доказывающие наше родство и собственную психическую и материальную состоятельность. Саша не захотел уезжать из родных мест. В детском доме он прижился, появились хорошие друзья. Я отвезла брата к пластическим хирургам в областной центр. Очень волновалась, удастся ли специалистам убрать этот уродующий мальчика рубец. Но всё получилось даже лучше, чем я ожидала. Потом мы проконсультировались у ортодонта. Сделали корригирующую накладку на зубы, и Саша дал мне честное слово, что будет её носить, даже если ребята начнут над ним посмеиваться… Теперь, когда он улыбается, его верхняя губа сильно натягивается и бледнеет, но рубца под носом почти не видно. И его взгляд из-под сросшихся бровей теперь не кажется мне таким сумрачным…
В оставшиеся от моего отпуска дни мы совершили путешествие в монастырь, где обосновалась наша старая учительница Вера Сергеевна. Ей теперь исправно перечисляли пенсию и предложили хорошую однокомнатную квартиру в муниципальном центре, но старушка не захотела снова менять свою жизнь. Судя по всему, в монастыре ей было хорошо.
Мы тепло, по-родственному простились с братом до следующего моего отпуска. Я вернулась домой и приступила к работе и вдруг неожиданно получила приз — восстановительный сбор на берегу Чёрного моря с младшей группой женской сборной по спортивной гимнастике.
Старшие девочки, выступавшие по программе мастеров спорта, укатили в Чехию на какие-то товарищеские соревнования, а перворазрядники отправились на Чёрное море на восстановительный сбор. В сопровождении доктора. Доктор, конечно, была бы не против и от поездки заграницу, но так уж повелось, что вместо врача и массажиста, положенных по регламенту, за рубеж едут тренеры…
Но я была всем довольна. И через несколько дней мы уже плескались в тёплой морской воде на «диком» пляже старого, ещё советского кемпинга. С выбором места отдыха для младшей сборной, как всегда, в городском комитете спохватились поздно — все спортивные базы и комплексы на побережье были уже переполнены. И тогда один из тренеров младшей сборной, Геннадий Михайлов, уроженец здешних мест, вспомнил об этом заброшенном кемпинге. Его срочно отправили для переговоров, и мы оказались здесь.
Свободного времени было достаточно, и я старалась подлечить девчонок. Весной прошёл напряжённый соревновательный период, они очень устали. Лена, наша «совершенно круглая отличница», как её звали в команде, была отличницей везде — в школе, дома и на соревнования, поднывая, жаловалась на боли в плече. Ольга, очень стабильно выступавшая на соревнованиях, так и не научилась правильно падать. На тренировках валилась со снарядов так шумно и тяжело, что тренеры в сердцах называли её «летающий сундук»… Ещё зимой сломала при падении плюсневую кость. Стопа болела до сих пор… Почти у всех были какие-то застарелые повреждения связок, болели перетренированные мышцы и, как у старушек, щёлкали суставы.
Команду на восстановительный сбор вывозили два тренера. Муж с женой Михайловы, Геннадий и Валя, совсем ещё молодые люди. На них, собственно, и лежали основные педагогические обязанности. Рано утром они поднимали свою сборную на зарядку. Сначала упражнялись на берегу, а потом бодрой рысью поднимались вверх по узкой дороге вдоль широкой расщелины, по дну которой с лёгким журчанием спускался к морю прохладный ручей. Расщелина эта широко распахивалась, выползая на шоссе, и, пронизав его, поднималась всё выше и выше, теряясь где-то наверху в густом колючем кустарнике.
На шоссе через расщелину был перекинут недавно обновлённый мост. От этого моста у девчонок была пробежка, наверно, километра полтора. Трасса серпантином круто поднималась вверх, прижимаясь к проложенной по высокой насыпи железной дороге, и несколько километров пробегала с ней параллельно. Блестящие на солнце рельсы выскакивали из далёкого туннеля и исчезали в следующем, возле которого наша команда обычно поворачивала назад. Но иногда, когда утро было не таким жарким, поднимались ещё выше: сначала по крутой тропинке, потом по сыпучей насыпи и, переведя дух, усаживались отдыхать прямо на рельсах. Из тёмного жерла туннеля, исчезавшего в толще голой пологой скалы, веяло прохладой. Прямо над головами, на широком выступе голой скалы стоял покосившийся щитовой домик бывшей метеорологической станции, давно съехавшей с этого места. Геннадий вместе с девчонками поднимался и сюда. Подъём этот был очень непростым. Надо было сначала спуститься с высокой насыпи по другую сторону железной дороги, а потом карабкаться круто вверх, напролом через колючий кустарник. Я обычно в этой утренней вивисекции участия не принимала, только один раз рискнула проделать этот путь вместе со всеми. Вернулась в лагерь вся в занозах и ссадинах. Но нашим девчонкам здесь очень нравилось. С широкой гладкой площадки скалы открывалась прекрасная панорама горных вершин. Под ногами был глубокий туннель, ниже узким серпантином закручивалось шоссе, по которому в обе стороны мчались машины, а дальше распахивалась голубая гладь, где в узкой бухте лепились домики нашего кемпинга, невидимого с этой вышины за каменными выступами. Ближние горы отбрасывали на скалу глубокую тень, здесь было спокойно, прохладно и тихо. Девчонки, отдыхая, сначала валялись на прохладных камнях, потом, с неиссякаемым любопытством исследователей, залезали в полуразвалившийся домик метеорологов с чудом уцелевшей крышей, и там с хохотом гремели ржавыми вёдрами и тазом, найденными в кухне…
Но сегодня со своими подопечными я осталась одна. У девчонок после трудовой недели на солнцепёке, был выходной день. Они отдыхали от тренировок, которые хоть и проходили на морском берегу, а не в зале на спортивных снарядах, были достаточно нагрузочными. Тренеры гоняли их безжалостно: кроссы по горным тропинкам, несложная акробатика на скользкой раскалённой гальке, плавание на время… Профессиональная фантазия их была неистощима. Но сегодня был заслуженный день отдыха и всем можно было расслабиться. Геннадий с Валентиной отпросились у меня до следующего утра: решили навестить родных в соседнем курортном посёлке. Посёлок этот находился километрах в шести-восьми от нас по другую сторону моста. На оживлённом шоссе поймать попутную машину было несложно… С дисциплиной у моих выдрессированных гимнасток было всё в порядке, и я со спокойной душой отпустила тренеров к их родственникам.
Каждое утро, наш сторож дядя Коля, местный житель, страшный пьяница и матершинник, привозил для нас в прицепе, чудом державшемся за грохочущим и страшно вонючим мотоциклом, два-три бидона с едой и питьевой водой. Геннадий договорился об этом в ближайшем поселковом кафе. Толстый и с виду неуклюжий наш сторож был частенько навеселе, но за хозяйством следил безукоризненно. Каждый день он проверял на летней кухне исправность газовой плиты, чинил в домиках перекосившиеся ставни, вкручивал перегоревшие лампочки, увозил куда-то пакеты с мусором. Дядя Коля всегда был не один. За ним, изнемогая от жары, повсюду следовала огромная восточно-европейская овчарка
