где-то. Говорит, не одна в машине была. Сын с моей матерью. Мне срочно надо домой.
Барт посмотрел на часы:
– Скоро уже взлетаем. Нас отсюда пригласят.
– А я не могу никуда ехать, – сказала Марлен. – Мне в больницу надо.
Взгляд Макса был острым, такого острого Марлен еще не видела. Барт даже забыл заговорить, настолько был изумлен.
– Что? – уронил Макс.
– Кровотечение там, – и Марлен обозначила ресницами направление.
– Знаешь, у женщин такое бывает, – подавился шуткой Барт под незримой пощечиной от Марлен. – Надо, так надо.
И, чтобы замять неловкую паузу, показал вниз за окно:
– Интересно, не наши ли чемоданы едут.
Мимо самолетов, действительно ехал маленький паровозик из тележек с наваленными доверху чемоданами. Последняя тележка была почти пустой, на ней свободно лежали два коричневых в клетку и один ярко красный чемодан.
– Так это ж наш, – воскликнул Барт.
Действительно, чемодан, купленный Марлен в Милане не узнать было невозможно. Они прилепились взглядами к своему сокровищу. Но неожиданно буксир, везший весь состав, резко рванул в сторону, и быстро полетел в сторону ближайшего самолета. Не взирая ни на что, он со всей, впрочем, небольшой своей скоростью налетел на шланг который шел от бензовоза к самолету. Шланг вырвало и на асфальт полилось авиационное топливо, переливаясь радужными бликами на солнце.
Происходящее было похоже на замедленную съемку. Пламя полыхнуло, бензовоз рванулся с места и покатился подальше от самолета. Но тележки с чемоданами почти в мгновенье оказались объяты огнем.
Марлен смотрела на факел, несущийся прочь от здания аэропорта. Она цеплялась за сознание, пытаясь удержаться на ногах. Но она уже ничего не слышала, только отдаленный гул или писк, и комната поплыла. Она поняла, что падает.
Шаг 6. На перепутье
Их багаж сгорел полностью. Так им сказали расстроенные и испуганные работники аэропорта.
Амулетов, больше не было. Несмотря на то, что он даже где-то был рад этому, все равно грустно. Так долго искать, столько людей погибло, а они взяли и пропали в аварии, которые случаются раз в несколько десятилетий.
Случайностей не бывает. Это еще одна «случайность», благодаря которой возникали пожары в банке, где хранился амулет. И нападение у банка. Хорошо, что их не взорвали. Хорошо что живы.
За Марлен приехала скорая. Барт с Максом стояли на обочине дороги и смотрели вслед удаляющейся реанимационной машине, увозящей Марлен. Макс представлял себе что это дорога – гитарная струна. По этой струне можно было идти и туда и сюда только они топтались на месте над розеткой… И в любой момент великан музыкант мог дернуть струну и они бы не удержались на этой дрожи возникновения музыки.
А Барт спокойно копался в планшете.
– Мне в Питер надо. К сыну. С женой попрощаться.
– Рейс задержали на три часа, чтобы разобраться с багажом. Там ведь сгорела половина чемоданов. Ты еще успеешь. Не рискуй только! – улыбнулся Барт.
– Соображу, – откликнулся Макс. Барт протянул несколько купюр.
– Здесь все, что из наличности осталось. Твой гонорар попозже. Данные твоего счета дам по приезду в Россию. Я в больницу к Марлен поеду, а потом в банк, открою на вас счета и переведу части. Вот хорошо! – вздохнул он, впрочем, не радостно. – Больше не надо никуда бежать. Только Ангел куда-то пропал. На чье имя переводить – не знаю.
– Я тоже пытался связаться. Тишина
– Ладно, давай! По приезду, созвонимся! Думаю, буду завтра, – и Барт обнял Макса. – Ни пуха ни пера!
Макс стиснул щуплую, неунывающую, вечно пьяную субстанцию и понял, насколько стал ему стал дорог Барт. Насколько близка ему Марлен. Стиснул и отпустил.
– Ладно, до встречи.
Макс садился в самолет и думал, что возможно великан музыкант уже начал играть увертюру, а они и не заметили, как свалились со струны-дороги.
Шаг 7. Очередь за счастьем
Марлен в миланской больнице оставили только на одну ночь, и то только из-за того, что Барт заплатил сразу за все процедуры и за палату. Кровотечение остановили. Марлен почувствовав себя чуть лучше решила ехать домой. В Питер. Сколько барт не расписывал преимущества европейского лечения, Марлен настояла на своем. Они улетели в Петербург на следующий день. В самолете молчали, только Барт спросил про номер счета и перевел ее долю на указанные циферки.
Они попрощались у такси в Пулково.
Дома она погрузилась в мечты и грезы. Марлен попыталась отвлечься на шопинг, но это тоже не спасло.
Может, она просила не теми словами, может, просила не то. Почему-то просьбы ее приводили к еще худшему положения вещей Ведь краюху хлеба – желание можно получить разными способами.
Ей говорили, что Бог дает всё. Но то ли она была слишком незаметна в длинной очереди просящих, то ли не так просила, то ли вера ее была мизерна.
И Ангел пропал. Ей так была необходима эта поддержка.
Марлен вдруг представила две лавчонки по приобретению желаемого. В первую она ползала всю жизнь посыпая голову пылью, истязая себя, виня «я» за неправедность. И не получала ничего кроме новых лишений. И ей четко представилась вторая лавочка. Куда можно было прийти с гордо поднятой головой, где не было очередей, где сулили прекрасное обслуживание, и где она точно получила бы желаемое.
Только вот плату на сегодняшний момент нельзя было определить. Человек в своем земном существовании просто не знал таких денег.
Но ведь и Бог и сила ему противостоящая была от одного истока. Неважно, что текли они сейчас в разных руслах.
А есть ли еще способы? – задумалась Марлен. Она вспомнила религии о которых знала мало.
Она жила в условиях из которых было видно плохо другие возможности.
Может, это от нетерпеливости, от желания получить сейчас, сразу. На ее взгляд она уже очень долго ждала, теряла и разочаровывалась. И сейчас она видела только две двери: куда она ходила просить всегда и получала только молчание – в церковь. И куда она решила заглянуть сейчас…
И такая уверенность возникла в ней, что все получится. И ей не нужны были последователи Сатаны. Ведь это тоже церковь. Напрямую надо просить. Может, желания ее были бы услышаны Богом, если бы она просила напрямую. Но люди забыли, как это делается и куда нужно идти. Теперь ей казалось это абсурдным. И дверь, куда она хотела войти становилась все больше и привлекательней, заполнила весь мир.
Марлен точно знала что ее обслужат. И знала, где просить.
Эх Ангел, Ангел. Где ты? Поговорить бы с тобой.
Она в очередной раз
