заряд электричества прошелся по ее телу, когда Мира посмотрела на губы Ханса.
Что происходит? Выскочка! Он в подметки Джеку не годится! Да, Ханс перестал притворяться милашкой-ботаником и выглядел так, как однажды в баре: тогда на нем были косуха, джинсы с дырами на коленях, а кубики пресса обтягивала рубашка в клетку. Новый удар невидимого тока заставил Миру вздрогнуть, когда она задержала взгляд на торсе Ханса, скрытом сегодня за белой рубашкой.
– Мира, твой коктейль, – окликнул Джек и этим спас, пока ее взгляд не пошел ниже, к ширинке Биттнера.
Щеки вспыхнули от одной только мысли о ширинке на его узких джинсах. Эльмира подняла глаза и столкнулась взглядом с Хансом: он с уверенной улыбкой наблюдал за ее растерянностью. Сволочь! Прекрасно знает, какое поистине магическое воздействие оказывает на девушек. На нее.
– Ну, вы болтайте, а я поищу… – Джек назвал чьи-то имена, Мира не слушала. – …Оказывается, они тоже здесь! Вот так встреча!
Джек протягивал «Пина коладу», но Мира этого не замечала, а когда заметила, торопливо забрала бокал и поставила на барную стойку. Пальцы кололо от льда в бокале, Эльмира прикоснулась мокрой рукой к пылающему лбу. Здесь жарко. А когда Джек развернулся и исчез в толпе, пустота не отозвалась в сердце желанием его задержать. Мира вновь смотрела только на Ханса Биттнера, изучая изменения.
Холод замерзшего озера пронзил насквозь, когда он бросил на нее ответный взгляд.
– Привет, Цветочек.
– Привет…
– Не огрызнешься на прозвище?
Мира сжала бокал, опасаясь, что стекло в любую секунду разлетится на осколки. Спокойно. Ханс мстит – она это заслужила. Но как вести себя дальше? Музыка гремела, мешая мыслям, на которых Мира пыталась сосредоточиться. Ей нравится Ханс? Его уверенность, новый внешний вид. Он ее типаж мужчины: высокий, худой, дерзкий. Льюис был исключением из всех правил, привязанностью, которую выбираешь далеко не за внешность. Но Ханс… Он тот, кого Мира хотела бы видеть в своей постели, часто. Между чувствами и физическим влечением есть разница, верно? Она ничего не испытывает к Выскочке. А трепещущую, словно птица в клетке, радость от встречи с ним можно списать на скуку. Джек делал все, чтобы не вызывать у нее бурных эмоций, кроме раздражения. Ханс же мог помочь Мире испытать что-то приятное.
– Давай уйдем отсюда? – Она подошла к Хансу, легким жестом поправила его воротник, указала взглядом на выход. – Уединимся.
Биттнер усмехнулся, его губы дрогнули в улыбке, создавая на левой щеке ямочку. Зал с громкой музыкой и шумной толпой перестал существовать, когда Ханс подошел ближе. Еще ближе. Миру окутал аромат хвойного одеколона и крепких сигарет. Эти длинные пальцы. Рядом. Касаются тыльной стороны ее ладони. Сексуальное напряжение запульсировало меж бедер. Мира думала, что Ханс коснется ее руки, но музыкант взял бокал за хрустальную ножку и сделал глоток: коктейль окрасил его верхнюю губу в светло-оранжевый оттенок. Проследив, как Мира разглядывает его губы, он будто бы случайно прикусил нижнюю. Будь он проклят! Мира едва слышно застонала. Какой позор… Сколько у нее не было секса? Дело в этом, определенно.
Ханс кивнул в сторону выхода и протянул Мире ладонь. Они взялись за руки, чтобы не потеряться в толпе. Его ладонь была теплой, а пальцы слегка мозолистыми из-за игры на гитаре. Эльмира полностью доверилась ему в выборе маршрута и непрерывно думала о том, на что способны его пальцы.
Спустя пару минут Мира и Ханс оказались на улице: они спрятались от фотографов и случайных зевак в беседке, украшенной свисающими с потолка гирляндами. Несколько гостей курили в другом конце беседки и не обратили на певицу и музыканта никакого внимания. Из-за резкой тишины у Миры закружилась голова. Или из-за свежего воздуха. Или потому, что Ханс загадочно молчал.
Биттнер достал из кармана джинсов сигареты и чиркал зажигалкой, пытаясь прикурить. Ветер трепал его темные волосы, разрушая новую прическу, по чуть-чуть возвращая прежнего Ханса… Прежнего ли?
– Мне нравится, как ты выглядишь. Ты стал собой, – прервала молчание Мира. Голос охрип от холодного воздуха, и вместе с паром она выдохнула: – Настоящий рок-музыкант.
– Последовал твоему совету. – Ханс закурил и выпустил изо рта кольцо белого дыма. Он снял с плеч куртку и накинул Эльмире на плечи, окутав ее и без того одурманенный разум двойной дозой своего аромата. Но тут же отрезвил словами: – Девчонки пристают, едва успеваю отбиваться. Будто я снова в Верхнем Ист-Сайде.
Мира закашлялась, когда сигаретный дым долетел до ее легких. Ломано улыбнулась, показывая, что эта информация ничуть ее не задела. Врать Белладонна умела прекрасно. Но ее раздосадовало, что в этот раз Ханс не предложил ей сигарету. И не ответил на предложение уединиться – она-то имела в виду не беседку, а, хм, туалет или салон такси. Чего Биттнер ждал? Терпение лопнуло, и Мира хотела повторить вопрос. Выскочка набивает себе цену?! Вдруг Ханс сказал:
– Тебе бы тоже не мешало стать собой, Цветочек.
– Что это значит?!
– Терапия удалась? – Ханс кивнул в сторону здания, где среди гостей был Джек Льюис. – Получила, что хотела?
Мира дернула плечами. Она не могла понять, какое Хансу дело? Мужская солидарность? Другой бы воспользовался возможностью, но этот… Больше Миру злило то, что он видел ее насквозь: глупую, одержимую.
– Сейчас я хочу тебя, – с вызовом ответила Мира.
Биттнер хмыкнул, как будто и не ожидал иного ответа. Он докурил и щелчком послал окурок в урну. Наклонившись к уху Эльмиры, Ханс опалил ее горячим дыханием и едким, как сигаретный дым, высказыванием:
– Повзрослей, и тогда, возможно, что-то у нас выйдет.
– Ты… отшиваешь меня?
Ханс засмеялся, чуть запрокинув голову:
– Догадливая! Пудри мозги Льюису.
– Я не пудрю ему мозги! – заняла оборонительную позицию, стараясь прогнать со щек краску. – Мы друзья! Он женат, вообще-то!
– А ты – беспринципная стерва.
Мира открыла рот и тут же закрыла. Ханс имел полное право так ее называть, она помнила, как разбила ему сердце: отвергла после поцелуя и прогнала, когда он пришел ее проведать. Стыдливо шмыгнув носом, она отвернулась, рассматривая других посетителей беседки: те, Мире на зависть, страстно целовались.
Эльмира думала, что Ханс уйдет и оставит ее одну. Но Биттнер тронул Миру за плечо, а когда она повернулась, наклонился и подарил ей поцелуй в щеку: быстрый, невесомый, с намеком на долгое и сладкое продолжение. Бедра свело, а низ живота приятно тянуло. Ханс выпрямился, на его губах вновь заиграла самодовольная улыбка. Ах так! Мира не стала анализировать ситуацию. Она схватила Ханса за край рубашки и притянула к себе. Поцеловала в губы, проникая языком в его приоткрытый от удивления рот. Куртка слетела
