отставала от своих собак, если нужно было бежать. Но вот муходед ей не попадался. Исчез, гад. Правда, в одном месте Саске стал нервничать, залез с девочкой на второй этаж и стал лаять на щель между стеной и обломком плиты. Конечно же, муходед не смог бы там спрятаться, но там нашлась другая опасная тварь. Там, в тени, прятался от солнца крикун. Девочка сразу его узнала по когтям, что походили на лезвия небольших ножей. Они были такие большие, что твари не могли их прятать, когти так и болтались у всех на виду.
Девочка даже передёрнула плечами от неприятного ощущения, представив, что встречает такую гадину в тумане. Не раздумывая, она ткнула его палкой, на конце которой торчал шип розы. Саске на радостях пытался протиснуться в щель — глупый, как его потом оттуда самого вытаскивать? — поэтому девочка подцепила труп крикуна палкой и вытащила из щели на свет, на радость своим собакам. Никакого почтения Саске и Сакура к мёртвому существу не испытывали и сразу стали отрывать от него куски. Светлана даже заволновалась немного — не отравятся ли они, съев отравленного ядом крикуна? Но, кажется, с собаками ничего не случилось, они просто объелись за минуту, потому что глотали огромные куски крикуна целиком, потом ещё таскали его кости с кусками мяса, стали пузаты и ленивы. В общем, девочка поняла, что поиски муходеда на сегодня закончены. Ей и самой уже стало лень, да и судороги от фикуса начались. Конечно, это были совсем не те судороги, что скручивали ей мышцы в первые разы, но и эти были вещью малоприятной. И она пошла в депошку, причём объевшиеся собаки не бежали впереди неё, а тащились следом. И ещё каждая из них несла в зубах по лапе крикуна со страшными когтями. Обжоры.
Света добралась до депошки, Саске с Сакурой привычно развалились в теньке под больничным забором, улеглись со своими костями, а она, подумав, что неплохо было бы протоптать к депошке во мхе тропинку для собак, чтобы и они могли тут прятаться, зашла в своё укрытие. Света скинула рюкзак и с удовольствием сняла куртку, всё-таки в ней было жарко. Достала воду и начала пить. Даже тёплая вода была удовольствием, она пила небольшими глотками, чтобы насладиться ею.
И тут ей показалось, что что-то шевельнулось справа от неё. Света резко обернулась, расплескав на себя немного воды. Так и есть, дверь в комнату Любопытного была чуть-чуть приоткрыта. Света точно помнила, что она закрывала за собою эту дверь, закрывала плотно. А сейчас она была приоткрыта и оттуда, из тёмной щели, до неё долетел странный звук. Это был то ли хрип, то ли стон. Девочка быстро завернула пробку на бутылке и позвала:
— Лю!
Но из-за двери ей никто не ответил, и тогда она повторила:
— Лю! Это вы?
И дверь дрогнула, ещё чуть-чуть приоткрылась. Несомненно, Любопытный уже встал, смог подойти к двери и толкнуть её. И даже ответил Светлане. Он тихонечко прохрипел из темноты:
— Ха-а, эхо-о йа-о.
— Что? — не поняла Светлана; она, положив бутылку, приблизилась к двери. — Что вы сказали, Лю?
— Эхо-о йа-а, — теперь эти звуки были произнесены значительно чётче. — Йа-а.
— Может, мне открыть дверь пошире? — предложила Светлана.
— Аыть эйрь…, — он отвечал медленно, как будто слова давались ему с большим трудом. — Йа-а, отойтэ-е…
Девочка восприняла эти звуки как согласие, она подошла ближе и медленно стала приоткрывать дверь. И открыла её. И тут же из-за двери раздался писк, переходящий в стон.
— Ийоё-ао-оо… Ааа-а…
Света поняла, что там что-то идёт не по плану, и придержала дверь:
— Лю… Лю, что случилось?
— Эт… Оао… Эт… ласа… Оа…, — это была мешанина из звуков, в которых девочка не уловила никакого смысла.
— Что? Я не поняла вас, Лю.
Сначала была пауза, которая прерывалась всхлипываниями, а потом были произнесены более чёткие звуки:
— Эт… ухласа…
На этот раз слова были сказаны так, что Светлана догадалась:
— Свет в глаза? Да?
— Ыа… ниада не виел эта, — речь Любопытного становилась всё более различимой.
— Да, если выходишь из темноты, то к свету нужно привыкать. Лю, старайтесь не смотреть на свет сразу. Тут ещё солнце такое яркое, вам нужно было выходить ночью или когда ещё туман стоит, — объясняла Светлана.
— Ий-а уэ поял эхо, — отвечал Любопытный.
А Светлане было немного не по себе, она никак не могла предположить, что ровный, выверенный голос Лю, ну, тот, что так чётко звучал в её голове, в реале будет набором каких-то едва различимых, похожим на кашу набором звуков. Но она всё-таки начинала догадываться, что он хотел сказать.
— Ну так что, не открывать дверь дальше? Подождёте, пока привыкнут глаза?
— Иткость из асс, — сказал Любопытный.
— Что? — не поняла Света, но дверь раскрывать дальше не стала.
— Иёт, иткость из аих асс.
— Иткость?
— Шии-ткость. Иёт. Их асс.
— Жидкость?
— Йа.
— У вас идёт жидкость из глаз?
— Йиа!
— Это называется слёзы, — вот теперь Света всё поняла. — Это нормально, так и должно быть, когда из темноты попадаешь на свет, из глаз иногда льются слёзы.
— Не-пиия-х-но, — это было сказано уже довольно разборчиво.
И девочка сразу догадалась:
— Неприятно! Да, это неприятно. Нужно подождать, пока глаза привыкнут. Я пока не буду открывать дверь, побудьте там в темноте, Лю.
— Эт, еэ нуэно.
— Что? Ещё раз скажите.
— Э ужно.
— Не нужно? Вы не хотите ждать?
— Тта.
— Вы хотите, чтобы я открыла дверь?
— Та.
Света опять для себя отметила, что произношение Любопытного становится всё чище, но она хотела убедиться:
— Лю, вы точно решили? Я открываю дверь?
— От-ты-ай-те!
В его решимости у девочки сомнений не осталось, и она, сама немного волнуясь, отворила тяжёлую дверь. Окно, в котором Аглая выбила стекло, находилось как раз напротив двери, и света было предостаточно. Девочка опешила. Она никак не предполагала, что Лю, который в её
