Слова беллера успокоили охотника – значит, он на правильном пути.
– Папа, – вскрикнула Лоова, и людомар вмиг обернулся и бросился к ней. Лицо девушки было красным от натуги. – Она… – закряхтела Лоова. – Она падает…
Сын Прыгуна посмотрел в лицо Анитры и увидел ее остеклевшие глаза. Лицо жрицы вытянулось и приобрело зелено-синий оттенок с белыми пятнами у губ. Людомар подхватил Анитру, позволил Лоове выползти из-под нее и осторожно положил на камни.
Тело Анитры оказалось застывшим. Ее руки и ноги не гнулись. Она выгнулась так, словно бы ее огрели розгами по пояснице.
– Что с ней, папа? – подползла к ним Лоова и в ужасе заглянула в лицо жрицы. – Анитра! – позвала она. Жрица смотрела прямо перед собой невидящим взглядом.
– Мы должны согреть ее, – сказал людомар. Он быстро огляделся и увидел выше себя в двухстах локтях небольшую нишу, где вполне могли укрыться две девушки.
Взгромоздив на себя окаменевшее тело, Сын Прыгуна стал подниматься вверх. Вдруг, он почувствовал, как ветер сменил свое направление и подул прямо ему в спину. Ветер был теплым и принес с собой запах смрада.
Охотник почти побежал, выбиваясь из сил.
– Скорее, Лоова, – закричал он изо всех сил. – Я слышал последнее дыхание Владии!
Девушка что-то промычала, карабкаясь за ним.
Едва они достигли ниши, как буран несколькими продолжительными волнами сошел с вершины горы. Его рев разбился внизу о Великолесье и затих, затерявшись среди древесных великанов.
– Брур идет к Холведу и Зверобог встречает его у кромки Великих вод, – проговорил людомар. Он уложил Лоову у стены ниши, заложил ее Анитрой и закрыл их обоих своим телом. Плащ, стянутый с Анитры, охотник поднял рукой и ногой так, чтобы он стал дополнительной преградой холоду.
– С ней мы не дойдем, отец, – сказала Лоова. Ее зубы стучали от холода. – Ее надо… оставить. Потом мы вернемся за ней.
– Нет, она умрет здесь.
– С ней умрем мы.
– Зверобог охранит нас.
Со стороны Лоовы послышалось недовольное бормотание.
Постепенно в нише становилось теплее. Со свода ее даже стала капать вода. Людомар вслушивался в дыхание дочери, редкое дыхание Анитры и во все то, что происходило снаружи.
– Я хочу спать. Можно спать?
– Да.
– Ты разбудишь меня…
– Тихо…
– … когда я…
– Тсс…
Лоова встрепенулась: – Что?
– Молчи. – Людомар вслушивался в почти неразличимый скрип снежного покрова. Его словно бы скребли двумя ножами. Раздалась трель. Ей ответила другая. Охотник отшатнулся. В его нос ударило запахом падали.
– Папа…
– Замолчи!..
Лоова умолка еще и потому, что ясно различила гортанный рык, который раздался прямо над их головами. Нечто тяжелое оперлось на козырек ниши; настолько тяжелое, что под его весом своды ниши захрустели и по стенкам побежали песчаные ручейки.
Внезапно, Анитра захрипела. Хрип становился все громче. Лоова набросилась на девушку со сдавленными проклятьями и изо всех сил зажала ей рот руками. Тело Анитры вздрогнуло, и она начала изгибаться, то вперед, то назад. Ее бил припадок, который старалась умерить Лоова. Людомар, что было сил, упирался свободной от плаща ногой и головой в бока ниши, чтобы судороги Анитры не вытолкнули его вон.
За растянутым плащом он явственно различал рыки и тяжелое дыхание нескольких животных, звяканье сбруи и гортанные звуки голосов магов. Вокруг них, казалось, повсюду, скребли ножами по камням.
Анитра постепенно успокоилась.
Людомар осторожно посмотрел в щель между плащом и стенкой ниши. Он увидел снежинки, которые намело на плащ. Слегка подышав на них, охотник смог увидеть, что происходило вовне.
В пяти или шести локтях от того места, где укрылся людомар и девушки стояло несколько массивных ног, похожих на конские, но копыта их были расщеплены на множество острых когтей. Когти лишь на вид были недвижимы. Зоркий глаз людомара заметил, как каждый из них двигается и извивается, подобно змее ощупывает землю под собой и вокруг себя.
Вокруг этих лап шныряли туда и сюда небольшие животные, передвигавшиеся на четырех лапах-клешнях. Они-то и цокали, словно ножами по камням. Их было великое множество.
Он отпрянул от щели, когда мимо нее промелькнуло тельце сиппиля. От него пошел тошнотворный запах серы и каких-то испражнений.
Одно из чудовищ, на которых восседали доувены, приблизилось к нише, схватило челюстями камень и раздавило его. Смачно пожрав булыжник, оно схаркнуло на землю мох и зарычало. Опустив морду вниз, желорг стал подбирать другой камень, но сдвинул его так, что он подъехал под плащ. Он все же ухватил его и стал тянуть на себя, оставляя под плащом внушительных размеров прореху.
Людомар извернулся, схватил зубами один из краев плаща, высвободил руку и осторожно, опираясь всем телом на голову, прикрыл отверстие.
Булыга хрустнула на клыках у чудовища.
– Аргла! – приказал седок желоргу, и тот, нехотя, отошел обратно.
Пространство наполнилось глухим топотом и рыком.
Сын Прыгуна осторожно переменил руку и расслабил тело. Он снова проделал щель в снежном насте, и осторожно припал к ней глазом.
Лоова, лежавшая на Анитре, вдруг вскрикнула. Анитра открыла глаза, совершенно белые и смотрела на нее. Ее губы растянулись в оскале. Жрица вздрогнула и сделала резкое движение, сбросив Лоову на людомара. Оба они вывалились из ниши.
Сын Прыгуна вскочил на ноги, но был тут же сбит камнем, который накатился на него сверху. Оказавшись на земле, он быстро посмотрел в сторону, куда покатился камень, и увидел, что это был не камень, а сиппиль, отставший от магов. Удар о людомара также вывел его из равновесия, и теперь его круглое тельце катилось вниз, раскидывая клешни вокруг себя.
Охотник бросился вслед за ним, споткнулся и упал. Сила инерции подхватила и его, и понесла вслед за монстром.
Сиппиль не сразу увидал людомара. Он разглядел его слишком поздно. Сгруппировавшись, охотник, не прекращая скатывания, оттолкнулся ногами и бросился на сиппиля. Он схватил его и в мгновение ока ободрал клешни, а после сжал так, что монстр лопнул у него в объятиях.
Некоторое время людомар лежал, забрызганный черной тягучей кровью или внутренностями – он сам не знал – сиппиля. Придя в себя, он поднялся и побежал наверх.
– Поторопимся, – подскочил он к Лоове, тащившей Анитру, ухватив ее за ноги. Он поднял жрицу на руки и поспешил продолжить подъем.
***
Добравшись до вершины горы, Лоова и Сын Прыгуна остановились, пораженные виду, открывшемуся их взорам. Гора, на которую они забирались почти два дня, казалась карликом по сравнению с горным хребтом, склоны которого были сплошь покрыты снегом.
Предгорья не сразу обращались в Доувенские горы, между ними было поясное плато, изрытое бороздами, трещинами и заваленное каменными глыбами. По крайней мере, таким оно казалось людомару и пасмаске с того места, где они стояли.
Сын Прыгуна зашептал заклинания, которым научил его Доранд; его глаза закатились, но после снова приняли прежнее положение. Магия в этих местах не работала.
– Бросим ее, папа, – почти попросила Лоова, что было для нее верхом физического и душевного истощения, ибо она никогда ничего не просила так смиренно, как в этот раз.
– Нет, – ответил охотник, и начал спуск.
Вскоре они оказались среди глубоких каменных рвов с оплавленными краями. Казалась, какой-то неведомый великан, изрыгая пламя, чертил своими когтями невероятные клиновидные полосы, создавая одному ему понятный орнамент.
Самая мелкая борозда была глубиной в рост людомара, а потому последний, оглядев пространство, выбрал одну из них и пошел вперед.
– А-а-а-а-а-а-ах-х! – внезапно глубоко вдохнула Анитра, обмякла и задрожала.
Сын Прыгуна положил ее наземь. Она открыла глаза и огляделась. Потому, вдруг, ее лицо побледнело, покраснело, и она скорчилась от боли, приложив руки к животу. Их носа и между ног ее хлынула кровь.
Охотник и Лоова стояли и беспомощно смотрели на страдания девушки. Людомар с удивлением отметил, что каменное плато очень быстро впитало в себя кровь, вытекшую из Анитры.
– Я же сказала, что ее надо было раньше бросить. Она умирает, – произнесла Лоова, и в голосе ее отразилось, одновременно, торжество и разочарование.
Однако жрица вскоре перестала стонать, облегченно выдохнула, отерла рукой пот на лбу и просветлевшим взором посмотрела на стоявших над ней спутников.
– Где мы? – спросила она.
– Мы и сами не знаем, – ответила Лоова. Ее лицо размякло и украсилось улыбкой. Она с опаской приблизилась к Анитре и присела рядом, тронув ее пальцем за плечо: – Ты перестала течь?
– Течь?! – изумилась та, посмотрела себе между ног и вскрикнула. Ее лицо вмиг раскраснелось, она сжала ноги. – Отвернись же! – приказала она, неожиданно, людомару. Тот повиновался. – Мне надо… мне надо… – Она приникла к уху Лоовы, и та понимающе кивнула:
