать, что Ханс – отличный любовник. И глупо отрицать, что ей понравилось. Но, вернувшись с вершины удовольствия, Мира увидела свой багаж настоящего. То, за что она боролась последние несколько недель, безвозвратно упущено. Получается, все было зря? – Получается, все было зря, – сказала вслух, стиснув в ладони полупустой стакан. – Я предала мою любовь к Джеку.
– Любовь? – Ханс невесело ухмыльнулся. Он подошел к окну и прикурил. – Это что угодно, только не любовь, – размахивая сигаретой, начал поучать ее. – Когда я был подростком, так же искал то, что держало бы меня на плаву. Что помогало бы пережить плохие времена. Я занимался ремонтом машин…
– Машин?! Ты сравниваешь мои чувства с гребаными тачками? – От возмущения лицо Эльмиры вспыхнуло. Она почувствовала себя до тошноты уязвимой в белье. Подхватив одежду, надела штаны и кофту. Хмурилась и злилась на свою откровенность. Вдруг ее осенило. – Подожди… Откуда ты знаешь, что это началось с подросткового возраста?
– Джек мне сказал.
– Джек… – Она задумалась. – Подожди, – повторила, осознавая. – Джек поговорил с тобой в студии. А утром нашел мой дневник. Ты?..
Ханс стыдливо опустил глаза. Вот поэтому Белладонна научилась хорошо лгать, чтобы не причинять боль людям. Чтобы они не испытали то, что испытала она. Дрожащим голосом Мира уточнила:
– Ты подсказал Джеку найти мой дневник?
Ханс занервничал: сделал несколько затяжек сигаретой, потеребил кольцо пирсинга в губе, взлохматил волосы и в итоге заговорил, размахивая сигаретой, будто волшебной палочкой:
– Я хотел как лучше. Хотел помочь! Ты… Ты помешана на нем! Он должен был узнать. А тебе нужно было открыть глаза на происходящее…
– А ты – Выскочка, который лезет не в свое дело! – В ушах загремело, а перед глазами затанцевали черные пятна. Мира сжала ладони в кулаки. Она не знала, что хотела сделать: ударить Биттнера или дать затрещину себе, идиотке, которая повелась на его обаяние. – Чертов обманщик! Ты не имел никакого права так поступать! – заорала Мира, не беспокоясь, что их кто-то услышит. – Ты на хрен не нужен своему отцу, и что, решил сыграть в покровительство со мной?! – Она подошла к Хансу, который, застыв, смотрел на ее истерику. – Вали из моей жизни. Никогда ко мне не подходи, понял? – Она развернулась, желая уйти и не возвращаться. А если Франк вздумает вновь столкнуть ее с Выскочкой, то она найдет нового менеджера.
– Что, ты думала, произойдет?
Мира застыла. Медленно повернулась. Меньше всего она ожидала, что Ханс посмеет что-то ответить. Но его лицо исказила такая злость, какую она никогда не видела: красивые черты походили на гримасу, щеки пунцовые, а глаза потемнели до цвета моря в шторм.
– Думала, Льюис бросится в твои объятия и забудет о семье? – продолжил Биттнер. Сигарета дотлела до фильтра, обожгла Хансу пальцы. Он выругался и затушил окурок о край подоконника. Подошел к Мире, сложил руки на груди и начал бить словами: – Элизабет… Эльмира… Ему будет без разницы? Ты так решила? Поменять одну на другую! «Э» на «Э»! Это же так просто! – Ханс срывал голос, хотя они стояли в паре шагов друг от друга, и она услышала бы даже его шепот. Грудь Ханса вздымалась под тяжестью дыхания. – Вот он я, рядом! А ты… гоняешься за призраком!
– Ты не понимаешь…
– Я не понимаю?! Я думаю о тебе двадцать три часа в сутки! – Ханс обессиленно опустился на край дивана. – Знаешь, почему не двадцать четыре?! Еще час я ненавижу себя за это. А потом по новой! Все, мать твою, сначала! – Он шумно задышал, успокаиваясь. И пока Мира стояла, в изумлении глазея на Ханса, он накинул на плечи безвозвратно испорченную, без пуговиц рубашку, подхватил кожаную куртку и, перед тем как покинуть комнату, подошел близко-близко. Выдохнул ядовитым облаком из сигаретного дыма и злости: – Пошла ты, Мира. Пусть выглядит так, что ты воспользовалась мной или я тобой. Мне без разницы. Ты победила, молодец! Тешь свое самолюбие в одиночестве!
Щелкнул барабан револьвера, и Бандит перехватил оружие. Он навел курок на Белладонну. Хотел нажать, причинить ей боль, но не смог. Кинул револьвер на бетонный пол и подхватил Белладонну на руки.
– Я люблю тебя, чертовка, – сказал, жадно целуя ее в шею.
– Мы будем любить друг друга до последнего вздоха.
– Я бы хотел пожить подольше, – усмехнулся Бандит. – Пора убираться отсюда. – С Белладонной на руках он поднял пистолет и направился к выходу из камеры для допросов.
Они угнали мотоцикл и неслись по улицам Дрездена прочь от полицейского участка, подальше от города. Они ехали долго, и снежинки танцевали на их полураздетых телах. Белладонна крепко обнимала Бандита.
Наконец они остановились в пригородном мотеле. Сорвали с двери плакат с их лицами и надписью «Разыскиваются», а потом зашли в номер. Были только они. Безумные влюбленные. Белладонна и Бандит.
Финальная сцена клипа – эротическая. Джек и Эльмира находились в павильоне. Режиссер воссоздал номер дешевого мотеля: застиранные простыни, потрепанная мебель, лампа на прикроватной тумбочке. В полумраке певица прижималась к боксеру, целовала в губы, как и было оговорено в сценарии. Но то, что Джек возбудится, – в сценарии не было, и ему было чертовски неловко, когда в джинсах на уровне ширинки стало тесно. Наверное, дело в обстановке. Наверное,
