Знахарка оказалась женщиной лет тридцати по имени Силифа, почти как «Сильф», она казалась испуганной, но после пары внятных вопросов на тему трав и ингредиентов — ожила. Принялась очень живо рассказывать, что у нее и где. Ну как сказать. Деревня она и есть деревня. Впрочем, что могла, она делала. Я подсказала ей пару алхимических рецептов, и она глянула на меня уже совсем другими глазами.
— Скажите, — спросила она, наконец, немного осмелев, — а что вы намереваетесь делать с Уллисией?
— С кем? — не поняла я.
— Он клирик Всеединого, — вздохнула женщина, — считает всю мою работу — колдовством. Пытался заставить прошлого барона разгромить мою лачугу, а меня саму отправить на костер.
— О, как, — и тут фанатики, — он был во дворе?
— Нет, заперся, наверное, в своей часовне. Думаю, проблем от него будет немало.
— Ну что ж, будут проблемы, будет висеть на воротах, — пожала я плечами, — Силифа, только между нами, а скажите, чего плохого в колдовстве?
Она посмотрела на меня испуганно.
— Всеединый запрещает колдовство.
— Так. Всеединый создал этот мир?
— Да, Всеблагой и Великий…
— Тогда зачем он создал некоторых людей с даром к колдовству?
Силифа аж присела на край стола, чего в моем присутствии делать не должна была.
— Он не создавал, это демоны искушают людей.
Да уж… Беда-беда, огорчение…
— То есть, получается, что он не всемогущий? Ну, он мог бы защитить людей от влияния демонов?
— Он оставляет нам свободу воли…
— Хорошая логика, — кивнула я, — например, болеет ребенок, колдовство может его вылечить, Всеединый допускает такую возможность — свобода воли же! Но если ты воспользуешься своей свободой воли не так, как он, якобы, хочет, все. На костер. Значит, или это божество — откровенно жестоко, или свободы воли нет, или ошибается кто-то еще…
Она была в шоке. И это от такой простой мысли.
— Кто? — прошептала она, глядя на меня как на пылающий огнем говорящий куст.
— Люди, — пожала я плечами, — которые говорят, что служат ему и исполняют его волю. Самое слабое звено — всегда люди.
— Простите… — пролепетала она. — Я не знаю, как говорить на такие темы…
Я чуть-чуть поощущала эмпатически все, что с ней творилось, и оставила ее в растрепанных чувствах, внезапно очень остро поняв Дэвлина, когда тот пытается объяснить мне что-то простое.
Кстати о нем, стоило вернуться во двор и рассказать ему об этом Уллисии.
Мэтр Купер оставил в покое стражников и теперь споласкивал лицо и руки. Лившая ему воду из кувшина молоденькая брюнетка стреляла в его сторону блестящими глазками и очаровательно розовела.
— Да, — проговорил он, когда мы остались одни, — чувствую. Только давай дождемся Эрика, не хочу ломать его игрушки без него.
Так мы и сделали. Эрик вернулся несколько озабоченный.
— Ну? — полюбопытствовал Десятый. — Как хозяйственные дела? Стакан наполовину полон или наполовину пуст?
— Я бы сказал, что стакан украли вчера, — хмыкнул рыжий, — что там у вас? Очередной фанатик? Отдохнешь тут. Ну, пошли извлекать, что ж делать.
Клирика пришлось выцарапывать с выбиванием ворот и двери в подвал. Люди, в целом, отнеслись к этому даже одобрительно, видимо, кого-то по его наводке уже и тут успели отправить в пламя. Связанного злобного старика, изрыгающего проклятья, притащили в другой подвал, замковый. Говорить нормально он отказывался, сыпал какими-то зловещими цитатами, плевался. Неинтеллигентно вел себя, короче.
— Все, — рявкнул рыжий через час, когда его окончательно достала бессодержательность происходящего, — устал, хочу есть и отдохнуть уже, а этого повешу и делов.
Я развела руками. Не хотелось кого-то убивать, но его мысли и чувства…
— Ты тут — барон, решай сам.
В глубине души я уже была с ним согласна: усталость с дороги сказывалась, а есть хотелось до бурчания в животе. Лицо Уллисии в мечущемся свете факелов напоминало жуткую злобную маску. Кстати, он заплевал весь пол перед собой. От колченогого, неудобного табурета начинала ныть спина. Человек, привязанный к стулу, был безумен в своей ярости, а от его эмоций меня уже тошнило, хотелось на воздух, стоять на стене, чувствовать, как ветер обдувает лицо и ни о чем не думать.
Мы уже пошли к выходу, когда внезапно Дэвлин замер. Он резко развернулся и уставился на нашего пленника, а с тем творилось что-то неладное. Уллисия резко вздрогнул, забился в веревках и вскинул к потолку лицо, на котором, будто восковая маска над огнем, жутко плыли черты. Глаза стали большими, небесно-голубого цвета, морщины сгладились, сосульки волос мягкими волнами легли на плечи.
— Вселенный, — глухо проговорил Дэвлин, вытаскивая из кобуры револьвер.
Эрик ничтоже сумняшеся последовал его примеру. Все, похоже, шутки кончились.
— Демон, — обратилось к мэтру Куперу непонятное существо, только что бывшее обычным безумным стариком, — ты переходишь все границы.
— Например?
— Ты, фактически, нарушаешь Договор, — голос был чистый, звенящий и завораживающе красивый.
— Обоснуй.
Вселенный склонил голову к плечу и с сожалением покачал головой.
— Ты же знаешь, что такое на самом деле — геомант? Знаешь, я вижу. А какая при этом душа, темная или светлая, видишь? Видишь. Прямо солнышко маленькое.
— И?
— Тогда как ты посмел наложить свои Печати на подобную душу? — голубые глаза смотрели с вызовом, а в голосе появился грохот далекого грома.
— Не-ет, — покачал головой Дэвлин, и его зрачки загорелись золотом, — это был ее выбор. Собственный.
Сырой и затхлый воздух подвала чуть ли не искрил между ними. Вокруг вселенного плавали голубые, мягко светящиеся искры, а края его силуэта расплывались дрожащим радужным ореолом. Тьма отступила от него и не могла больше приблизиться.
«Але, болезная, — проворчал Шепот, — вообще-то это — враг».
А я не могла отвести от него глаз, даже моргать забывала, пока из-под ресниц не выступили слезы. Тепло. Покой. Нет, не правильные слова все. Безмятежность, вот оно. Хотелось дотронуться до него, сесть рядом на грязном подвальном полу и остаться тут навсегда. Семья, дом, Дэвлин, Дай-Пивка — разве все это было важно? Дотронуться, позволить свету пролиться сквозь, как сходящий весной с гор поток смывает грязь, а потом просто раствориться в теплых лучах. Даже сама не заметила, как сделала первый шаг к сияющей во мраке фигуре. Никто не замечал, сосредоточившись на вселенном. Никто не остановил бы.
Но пришла боль. Боль всегда отрезвляет, и полыхнувшая алым Печать обожгла кожу и вернула разум. Оказывается, прошла всего пара секунд.
«Медленно пятимся», — выдохнул Лусус.
«Назад, из света во тьму, — мрачно поддакнул Шепот, — и то и другое пытается сломать нам разум, но ко второй мы хотя бы начинаем привыкать».
Тени отплясывали вокруг фигуры Дэвлина жаркое танго и бились, как щупальца агонизирующего кальмара, даже выбившиеся из хвоста пряди развевались, будто он стоял на сильном ветру, а глаза светились безжалостными золотыми солнцами. Во мраке мне сразу стало легче: привычные мурашки холодящего кровь ужаса от присутствующего рядом Пожирателя Душ — это нормально. Гораздо лучше, чем желание радостно потерять собственную личность.
— После того, как ты подстроил все так, что у нее фактически не было его, этого выбора? — полюбопытствовал пленник.
Интересное дело, а он сейчас что пытался со мной сделать? Или это не он? Или он, но не нарочно?
— А вот тут ты слишком многое мне приписываешь.
Вселенный покачал головой и улыбнулся.
— Ты знаешь, что такое геомант, — повторил пленник, — и я не позволю тебе из-за непомерных амбиций уничтожить ее. А если речь идет о свободе воли, позволь мне рассказать ей правду, а не только твою однобокую точку зрения. Как на счет этого?
Я замерла, боясь дышать. Переводила взгляд с Дэвлина на пленника и обратно, а мэтр Купер поднял руку с револьвером, нацелив оружие в лоб связанного, позволив своим теням укрыть меня, как плащом, пряча от влияния Эмпиреев. Я знала, как он думает. Должно быть, в голове его сейчас выстраиваются сотни вариантов ближайшего будущего. Наконец демон опустил оружие.
— Крис, ты хочешь его выслушать?
— Я не знаю… — пролепетала я, кристально ясно понимая, что сейчас весь мир, к которому я только начала привыкать, снова рассыплется на мелкие ранящие осколки.
— Да или нет? — прорычал демон, резким, неизвестным мне до этого момента тоном.
— Кристина, — улыбнулся мне вселенный, — извини, я не подумал, что для тебя это может оказаться шоком. Возможно, ты пока просто не готова к ответам, которые я могу тебе дать. Не переживай, я буду ждать, сколько нужно.
— Подожди-ка, — я подошла чуть ближе, и Эрик остановил меня, схватив за плечо, — подожди! Я знаю тебя. У тебя было другое лицо, но глаза! Месяц назад, в Ронде, на дороге, вы были с наемниками. Когда еще мы спасли ту женщину. Мистрэ…
