лесной глуши, будто для нее это совершенно нормально? Откуда у нее пистолет? И наконец, почему она не предлагает помощи и просто наблюдает, как я лежу в грязи и безуспешно пытаюсь подняться?
Напрягшись всем телом, я переворачиваюсь на спину и с трудом принимаю сидячее положение. Моя задница утыкается в лежачего позади меня Джеймса, и я содрогаюсь от страха. Хоть он и не подает признаков жизни, но давайте начистоту: я видела достаточное количество фильмов ужасов. И в каждом злодеи всегда оживают в неподходящий момент. И мне бы не хотелось, чтобы Джеймс внезапно пришел в себя и перерезал мне горло.
– Ты бы не могла развязать меня? – я обращаюсь к Грейс. – И, кстати, спасибо, что спасла меня.
– Не обольщайся, Лазарро. Я потратила пулю на Джеймса не ради тебя, – вдруг говорит она.
– Тогда зачем ты сделала это?
Прищурившись, Грейс делает шаг в сторону и медленно обходит вокруг меня и Джеймса. От ее пронизывающего взгляда озноб пробегает по моей коже. Возможно, я ненавижу Грейс. Но еще больше я ненавижу себя за то, что оставшись с ней один на один, я всегда чувствую себя… не способной противостоять ей.
Сделав круг, Грейс останавливается напротив меня и задумчиво произносит:
– Пожалуй, я могу доверить тебе свою тайну.
Тайну? На мгновение я прикрываю глаза и делаю глубокий вдох. Что это, черт возьми, значит?
– Незадолго до возвращения Десмонда в Бостон я увидела распоряжение отца. Ты уже знаешь о нем. Все дети Маркоса Аматорио могут стать партнерами компании и вступить в права наследства, если наши супруги будут из состоятельного круга, – последние слова Грейс произносит с толикой раздражения. – Меня это не устраивало. И тогда я придумала план, как вернуть себе независимость. Мне нужно было устроить все таким образом, чтобы отец вычеркнул Десмонда из распоряжения и сделал меня доверенным лицом компании.
– Ты хотела стать доверенным лицом? – переспрашиваю я. – Зачем?
Грейс надувает губы и закатывает глаза.
– Какая же ты идиотка, Лазарро. Став доверенным лицом «Аматорио Лимитэд», я буду свободна до конца своих дней. Я не потеряю компанию и наследство, которые принадлежат мне по праву. А самое главное – мне никто не будет указывать, за кого я должна выйти замуж.
– А если бы Маркос захотел сделать доверенным лицом Кэша?
Грейс ухмыляется, и ее неестественно яркие голубые глаза – отличительная черта Аматорио, сверкают в лунном свете.
– Отец никогда не рассматривал Кэша, как управляющего «Аматорио Лимитэд». Знаешь, почему? Потому что его любимчиком всегда был Десмонд. Отец распорядился, что он станет доверенным лицом компании, когда ему исполнится двадцать один год. Поэтому у меня в запасе осталось не так много времени, и я решила действовать незамедлительно. Я устроила вечеринку в честь возвращения Десмонда, зная, как он не любит сюрпризы. Я была уверена, что мой неуравновешенный, вспыльчивый старший брат обязательно что-нибудь натворит после того, как с ним расторгли контракт. Так и случилось. В темноте Десмонд набросился на официанта, – Грейс улыбается. – А мне повезло, и я успела сделать с ним несколько снимков.
Несколько снимков.
Я смотрю на Грейс, чувствуя, как в груди переворачивается сердце. Выходит, это она слила фото с Десмондом в сеть?
– Что? – выпаливаю я. – Но статью опубликовал журналист…
– Изначально я планировала анонимно разместить в соцсетях снимки Десмонда, – продолжает Грейс. – Но тем же вечером ко мне, как к организатору вечеринки, обратился глава охраны. Он сказал, что они поймали мужчину, пытавшегося незаметно уехать с территории поместья. Им оказался Роберт Спейс – репортер журнала «Автоспорт Бостон». Охране пришлось немного надавить на него, и он признался, что хотел сделать скандальные фотографии с Десмондом. И тогда я поняла, что это знак. Я заключила сделку с репортером: я отпускаю его без обращения в полицию, ведь он проник на чужую собственность, а взамен он опубликует от своего лица снимки с Десмондом, сделанные мной, а затем исчезнет из города.
– А как же камеры наблюдения?
– Проще простого, – Грейс пожимает плечами. – Моя любовь к шантажу заложена с детства. Охрана допустила огромную ошибку, позволив постороннему человеку пробраться на территорию поместья. Я пригрозила им, что все расскажу отцу, и их уволят, если они не удалят все записи с камер наблюдения. Остался только один фрагмент, в котором репортер передает тебе деньги.
Моя голова пульсирует от боли и от того, что я услышала от Грейс. Значит, она подставила меня, пока сама строила козни против Десмонда?
Твою мать.
Должно быть, Грейс наслаждалась тем, что ей удалось одурачить старшего брата.
– Но вместо того, чтобы устроить Десмонду жесткий разнос, отец нанял лучших пиар-агентов. Все снимки признали подделкой, и Десмонду удалось выйти сухим из воды, – Грейс сверлит меня хмурым взглядом. – Ты хоть представляешь, как я надеялась на то, что отец поймет, что Десмонд со своими вспышками гнева не подходит для роли доверенного лица? Но отец не стал менять распоряжение.
– И Десмонд заслужил еще большее расположение Маркоса, когда провел собственное расследование и указал на ошибку в работе вашего семейного адвоката. Он доказал, что на меня составили неправильное досье, – добавляю я.
Бровь Грейс изгибается, когда она осматривает меня своим надменным взглядом.
– А ты не такая идиотка, как кажется, – на секунду Грейс замолкает и затем продолжает. – Но я никогда не сдавалась перед трудностями. Я узнала один маленький, но очень страшный секрет Десмонда.
Я с трудом сглатываю подступивший к горлу ком. Сейчас мне очень сложно принять то, что я слышу.
– Какой секрет? – тихо спрашиваю я.
– Так вышло, что я подслушала разговор, где Десмонд признался тебе и Кэшу, что он виновен в исчезновении Кимберли Эванс, – Грейс прикрывает веки, будто этот разговор вызывает у нее скуку. – Я отправила мистеру Эвансу анонимное сообщение. Но и тут на Десмонда не собралось никаких улик и обвинений. Он снова вышел сухим из воды, а отец снова не изменил условия распоряжения. У меня осталось еще меньше времени в запасе. И тогда я решилась на радикальные меры.
Радикальные меры.
Уставившись на Грейс, я в неверии качаю головой.
Кусочки одного пазла собираются воедино и
