— О…
— Так чего ты хотел от нового барона?
— А… — кажется, это совершенно перестало его волновать. — Хотел посмотреть, что ему вдова устроит.
Я резко обернулась к нему.
— Какая еще вдова?!
— Да жена бывшего барона, Вепря.
На полной скорости мы с Вэлем кинулись назад.
Замок помаленьку начинал успокаиваться. Пьяные тела расползались по своим кроватям и дворовым лужам. Зал был почти пуст, только двое каких-то неизменно бородатых мужиков тискали какую-то хихикающую полную девицу. Все они были совершенно пьяны. Какой бардак… Даже на мой вкус. Все-таки в разврате просто обязана присутствовать некая роскошь и утонченность.
— Я к Эрику, — проговорила я, — Вэль, найди Дэвлина и Десятого. Расскажи им все, что сейчас было, ладно?
— Хорошо.
Какая-то женщина показала мне дорогу до хозяйских комнат. Всю дорогу я в глубине души опасалась, что неучтенная дамочка вполне могла пырнуть рыжего какой-нибудь вязальной спицей, только поэтому и влетела к нему, не постучавшись.
— Эрик! Ты не представляешь, что сейчас было… — и подавилась остатком фразы.
Собственно, меня просто прервали. Обнаженная женщина, судя по валяющемуся на полу платью — никак не служанка, лежащая поперек его постели громко застонала, вцепившись в его покрытую старыми шрамами и новыми царапинами спину ногтями. Я машинально отметила спутанную копну каштановых волос, обвивающий тонкое запястье золотой браслет, молочно-белую кожу, так контрастирующую с южным загаром Эрика…
«Ага. А вот и бывшая баронесса, — ухмыльнулся Шепот, — нашлась».
«Стыдобища, — пробурчал Лусус, — пошли уже отсюда».
«А как она его ногами обхватила, ты посмотри. Ух!»
«Шепот, твою мать!»
Иногда во мне могут сочетаться два странных по совместительству качества: жуткая стеснительность и откровенная наглость. Только этим можно объяснить тот факт, что я была малинового цвета, но совершенно не могла оторвать взгляда от ритмично перекатывающихся под его бронзовой кожей мускулов.
Эрик обернулся на меня чрез плечо, ловя взгляд и, кажется, даже не замедляя движений. Наглые зеленые глаза смеялись из под растрепанной челки, а зажившие губы разъехались в кривой, насмешливой ухмылочке. Ему нравилось, что я стою здесь и ловлю ртом воздух, как выброшенная на берег рыба, нравилось дразнить меня близостью с другой женщиной и то, что я не могу отлепить от него взгляд. Но это был уже абсолютный перебор. Я пожала плечами и без слов выскользнула наружу, прижавшись спиной к холодной каменной стене. Щеки пылали.
Вэль стоял в коридоре такой же пунцовый, как и я.
— Десятый… отдыхает.
— Ага, — кивнула я, усмехнувшись, — Эрик тоже. Боги с ними, все живы, баронесса нашлась, а новости подождут.
— А Дэвлин вроде как пошел в подвал, договорить с Уллисией.
— Ясно. Ладно, расскажем им все завтра.
— Крис… — альфар замялся. — А с тремя женщинами сразу — это у вас нормально?
— Бывает, — рассмеялась я, подивившись Десятому, — иди тоже, ложись спать. И Вэль, тебя там наверняка тоже ждут.
Он покраснел еще сильнее, если такое вообще возможно для обладателя фарфорово-белой кожи.
— Можешь, конечно, отказаться, но… короче, делай то, что тебе захочется. Не заморачивайся. Человеческие женщины совсем другие.
— Чем? — полюбопытствовал альфар.
— Попробуешь — узнаешь, — улыбнулась я, — спокойной ночи.
Я зашла к себе, упала на кровать и принялась хохотать, закрыв лицо руками. Крайние сутки оказались полнейшим безумием. Вепрь, Септим, баронство Тверр, драка Эрика, две пирушки, вселенный, новые загадки, Октоп, Да Ки Нэ и баронесса. Боги, баронесса! Но как я к ним влетела, а? А Эрик, блин. Зар-раза рыжая.
У меня в комнатах, к счастью, никого не было, и я быстро поняла, почему: из нее вела небольшая дверь из светлого дерева в соседнюю, еще пустую, а значит — принадлежащую Дэвлину. Похоже, слуги решили, что мы — любовники. Вот и ладушки, всем проблем меньше.
Я встала, скинула верхнюю одежду и обувь и обшарила комнату. Ага, а вот и мои вещи. Как на счет скатерти? А-а-атлична! Мы сейчас себе соорудим бутылочку «Кастельвании» и еще немного похихикаем над мужиками. И подождем…
Я оказалась права, Эрик явился побеседовать по душам через полчаса. Был он хмур, сильно нетрезв и в одной простыне на бедрах. Он с размаху плюхнулся на мою кровать, закинув руки за голову, и молча уставился мне в лицо.
— Ну, извини, — развела я руками, закрывая за ним дверь, — в следующий раз буду стучаться. Просто у нас тут кое-что произошло, мы нашли Храм Да Ки Нэ, поймали шпиона, выяснили, что он не шпион, отпустили его и узнали про незадокументированную вдову. Я боялась, что она тебя чем-нибудь острым пырнет. За Вепря.
— Ага, — отозвался он, продолжая сверлить меня взглядом.
— Я ничего не скажу Елене, — немного неуверенно предложила я, инстинктивно не желая подходить ближе.
Что-то в его взгляде настораживало, некстати вспомнилось, что он умеет быть отнюдь не тем очаровашкой, к которому я так привыкла.
— Иди-ка сюда, — не предвещающим ничего хорошего голосом проговорил рыжий, похлопав ладонью по кровати.
Я подошла с большой опаской и села на самый краешек, побаивалась я его временами.
— Что?
— Ты можешь что-то сделать, чтобы вернуть все как было? — медленно спросил он, прижимая палец к своему виску. — До того леса? Ты же шаришь в магии разума.
— Э-э-э… — глубокомысленно протянула я. — Я не знаю. Это тебе скорее к мистикам…
— К мистикам? — тихо переспросил авантюрист. — К каким, нахрен, мистикам?!
Он сел на кровати, схватил меня за плечи и слегка потряс.
— Я извинилась же!
Авантюрист демонстративно разжал руки.
— Эрик, скажи мне, что такого случилось? Ну, влетела по глупости, но что я тебя — без одежды не видела?
Он вздохнул глубоко, успокаиваясь, и чуть отодвинулся, поправляя узел простыни.
— Забавная вещь, принцесска. Эта Клеменсия — вполне. А как старается, чтобы ее не вышибли пинком из замка! Но крышу мне сорвало напрочь, когда я понял, что ты меня видишь, представляешь?
Я осторожно протянула руку и погладила его по растрепанной макушке.
— Тебе просто остро нравится все новое. На тебя же никто никогда так не пялился?
— Вот уж точно нет!
Он обнял меня, притянув к себе, и уткнулся лицом в шею, щекоча кожу дыханием.
— А самое забавное, что я закрыл глаза и увидел твое лицо, прикинь.
«Приятно осознавать, что ты тоже — чьи-то грабли».
— Кусок памяти, в принципе, можно вытащить, — пожала я плечами.
— Да ладно. Я пошутил. Это уж так… че-то накатило…
— Иди спать, — усмехнулась я, похлопав его по плечу и желая, чтобы это вышло как можно более дружески, — захочешь поговорить на трезвую голову — прошу.
— А ты?
— Что — я?
— Будешь ждать Дэвлина?
Я уставилась на него в изумлении.
— В каком смысле?
— Он пошел с Уллисией разбираться. Ты хочешь узнать что-то про то, кто в него вселился?
— Да, — кивнула я с облегчением, идея была вообще-то здравая.
Он встал, чуть покачнувшись. Ух-ты! Да, это он, оказывается, здорово набрался-то. Я пошла закрывать за ним дверь.
— А где эта твоя… как ее?
— Клеменсия. Ушла к себе. Обещал, что ее никто не тронет, выделю содержание. Она в полном восторге. Живи в свое удовольствие — и никакой платы, а потом замуж выдам, как надоест.
— Циник, — фыркнула я.
— Мы это уже выясняли же. Кстати! Цинизм, пофигизм и сарказм раздражают только ущербных людей. У нормальных они вызывают солидарность.
Эрик остановился, обернулся, и его губы снова разъехались в ухмылке.
— Если бы ты только видела себя в тот момент. Глазища, как блюдца, щеки пунцовые. Стоишь на пороге и не представляешь, что делать дальше. И взгляд отвести не можешь.
— Прости…
— Принцесска, а тебе понравилось?
— Что? — я уставилась на него, изумленная таким предположением.
— Смотреть, как я трахаю другую, а? И понимать, что думаю я в этот момент о тебе?
— С ума сошел?!
Он чуть качнулся в мою сторону, и прижал меня спиной к стене, глядя совершенно шальными глазами, безумное веселье плескалось на дне расширенных зрачков, а пальцы сжали плечи до боли, как железные тиски.
— Да чтоб тебя, Эрик!
— Скажи мне, — выдохнул мне в лицо авантюрист, когда между нашими губами остался какой-то сантиметр, — а, как ты думаешь, что это за ерунда вообще творится? Я же не люблю тебя, так?
«Скажешь, что любит, — проговорил Шепот, — и через минуту вы будете в одной постели».
«Не-е-ет, — не согласился Лусус, — скажешь, что любит, и он прямо тут свернет нам шею. Он же сейчас совершенно невменяемый! Ну, просто чтобы гарантированно больше не терять над собой контроль. Не выносит он этого».
