— Идите к шлюпкам, — тороплю я их. — У нас не так много времени.
Они укоризненно смотрят нам вслед. Я понимаю, что впервые от моего внешнего сходства с Ба, а не с мамой им хуже, чем мне.
Свет гаснет, и снова раздаются крики. Я притягиваю Бо поближе. Дальше мы идем медленно, ориентируясь только на образы, запечатлевшиеся на сетчатке глаз. Спустя пару ударов сердца свет вспыхивает снова.
Чувствуя, как убегает время, я распахиваю обитые сукном двери.
— Иди в конец коридора, там есть служебная лестница, ведущая на верхние палубы. Если бы я в первый день не увидела, как Эйприл направляется к этой лестнице, я бы о ней и понятия не имела.
— Я не хочу бросать тебя одну.
— Со мной все будет в порядке. У нас мало времени. Я возвращаю ему куртку и шапку.
Свет мигает, но на этот раз не гаснет.
Бо кивает.
— Встретимся у лодки с молодоженами.
Тут он прижимается губами к моим, даря мне такой сладкий поцелуй, какой я и вообразить не могла. А я довольно много себе представляла.
А затем он уходит, оставляя всегда твердо стоящую на ногах Валору Лак вспоминать, как вообще работают ее ноги.
Прежде чем двинуться в обратном направлении, я стучу в дверь Эйприл, на случай если она еще здесь. Никто не отвечает, и дверь запрета. Я надеюсь, что они с матерью добрались до лодок.
После этого я отправляюсь на Капустную Грядку, озираясь вокруг больше по привычке, чем из-за страха, что кого-то в самом деле до сих пор волнует миссис Слоан. У здешних аллигаторов есть более веские причины для беспокойства, чем чернь вроде меня.
Кровать в В-64 заправлена, увядшие цветы заменены, но все прочее осталось нетронутым. Из сундука я достаю одно из подобающих почтенной женщине платьев миссис Слоан, пару перчаток и пальто. Трещотку Барабанщика я запихиваю в глубокий карман, вместе с моим вырезанным китом. Поскольку вуаль выброшена в иллюминатор каюты 14, на голову натягиваю вязаную шапку и молюсь про себя, чтобы женщина, одетая подобным образом, оказалась достойна спасения.
36
![]()
Я направляюсь на лодочную палубу, но замираю, увидев Фонга, сидящего в самом низу лестницы, свесив голову между колен. Его хромая нога вытянута, на ней нет обуви. Над ним склонился Джейми, а Винк, Олли и Бо стоят рядом. Я окликаю их, и все, кроме Фонга, поднимают головы.
Джейми, заметив, что я переоделась, одобрительно кивает. На нем импровизированная перевязь, призванная облегчить нагрузку на поврежденное плечо. Шапка у него мокрая, и пот стекает по шее.
— Что случилось? — спрашиваю я. — Где Тао и Минг Лаи?
Фонг начинает раскачиваться, обхватив колени.
— Минг Лаи с Домениками, — тихо отвечает Джейми. — А Тао…
— Он ушел, — стонет Фонг. — Глупая черепаха. Сказал, что хочет отдать свое место кому-нибудь другому.
Я слышу его слова, но они не укладываются в моей голове.
— Вы хотите сказать, он…
— Он ушел медитировать! — Слюна брызжет на подбородок Фонга. — Я потерял его! — Только сейчас я замечаю, что Олли трет глаза рукавом, а Винк стиснул губы, словно пытается удержать рвущиеся наружу эмоции. Бо, расположившийся дальше всех от Фонга, стоит, небрежно уперев руки в бока и слегка покачивая головой.
— Эй, ребята, — выдавливаю я, положив ладони на тощие плечи мальчишек. — Мы потеряли и Барабанщика. — Страдание искажает лицо Джейми, а мальчишки начинают всхлипывать. — Но нам придется это пережить. Тао и Барабанщик хотели бы, чтобы мы справились, так давайте их не разочаруем. — Я с трудом сглатываю и встречаю взгляд Бо. — Скорбеть мы будем позже.
Джейми наклоняется к Фонгу.
— Дядюшка, нужно идти. Пожалуйста, подумай о мальчишках.
— Ничего не осталось, — стонет Фонг. — Бросьте меня здесь, с Тао.
— Дядюшка, пожалуйста. — В глазах Джейми мольба, этот взгляд я видела бессчетное количество раз, когда Ба отказывался выходить из квартиры и мы боялись, что он может навсегда уйти в себя.
Фонг лишь крепче обнимает колени. Свет снова зловеще мигает. Но Фонг все равно не поднимается.
Джейми кидает на меня взгляд, полный теней из прошлого. Мы понимаем горе Фонга, горе, заставляющее тебя застыть в пространстве и времени. То, которое ослепляет тебя, а затем толкает на канат над пропастью, и ты понятия не имеешь, насколько глубока эта пропасть и сколько нужно еще пройти, чтобы добраться до другого края. Ни один из нас не произнес ни слова в течение недели после смерти мамы. Словно разговоры означали движение вперед, а оно, в свою очередь, означало, что мама теперь часть прошлого. А с этим ни один из нас не мог смириться.
Бо, закусив губу, изучает Фонга со смесью недоверия и чего-то похожего на безысходность. Возможно, после долгих лет ненависти к этому человеку в нем наконец пробился росток сочувствия, который теперь непонятно куда девать, словно подарок, для которого никак не найдешь подходящей полки.
Мои глаза и нос обжигают слезы, когда я вспоминаю безмятежного Тао — человека, отпирающего двери. Я усаживаюсь на ступеньку рядом с Фонгом, но он отшатывается от меня.
— Оставь меня, девчонка.
Бо протягивает руку, и я подаю свою в ответ. Но когда он не принимает ее, осознаю, что его рука была протянута не мне.
— Дядюшка, — говорит он. — Я поищу его. Но если он не хочет идти, вы должны уважать его желание.
Звук голоса Бо, похоже, пугает Фонга, и он вскидывает голову. Его глаза, больше серые, нежели карие, щурятся, словно он не верит своим ушам.
— Тао. — Голос Фонга ломается. — Тао как брат.
— Да. А братья уважают друг друга.
Под нежный перезвон хрустальных люстр и стоны раненого корабля лучик надежды падает с лестницы-волны на кучку китайцев, сбившихся у ее подножия.
Наконец Фонг протягивает руку, и она дрожит, будто это самое трудное, что ему приходилось делать в жизни. Бо крепко хватается за нее и поднимает старика на ноги.
Хромая ступня Фонга повисла плетью, и он не может стоять на ногах. Бо присаживается на корточки перед престарелым карманником и одним быстрым движением забрасывает его на спину, так, что старик висит на его плечах, словно лисий палантин.
— Идем, безбилетница.
Глядя на утесы Дувра, поднимающиеся ввысь, и перепрыгивая за раз по две ступеньки, я признаюсь себе, что самую малость завидую Фонгу.
37
![]()
На верху лестницы Бо опускает Фонга на ноги и поправляет свою шапку.
Джейми и Бо жмут друг другу руки.
— Удачи в поисках Тао.
— Не теряй запал.
Голоса у них бодрые, но они не спешат прерывать свое торжественное рукопожатие.
Затем взгляд Бо ловит мой, отчего я вспыхиваю, рискуя вот-вот растаять. Я обнимаю рыбака, стиснув его так крепко, словно пытаясь оставить отпечаток навечно. Затем ослабляю объятия, и он смотрит на меня, как матрос на тающую за бортом сушу.
— Для нас это не конец, безбилетница. Если это хоть как-то от меня зависит.
Я поднимаю лицо к Бо, и он целует меня со страстью, кричащей о намерении выжить и увидеть наше будущее. Полумесяц улыбки скользит по его лицу, врезаясь в мое сердце.
Достав деревянного кита из кармана, я всовываю его в руку Бо.
— Верни мне его.
— Верну.
С этим он растворяется, как последние ноты песни, что вот-вот закончится.
Джейми направляет узкоглазых к двери, и мы выходим в ночь. Количество людей на лодочной палубе выросло втрое, а вместе с ним и истерия, у кого-то выражающаяся в громких выкриках, у кого-то — в безмолвных слезах.
За громким шипением следует взрыв света, сопровождающийся фонтаном искр, на мгновение затмившим звезды. Люди ахают и кричат. Малыш тычет пальцем. Какой-то мужчина молится, воздев руки к небу.
Олли вытягивает шею.
— Что это было?
