Обернув застывшее лицо к окну, она сделала легкое мгновенное движение, словно хотела вернуть его, но дверь напротив скрипнула, и в комнату тихо вошел ее брат. Мелькнуло ли у нее воспоминание о дезертире, который год тому назад вошел в эту самую дверь, или что-то в тот миг странным образом поразило ее в заляпанной грязью одежде и в несмелой, молящей улыбке брата, или то был отблеск отчаянной борьбы, шедшей в ее душе, но едва он взглянул ей в глаза, как улыбка его погасла и, моля о прощении, испуганный, он рухнул к ее ногам. Суровость ее пропала, она обняла его, и их слезы смешались…
— Я все слышал, милая Мэг! До единого слова! Ты прости меня! Я был безумен… Не ведал сам, что творил… Но я исправлюсь… Я стану лучше! Ты не будешь краснеть за меня. Никогда! Я клянусь!
Склонившись, она поцеловала его. Еще минута, и несмелая мальчишеская улыбка заиграла на его лице.
— Ты слышала, что он сказал о ней, Мэг? Ты думаешь, это правда?
Улыбнувшись грустной, почти материнской улыбкой, она пригладила упавшие ему на лоб влажные кудри, но ничего не сказала.
— И еще я хотел сказать, милая Мэг, не была ли ты… самую малость… слишком суровой с ним? О нет, ради Бога, не надо глядеть так! Тебе лучше знать… Я сказал, не подумав. Подними же головку, милая Мэг. Вслушайся, Мэг! Ты ведь помнишь!
Оба подняли взор, и перед ними за распахнутой дверью открылась смутная даль. Казалось, рожденные гаснущим днем и готовые стихнуть, умереть вместе с ним, над рекой и Болотом пронеслись прощальные звуки игравшей в Форте трубы.
— А ну вспомни, как ты любила говаривать, Мэг! — Ничто в ее взгляде более не пугало его.
— Да, — улыбнулась она, нежно прижавшись к его щеке холодной щекой. — О да! Это было, и это ушло. «Словно песня»… Да… «Словно песня».
Перевод А. И. Старцева 1991 г.
Стивен Крейн
МЭГГИ, УЛИЧНАЯ ДЕВЧОНКА
Stephen Crane
Стивен Крейн (1871–1900) — одна из самых ярких фигур в литературе США на рубеже двух столетий — родился в Ньюарке (штат Нью-Джерси), в семье методистского священника. Еще юношей, переселившись в Нью-Йорк, стал работать профессиональным газетчиком-репортером, уделяя особое внимание жизни рабочих кварталов и нью-йоркского «дна». В 1895 году добился литературной известности, выпустив «Алый знак доблести» — повесть об американской Гражданской войне. Умер, не достигнув тридцати лет, от туберкулеза легких на германском курорте Баденвейлере (четыре года спустя там же скончался А. П. Чехов). Новаторские по духу проза и стихи Крейна оказали значительное влияние на становление американской литературы 20-го века.
На русском языке публикуется впервые.
Столкнувшись с отказом нью-йоркских журналов и издательств выпустить «Мэгги, уличную девчонку» («Maggie: A Girl of the Streets»), Крейн напечатал ее в 1893 г. под псевдонимом Джонстона Смита за собственный счет (для экономии средств он участвовал сам в типографской работе над книгой). Во втором издании повести (1896) Крейну пришлось убрать по требованию издателей некоторые выражения в языке персонажей, сочтенные «непристойными».
I
На куче гравия стоял очень маленький мальчик и защищал честь Питейной аллеи. Он швырял камни в мальчишек из Чертова переулка — те с воплями носились вокруг кучи, обстреливая мальчугана. Его личико побелело от ярости, тельце содрогалось от выкрикиваемых ругательств.
— Беги, Джимми! Беги, не то они тебя поймают! — взвизгнул другой мальчуган с Питейной аллеи, успевший скрыться от опасности.
— Нет! — храбро гаркнул Джимми. — Я этих трусов не боюсь!
Разбойники из Чертова переулка снова завыли от злости. Уличные оборванцы отчаянно бросились на штурм кучи гравия с правой стороны. На их искаженных лицах появились зверские ухмылки настоящих головорезов. Во время этой атаки они швыряли камни и все разом пронзительно выкрикивали ругательства.
Маленький защитник Питейной аллеи бросился вниз по противоположному склону. В драке пальто его разорвали в клочья, шапка куда-то отлетела, все тело его уже было в синяках, голова рассечена камнем, и из раны капала кровь. Бледностью искаженных черт он походил на крошечного демона. Внизу, на земле, на него накинулись противники из Чертова переулка и окружили его. Он прикрывал голову согнутой левой рукой и отчаянно защищался. Мальчишки то налетали на него, то отскакивали, увертываясь от его ударов, швыряя в него камни, и, дико визжа, ругались.
Из окна жилого дома, торчавшего среди приземистых, заброшенных конюшен, высунулась женщина — поглазеть. На речной пристани рабочие, разгружавшие баржу приостановились, чтобы посмотреть на драку. Механик неподвижного буксирного судна, лениво навалившись на перила, наблюдал за дерущимися. Вдалеке, на острове, из тени серого мрачного здания желтым червяком поползла вдоль берега колонна заключенных.
Один из камней угодил Джимми прямо в губу. Кровь заструилась по подбородку и по изорванной рубашонке. По грязным щекам, оставляя след, побежали слезы. Его тонкие ноги затряслись, начали слабеть, и он закачался. Громкие ругательства, которые он выкрикивал со своей кучи, сменились невнятными торопливыми богохульствами. Вопли наседавших на него со всех сторон мальчишек стали превращаться в радостные возгласы, похожие на победные песни дикарей. Мальчишки злорадно поглядывали на окровавленное лицо противника.
По улице горделиво вышагивал парнишка, ему было всего шестнадцать, но губы его уже привычно кривились в ухмылке «настоящего мужчины». Шляпа дерзко надвинута на один глаз, во рту вызывающе торчит окурок сигары. При ходьбе парнишка выразительно поводил плечами, устрашая и без того робких. Он взглянул на пустырь, куда бесновавшиеся оборванцы загнали кричащего и плачущего мальчугана.
— Ух ты! Дерутся! — пробормотал парень с любопытством. — Вот здорово!
Он не спеша приблизился к клубку дерущихся, покачивая плечами так, чтоб всем стало ясно: его кулаки несут поражение любому, и очутился позади одного из особо яростно нападавших и ничего вокруг не видевших мальчишек.
— Ну! Какого черта! — сказал парень и одним ударом в затылок поразил мальчишку.
Тот упал и оглушительно взвыл. Кое-как он поднялся и, видимо оценив рост и размеры своего обидчика, с криками об опасности быстро отбежал в сторону. За ним последовала вся шайка из Чертова переулка. Они остановились неподалеку и принялись дразнить и обзывать парнишку, с ухмылкой «настоящего мужчины».
