Слуги принесли овальную золотую пластину, отполированную до такой степени, что можно было рассмотреть отражение в мельчайших деталях. И Лиззи воспользовалась этой возможностью, жадно уставилась на себя. Глаза её горели восторгом и возбуждением, руки скользили по телу.
— У меня подушечки на ладонях и пальцах… Какие мягкие! И когти… Откуда эти уши? Хвост? Я что, больше не человек, Мэдлин?
— Ты бистид, — сказал та. — Древние наилитяне очень привечали разнообразных бисталов, смешанные браки были нормой, и от них рождались метисы. Полагаю, Анхесенхамуптари была, то что Древние называли «единокровной» сестрой Аменхотепа. Мать фараона происходила из людей, твоя мать — из бисталов…
— Да побоку! Переходим к сладенькому!
Когти Лиззи удлинились со звуком «шурх» и рванули бинты, освобождая пару восхитительных грудей. Если не абсолютная любовь появилась тогда в её глазах, то я не знаю, как могла выглядеть абсолютная любовь. Лиззи обняла саму себя, по залу прокатился громкий вибрирующий звук, — урчание; а по лицу женщины-кошки текли слёзы.
— Наконец-то! Наконец-то вы вернулись, мои ненаглядные! Я так по вас тосковала! Мэдлин! Эй, Мэдлин! Мэдлин!!!
— Я стою в двух шагах.
— Отлично! Хочешь потрогать?
— Я не… Елизавета, я не думаю, что сейчас подходящее время.
— Для грудей всегда подходящее время!
— Не могу с ней не согласиться, — тихо добавил я.
— Вот сам и трогай.
— Она хочет сначала поделиться своим счастьем с тобой…
НИПы дали нам некоторое время, но оно, похоже вышло, потому что слуги окружили Лиззи. Она была переодета в белое изысканное платье с золотым оплечьем и браслетами, волосы укоротились, заплетённые в косицы, и сверху на них опустился соколиный венец. Глаза были подведены чёрной тушью, на губы лёг слой помады. Фараон по-хозяйски приподнял голову Лиззи, держа за подбородок, оценил красоту.
— Хорошо. Когда мы вернём то, что по праву наше, ты произведёшь на свет сильное и красивое потомство.
— Чего?
— Он говорит, что ты родишь ему детей.
— Рожу? — воскликнула Лиззи. — То есть как? То есть из себя?!
— Елизавета, квест завершён?
— Да, но…
— Тогда нам нужно убираться отсюда.
Но у Аменхотепа был другой план.
— Идём, стань подле меня, дорогая сестра-жена, сейчас я открою все возможности пирамиды и смету наглых посягателей с лица Галефрата! Это будет эпично!
Фараон развернулся и шагнул к трону, а Лиззи, подмигнув нам, покорно двинулась следом. По дороге она изящно потянулась, высоко подняв руки, я не упустил тот момент, когда в ладонях появился розовый топор. Никто не успел среагировать, даже громадные телохранители, а собранная из хлама чоппа рубанула фараона наискосок. Удар вышел какой-то запредельной силы, во все стороны со звоном полетели золотые чешуйки доспеха, осколки драгоценных камней, кровь хлынула по разорванному белому плащу на пол, и нутро Аменхотепа распахнулось, в частности, лёгкие и сердце стали видны. Это не убило НИПа, вероятно, в условностях «Нового Мира» он действительно был «бессмертен», однако, Лиззи не смутилась и просто вырвала сердце из тела. С выражением буйного восторга на лице, она подняла добычу высоко над головой и вдруг…
— Антон, лови!
Разбрызгивая рубиновые капли, сердце пронеслось по воздуху и попало мне в распахнутую пасть. Проглотил, не жуя, и несколько секунд чувствовал, как бьющийся кусок мяса опускался по пищеводу в желудок полный кислоты. Воцарилась тишина, которую нарушали только толчки от взрывов снаружи и стук сердца у меня внутри, а потом искалеченное тело Аменхотепа наконец упало и рассыпалось песком. По мне прокатились волны удовольствия.
«Внимание! Примите поздравления! Вы достигли уровня 48!»
«Внимание! Примите поздравления! Вы достигли уровня 49!»
«Внимание! Примите поздравления! Вы достигли уровня 50!»
«Внимание! Вы получили новую видовую способность: «Костяная Шрапнель!»
«Внимание! Примите поздравления! Вы достигли уровня 51!»
«Внимание! Примите поздравления! Вы достигли уровня 52!»
Последняя волна сошла, энергия наполняла тело гаргуля, а тем временем осиротевшая знать впала в неистовство. Заклинатели начали читать свои заклинания, воины взялись за оружие, а Лиззи рявкнула:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— ДЖАФФА, КРИ!!!
Они замерли как вкопанные.
— Хорошо, — улыбнулась женщина-кошка, — теперь, когда сердце моего братомужа, любителя имплантировать человеческих зародышей в женские тела, поглощено вместе со всей силой каноп… я представляю вам нового фараона! Падите ниц или что вы там делаете, когда никто не видит?
Она указала на меня окровавленной рукой, чем изрядно удивила. НИПы даже не шелохнулись.
— Что-то не так… Я сказала: ПТОТЕШ АННУКРА!!!
Но даже её жуткий голос не помог.
— Что происходит? — шёпотом спросил я у Мэдлин, замершей рядом.
— Какая-то критически неправильная импровизация, — также тихо ответила она. — Это убийство фараона при свидетелях, такое может сойти с рук только другому фараону, который способен предъявить своё право на священную божественную власть. В принципе Елизавета могла бы сама стать фараоном, если бы не проделала всё так… топорно.
— Но я же не стал фараоном?
— Нет, не стал, потому что ты монстр-трупоед, а не потомок Хамуптари. Не знаю, почему она думала, что…
Тем временем тонкие брови Лиззи нахмурились, она упёрла одну руку в бок и набрала в грудь воздуха, чтобы накатиться на НИПов, но вовремя заметила замах, — один из телохранителей попытался ударить её своим странным оружием. С невероятным проворством Лиззи отскочила, зашипела, обнажив острые белые зубки, а я активировал Костяной Таран, разогнался и врезался гиппопотаму в бедро. Он застонал, заваливаясь на бок, но серьёзного вреда не получил, зато отдача отбросила назад меня самого с лёгким сотрясением.
— Кажется, что-то пошло не так! — воскликнула Лиззи, перекрикивая толпу наилитян.
— Ты думаешь? — саркастически осведомилась Мэдлин, становясь рядом с ней. — Похоже нас ждёт респ, давайте попробуем хорошо себя показать напоследок.
— Простите, ребята, я нас подвела…
— Это всего лишь игра, — сказал я, успокаивающе, — всего лишь игра…
Бывшие мумии, а теперь люди и бисталы в золотых доспехах, окружали нас, многие уже начали читать заклинания, а я краем взгляда мазнул по описанию новой видовой способности:
«Костяная Шрапнель
Гаргуль инициирует сильнейший мышечный спазм, который взрывает внешний панцирь многочисленными осколками;
Радиус поражения составляет не более 15 метров…»
Дочитывать было некогда.
— Мэдлин, Лиззи, в укрытие!
Из укрытий рядом с нами был только парящий трон, и, благо, они не стали задаваться вопросами, просто доверились мне. Я же активировал новую пиктограмму, и в ту же секунду по телу прокатилась волна мучительной боли, словно все мышцы разом порвались, но она была недолгой, хотя то, что последовало, оказалось неожиданно хуже. Мой тяжёлый панцирь взорвался облаком костяных осколков, которые разлетелись во все стороны и достали абсолютно каждого НИПа в зале. А потом я понял, что оказался голым.
Набедренная повязка, трофейная челюсть и кулон остались на месте, — игровая условность, — но теперь воздух жёг каждый сантиметр оголившейся серой кожи, покрытой естественным узором из кручёных бороздок. Сохранились только когти на пальцах ног и рук, всё остальное исчезло, каждая мышца теперь была на виду, я почувствовал себя таким уязвимым, таким непривычно мягким, что даже вздрогнул. Иронично: так долго страдал от не снимаемого саркофага, а, освободившись, испугался.
Шрапнель посекла наилитян, многие кровоточили, но никто не погиб, а представители военной аристократии только сильнее разозлились. Я слышал, как Лиззи и Мэдлин читали заклинания, готовясь дать бой, но сам не мог активировать ни одну из способностей, даже Костяные Клинки, — на мне просто не хватало кальция. А, поскольку я стоял в нескольких шагах от праха фараона Аменхотепа, ничего не оставалось кроме как метнуться и подхватил первое попавшееся оружие, — его палку. Руки без брони обрели скорость и ловкость, а главное, они помнили уроки обращения с боевым шестом, так что, чёрный посох совершил несколько красивых оборотов и замер в боевой позиции.
