– Опасно, – хмыкнула Лоова. – За нами погоня.
– За нами гоняются уже много зим, да толку нет от этого. – Сгул сжал губы и прищурился на девушку. Хотя его взгляд был строг, но глаза охотника уловили теплоту, с которой Сгул смотрел на его дочь.
Сын Прыгуна вышел вон. Он взбежал по ветвям в верхнюю часть кроны дерева и улегся там, приготовившись ко сну. Но не тут-то было.
– Где он? Где папа? – кричал внизу девичий голос. – Папа! Уром, ты видел папу…
– Чего?
– Моего папу видел… людомара?
– Нет. Видел.
– Папа!
Охотник открыл глаза и спустился вниз. Лоова взяла его за руку и поковыляла рядом. Она отвела его в донад, откуда выгнала всех женщин и положила на самое лучшее место. «Здесь и спи!» – приказала она. – «А я буду сторожить твой сон». Она уселась к нему спиной и лицом к входу, и приняла хмуро-настороженное выражение.
Людомар улыбнулся ее поведению. Он уже полюбил этого взрослого ребенка, полюбил той любовью, которая свойственна холодным людомарам.
Дрема медленно охватывала его. Перед глазами проносились картины недавнего прошлого. Потом внутренний взор попутнел и готов был слиться с листвой в сплошное зелено-синее марево, когда в сознание ворвалось нечто, что схватило его, встряхнуло и вмиг затащило на такую невероятную высоту, от которой охотник задохнулся.
Журчание воды все явственнее проявлялось сквозь пелену. Людомар узнал место.
– Доранд, – позвал он. Ему никто не ответил.
Постепенно, из тумана стали проступать очертания берегов и сочной растительности; безмятежное небо и множество птиц и зверья копошилось повсюду – это был людомарский рай.
– Доранд, – снова позвал Сын Прыгуна.
– Ты здесь уже, Маэрх? Я призывал тебя, едва сомкнешь глаза. – Перед глазами спящего предстал белый маг. Он улыбался. – Рад видеть, что ты нашел ее. Месаза сказала, что я помешал этому раньше. Прости меня.
– Ты говорил мне, всему свой срок. Так тому и быть, если я нашел ее только сейчас.
– Они уже близко, Маэрх. Их желорги идут по твоему следу. Из пастей их верных слуг – сиппилей сочится слюна. Они чуют тебя.
– Где они?
– Они перешли Священную реку, что у Гром-скалы. Резры видели их. Они донесли мне.
– Скоро прибудут, – нахмурился людомар.
– Месаза пыталась помочь тебе. Она наслала на них бедствие, но желорги взлетели выше туч и уберегли седоков. Более Месаза не решилась противиться им. Она плакала, когда я покидал ее. Одно лишь сказала мне передать тебе – иди прочь из Владии, прочь оттуда, где есть у них силы, где сама земля проклята ими. Встреть их там, где силы их малы. Здесь же, они убьют всякого, кто встанет у них на пути.
– Где такое место?
– В предгорьях Доувенских. Там, где копье Холведа нависает над Владией, опершись на щит наших земель. Там найдешь ты это место. Еще сказать велела тебе, что не будет более помощи тебе от владянских богов. Все изменилось. Сама Владия изменилась. Нет больше власти над ней у владянских богов, и даже Неогл не способен прочесть судьбу твою далее этого дня.
– Будешь ли ты со мной?
– До конца, Маэрх. Мои силы тают быстрее, чем силы богов. Но я прибуду с тобой. Иди же скорее! – Беллер хлопнул в ладоши. Звука хлопка не было слышно, но вдруг весь мир, в котором пребывал охотник, сотрясся и наполнился грохотом. – Мы более не свидимся здесь, Маэрх, это место узнано ими. Здесь опасно нам теперь. А потому я разрушу его!
Сын Прыгуна зажмурился. Ему показалось даже, что слезы подступили к горлу. Он любил место их встреч с беллером. Оно стало ему вместо родного дома. Его уши слышали, как громадные валуны осыпаются с небес прямо на реку и всю округу. Крики птиц и зверья слились в один протяжный вой.
Людомар вздрогнул и открыл глаза.
– Ой, он проснулся! – От охотника отпрянул силуэт, оставив на коже щеки ощущение тепла.
– Я просила тебя, не тронь… он… – зашипел голос Лоовы. – Папа?
Сын Прыгуна сел и огляделся. Лоова и, еще какое странное существо, стояли подле него.
– Долго ли я спал?
– Единожды Владыка менял свои очи, привысокий, – отвечало существо.
– Почему ты называешь его привысоким? – зашептала Лоова.
– Я не знаю, как его называть. Ты не сказала, – прошептало существо.
– Отец, это Анитра. Наша жрица, – проговорила Лоова, подталкивая странного вида девушку к охотнику. Его обдало жаром от ее тела. Она зарделась.
– Где тот, с кем ты вчера грубо говорила. И старик. Позови их, дочь! Скорее! – Сын Прыгуна быстро встал на ноги. Он хотел было пойти к кувшину с водой.
– Позвольте мне, – начала было странного вида девушка, но осеклась. – Как говорить с ним? – обратилась она к Лоове недоуменно.
– Как хочешь, – отмахнулась та, быстро обматывая ноги шкурами. – Я называю его папа.
– Называй, как тебе нравится, – сказал людомар.
– Я буду называть, как привыкла, – неожиданно решило существо. – Хол, позволь я принесу тебе воды. Ты ведь хочешь попить?
– Да.
Она преподнесла ему кувшин, и он отпил.
– Ты звал нас, людомар? – В донад вошли несколько воинов во главе со Сгулом.
– Да. Мне было пророчество. Вы должны идти со мной, ибо сюда придут. Они убьют всех вас. Они знают, где вы.
Воины переглянулись.
– Мы встретим их, – сказал воин, горой возвышавшийся над другими.
– Нет, Омкан, – неожиданно сказал Сгул, – мы уйдем. – Молодой воин повернулся к охотнику: – Те, кто идут за тобой: воины или маги?
– Маги. Сильные маги. Доувены.
Воины снова переглянулись.
– Нам надо спасаться. Куда нам идти? – спросил Сгул.
– Я не знаю, но вы должны уйти достаточно, чтобы они не успели догнать ни вас, ни меня. Уходите сейчас же.
– Омкан, прикажи. Возьмем лишь оружие и немного съестного. Остальное добудем в пути. Как пройдут они, тогда вернемся и лучшее заберем. Ну, чего стоишь?!
– Сгул, мы не сможем уйти, и ты это знаешь. Нас слишком много, чтобы успеть уйти.
– Кто это говорит? – Молодой воин обернулся на голос.
– Это я, Сгул, Полулицый.
– Хол, – прошептала Анитра, приближаясь, пошатываясь, к людомару, и протягивая ему жареное мясо на листьях лесного папоротника. Он принял ее дар.
– Что будем делать, людомары? Уходить, все одно, придется.
Последовала короткая насыщенная речами минута.
– Бохт Полулицый, – заговорил в конце Сгул, – ты более нас живешь здесь. И более нас помнишь, знаешь. Говори свое.
– Мы должны идти туда, где встретили людомара и Лоову, и отвернуть оттуда в сторону. Возможно, уведем их. И недалеко ждать их, и сразиться с ними. Едва кровь они нашу почуют на клыках, неостановочно пойдут по другому следу. Нужно пролить кровь. Нашу кровь, людомары.
Повисла пауза.
– Коли надо, то… прольем, – сказал кто-то. – Прольем ведь, людомары?!
– Прольем! – закричали воины. – Прольем!
Когда все готовились выйти к собравшимся внизу повстанцам, Анитра подошла к Сыну Прыгуна и подала ему плащ.
– Людомары, – заговорил Бохт Полулицый или Холмогорец, кто как его называл. – Великая сила подходит к нам. Не в силах мы противостоять ей, а потому должно нам отойти с ее пути. Сейчас мы покинем наш ларг, но вернемся в него. Позже. Сейчас же, нам нужны воины, которые не побоятся не увидеть следующий рассвет. Те, кто готов побороться с необоримым.
Ряды воинов заволновались. Мужчины поднимали топоры, пики и копья, изредка, мечи, и, потрясая ими в воздухе, требовали вызвать себя.
– Тихо, людомары, тихо! – Поднялась вверх старческая рука и старческий голос стал говорить: – Негоже пасть тому, в ком силы еще есть. Кто драться сможет с оридонянами и брездскими предателями на землях наших. Коли нужно кинуть воинов до кучи в пасть Кугуна, то лучше нет стариков для этого дела. Мы уже почти не воины. Сил в нас с каждым днем все менее. Обуза мы и знаем это, а потому боги послали нам беду, – то знак, что отправимся мы в кугуновы кущи с гордо поднятой головой. Мы погибнем в том беспобедном бою, не вы. Так должно быть. Правильно ли говорю я, Бохт Холмогорец?
Бохт молчал, нахмурившись.
– Ты говоришь верно, – неожиданно даже для себя произнес людомар. – Нет пользы в том, чтобы погибли воины, у кого силы в руках есть еще надолго. Ты говоришь верно…
Старик обернулся к толпе.
– Людомары. Воины с обеленными власами и бородами, подходи. Покажем, что мы еще не бабы по силе, что есть еще внутри у нас боевой задор!
К нему поодиночке, а то и группками стали выходить старики. Они вставали рядом, опираясь на посохи и поправляя топоры у себя за поясами. Они оглаживали бороды и невольно поднимали головы к небесам, хотя их не было видно за кронами Чернолесья.
***
– И пусть его, будет недоволен нами. Я, если и погибну, то при нем погибну!
Лоова, прихрамывая, ковыляла позади людомара, держа за руку Анитру, а второй рукой опираясь на посох. Холбра шла бледная и рассеянная. За их спинами не спеша шествовал отряд из стариков, среди которых мелькала борода Полулицего.
